Нагуализм - Дэниел Бринтон

Если мы теоретически понимаем остановку внутреннего диалога как остановку части аппарата интерпретации восприятия, то формулируем задачу психотехнической процедуры наиболее радикально и точно. Совершенно недостаточно просто остановить «внутреннюю речь» или вербальное мышление (то, что я называю «ментальным комментированием»). Нагуалист намеревается прервать грандиозный поток автоматизмов, обеспечивающих мнимую адекватность «описания мира» и внешней Реальности.

В чем же состоит это решительное действие? Субъект прекращает узнавать (опознавать) конструкции из поступающих сенсорных сигналов, теряет возможность интерпретации этих сигналов на основе присущего человеческому описанию «инвентарного списка» (паттернов, гештальтов, значений, смыслов и ценностей, внушенных человеку в период ранней социализации). И в этом отношении остановка внутренней речи, ментального комментирования — не более чем обязательное условие, начальная фаза психотехнической процедуры.

Разумеется, это непростая задача. Окончательным ее итогом становится не «просветление» буддиста, не отрешенное самадхи и не христианская «святость». Результат полной остановки внутреннего диалога — остановка Мира. Иными словами, перцептивная реальность, построенная человеческим тоналем и репрезентирующая в нашем обыденном сознании весь «окружающий мир», просто перестает существовать. Она изменяется всесторонне и радикально — неожиданным и даже шокирующим образом. Субъект не растворяется и не сливается с высшим началом. Он остается отдельной энергетической и воспринимающей единицей, созерцающей феерию изумительных метаморфоз энергетической Реальности, и он более не связан с шаблонами, стереотипами и автоматизмами внушенного человеку описания.

Итак, с поверхностной точки зрения ориентальное «безмолвие ума», йогическая читта-вритти-ниродха, китайское «слияние с Дао» и нагуалистская остановка внутреннего диалога ставят перед собой схожие цели. Различия между нагуализмом и ориентальными дисциплинами возникают на том уровне, где нагуалист неминуемо сталкивается с безличным полем вселенской энергии и открывает для себя пугающее многих отсутствие высших сил. Последние в духовных учениях Азии привычно воспринимаются как совокупность могущественных божеств, сотворивших универсум и человека и продолжающих заботиться о его судьбе. Вот почему мы находим в нагуализме немало приемов и методов, которые похожи на инструментарий тех или иных ориентальных школ медитации, работы со вниманием и восприятием.

Но практика нагуализма не ограничивается остановкой внутреннего диалога. Если говорить о специальной работе с вниманием и восприятием, мы находим два обширных направления — не-делание и магическое делание. «Деланием» философия нагуализма называет работу интерпретационного аппарата тоналя. В процессе того или иного не-делания мы используем свое произвольное внимание, чтобы прекратить исполнение некоего перцептивного или реактивного стереотипа, — а ведь именно из таких стереотипов состоит человеческий тональ. И, наоборот — в случае магического делания мы сами, произвольно и осознанно, создаем некие модели, шаблоны, конструкции, которые не присущи автоматической работе описания мира. Мы настаиваем на их «реальности» и фокусируем энергетику нашего внимания, восприятия, реакций на том, чтобы реализовать в перцептивном поле изобретенный нами «фантом».

Делание тоналя распространяется не только на перцептивные акты, но и на весь массив психологических эмоциональных движений, стереотипизированных и закрепленных в нашем описании мира как стереотипы. К тональному деланию относится значительная часть психоэмоциональных реакций в повседневной жизни человека. За каждым стереотипным реагированием — злостью, тревогой, завистью, беспомощностью и т. п., — устоявшийся процесс делания, присущего конкретному тоналю.

Кастанеда со слов дона Хуана не раз сообщал, что тональ имеет слоистую структуру. Если рассматривать тональ не только как описание мира, но и как образование, обеспечивающее все разнообразие взаимодействий индивидуума с Полем, — тогда тональ и должен быть «слоистым». Поверхность тоналя можно назвать его функциональным слоем, той оболочкой, что отвечает за сам характер отношения «я — мир». Здесь ярче всего проявлены реактивные стереотипы, стереотипные образования, содержание которых составляют многократно повторяющиеся продукты личной истории — события, явления, процессы.

Повседневная жизнь тоналя во многом, если не во всем, состоит из повторений. Для физиолога такие повторения формируют рефлексы; для физика — ближе всего ассоциации с кристаллической структурой вещества, где комбинации атомов бесконечно повторяют друг друга. Для нагуалиста — это масса автоматизмов, образующих узнаваемый мир восприятия, эмоций и смыслов. Функциональный слой тоналя организован поистине совершенно — так, чтобы субъект имел все инструменты для адаптации к той жизненной среде, которую полагает для себя естественной.

Именно по этой причине нагуаль — сущность не прагматичная, не способствующая биологическому выживанию субъекта, — никогда не становится предметом восприятия означенного субъекта. Нагуаль пребывает вне нашего жизненного поля. Его силы и возможности интересны лишь мистикам или тем, кто стремится расширить область человеческого мира, доступного познанию. Конечно же, такой исследователь своими новыми способностями и умениями пугает соплеменников, оказываясь либо в позиции шамана (жреца), либо в позиции «колдуна», способного насылать порчу и злые чары.

Однако здесь речь идет о современной нагуалистской практике. Весь комплекс практических методов нагуализма направлен на (1) перестройку стереотипов тоналя, которые препятствуют более широкому восприятию, (2) на специфическое усиление произвольного внимания и тотальное повышение чувствительности. Основные практические методы, которые нагуалист использует для достижения целей пункта (2), — неделание — делание, остановка внутреннего диалога и созерцание. Каждая из этих психотехник — мощный инструмент преображения человеческого существа, способный изменить режим восприятия, а, следовательно — диапазон энергетического обмена с внешним миром.

Следует иметь в виду, что именно современный нагуализм акцентирует внимание на идее, которая довольно давно является предметом научной полемики. Эта идея состоит в отождествлении потока энергетического метаболизма и движения произвольного внимания (восприятия).

Неделание интенсивнее всего разрушает мир привычного восприятия. Его естественным результатом часто становится особое переживание, названное в книгах Кастанеды «остановкой мира». В одном из источников Бринтона мы можем найти ссылку на данную психотехнику как типичное проявление поведения нагуалиста:

«В выражении ее лица было что-то странное. Ее глаза были самыми черными и яркими на свете; но были моменты, когда она внезапно останавливалась, опиралась на бильярдный стол или о стену, и ее глаза становились застывшими и неподвижными, как у мертвой. Затем она бросала сверкающий взгляд из-под темных ресниц, посылая ледяной холод в душу того, на кого смотрела. Была она безумна, или это было, как считало ее окружение, кратковременное отсутствие души, погружение духа в нагуаль, перемещение в неведомый мир? Кто знает?»

Делание, с другой стороны, — техника, более понятная европейцу. Она напоминает визуализацию в европейском оккультизме и подобные проективные техники ориентального происхождения (особенно техники индийских йогов).

Действительно, следует иметь в виду, что делание европейских и ориентальных оккультистов в значительной мере отличается от нагуалистской техники. Если они использовали техники, подобные деланию, то ставили перед собой, в первую очередь, религиозные задачи. В их работу входила визуализация религиозных символов или божеств, а их намерение заключалось в познании утвержденных догмой трансценденталий либо в слиянии с божеством, о свойствах и качествах которого они уже имели достаточно сведений из «богодухновенных» и иных источников, кодифицированных религиозными институтами.

Нагуалисты же, занимаясь деланием, никогда не стремились достичь кем-то установленного образца. Суть нагуалистского делания сводилась к наглядной и убедительной демонстрации того, что ткань перцептивного мира, данного в психическом опыте, пластична и может быть подвержена произвольным изменениям при помощи того же произвольного внимания и определенным образом упорядоченного восприятия. Истинный мир, где обитает Трансцендентное, всяческие универсалии либо идеи в духе платоновского универсума, никогда не был предметом изучения нагуалистов. Древние мыслители Месоамерики раз и навсегда отсекли Реальность-вне-восприятия — нагуаль — от любых изысков человеческого опыта, поскольку своевременно познали неминуемую обусловленность последнего.