Еврейская диетология, или Расшифрованный кашрут - Петр Люкимсон

Только мясо животного, забитого методом «шхиты», с точки зрения иудаизма, считается разрешенным в пищу. Причем, согласно Талмуду, речь опять-таки идет о заповеди, касающейся как евреев, так и неевреев.

Животное, убитое любым другим способом, кроме «шхиты», было ли оно зарезано ножом, застрелено из ружья, поражено электротоком и т. д., становится «невелой», что в переводе с иврита означает «падаль».

Таким образом, как уже было сказано, изначальная кошерность самого животного является необходимым, но отнюдь не достаточным условием для того, чтобы его мясо было кошерным. Для этого необходимо сделать еще несколько шагов, и первым из них является именно «шхита», осуществленный по самому строгому регламенту забой животного, даже незначительное отклонение от которого делает мясо «трефным», то есть «растерзанным», «некошерным».

Суть «шхиты», которую часто еще не совсем правильно называют «еврейским способом ритуального забоя», заключается в том, что предельно острым, не имеющим ни одной зазубрины ножом еврейский резник (на иврите он называется «шойхетом» – нетрудно догадаться, что слово это является производным от слова «шхита») должен молниеносно, одним движением перерезать пищевод и дыхательное горло животного.

При этом перерезаются также кровеносные сосуды и нервы, и животное быстро теряет сознание. При этом в момент проведения ножом по горлу животное не чувствует боли именно из-за предельной остроты лезвия ножа – вспомните, что, порезавшись бритвой, человек обычно не чувствует боли и понимает, что порезался, лишь потому, что у него течет кровь. Ну, а после того, как резник совершил «шхиту», животное также не может чувствовать боли, так как у него перерезаны нервы, передающие сигналы в мозг, да и сам мозг больше не снабжается кровью.

Однако принципиальное отличие «шхиты» от всех других видов забоя, подчеркивают раввинистические авторитеты, проявляется не только и не столько на физическом уровне, то есть в том, что речь идет о безболезненном способе забоя, при котором животное даже не успевает испугаться.

Главное различие между «шхитой» и способами забоя, принятыми у других народов мира, проявляется на уровне духовном. Дело в том, что, согласно Торе, любое живое существо после смерти приобретает особую, не видимую глазом и опасную не для тела, а для души ритуальную нечистоту – тумъу. И всякий, кто прикасается к любому мертвому телу, также заражается от него этой ритуальной нечистотой. Но вот животное, забитое методом «шхиты», такую нечистоту не приобретает – оно остается «чистым», и в этом – его главное отличие от падали. Этот момент прекрасно обыгрывает известный израильский русскоязычный писатель Яков Шехтер в своей повести «Астральная жизнь черепахи». Главный герой этой повести не имеет никакого отношения к евреям, но зато обладает экстрасенсорными способностями и потому вынужден отказаться от употребления мяса, продающегося сначала в советских, а потом в российских магазинах потому что, как он сам это себе объясняет, оно «пахнет смертью». Но вот старые друзья приглашают его в гости в Израиль, в самолете израильской авиакомпании «Эль-Аль» ему предлагают курицу, и он с удовольствием ее ест, потому что – странное дело! – ее мясо было лишено «запаха смерти».

И объясняется все просто: в самолетах «Эль-Аль» пассажирам подается только кошерная пища. А под «запахом смерти» Шехтер явно имеет в виду «тумъу», которую обычные люди ощущать не в состоянии, но которую так остро чувствует его наделенный сверхъестественными способностями, пусть и не имеющий никакого отношения к евреям герой.

Любопытно, что ни в Пятикнижии, ни в других книгах Священного Писания ничего не сказано о способе забоя скота. Но вот слово «шхита» как обозначение особого, единственно разрешенного способа забоя животных встречается повсеместно, а в книге «Дварим» прямо говорится:

«Когда захочешь есть мясо, ешь по желанию души твоей мясо… зарежь из крупного и мелкого скота твоего, который дал тебе Бог, как Я повелел тебе, и ешь в жилищах своих сколько угодно душе твоей. Только как едят оленя и барана ешь это…» (Второзаконие, 12:20–23).

Слова «как Я повелел тебе» явно говорят о том, что есть некий способ забоя, указанный евреям самим Богом и которому необходимо тщательно следовать. Фраза «только как едят оленя и барана ешь» означает, что этот способ забоя в равной степени распространяется как на домашних, так и на диких животных. Следовательно, еврей не может убить какое-либо животное на охоте и есть его мясо, так как оно будет некошерным, даже если само это животное (как тот же олень) является кошерным. Если уж еврею очень хочется дичи, то он должен загнать того же оленя и лося или поймать его в силки и затем произвести все ту же «шхиту».

Сам способ, которым «шхита» производится, а также ее законы были, согласно комментаторам Писания, переданы Богом изустно и уже затем тем же способом – из уст в уста – передавались в еврейском народе из поколения в поколение. Споры между раввинами лишь вызывает вопрос о том, кому первому Бог сообщил эти законы – Ною или Моисею. Сторонники версии о том, что первым, кому Всевышний сообщил, как именно следует безболезненно забивать животных в пищу, был именно Ной, исходят из того, что именно Ною и его потомкам Он разрешил употреблять в пищу мясо и, кроме того, Ной сразу после окончания потопа принес в жертву «чистых» животных.

Если следовать еврейской логике, то понятно, что Ной использовал для жертвоприношения именно «шхиту» – в противном случае оно не было бы угодно Богу. Далее из текста Торы следует, что праотец еврейского народа Авраам также был хорошо знаком со «шхитой».

Однако противники этой версии опираются на устное предание, согласно которому в первый день после дарования Торы евреи ели только молочную пищу – именно потому, что у них не было кошерного мяса. А кошерного мяса у них не было именно потому, что они не были до того знакомы ни с правилами кошерного забоя, ни с правилами кошерования мяса.

А правила эти, между тем, предельно строги и детально разбираются в Талмуде и в неисчислимом множестве последующих сочинений выдающихся знатоков Пятикнижия и законоучителей еврейского народа.

Талмуд начинает обсуждение законов «шхиты» с вопроса о том, как именно должна производиться «шхита», то есть когда забой животного может считаться кошерным, а когда нет.

Разбирая этот вопрос, еврейские мудрецы приходят к выводу, что дело не только в технике забоя – дело еще и в намерениях человека, забивающего животное.

Для того чтобы «шхита» была кошерной, необходимо не только чтобы она была совершена по всем правилам, но и чтобы с самого начала животное умерщвляли именно с целью употребления его мяса в пищу и ни с какой другой.

К примеру, кошерное животное было забито по всем правилам «шхиты», однако забивали его для того, чтобы принести в жертву какому-нибудь языческому божеству. Нечистое намерение немедленно превращает это мясо в падаль, невелу, и делает его запретным для употребления в пищу. Или, скажем, произошло невероятное: животное упало на лежащий на дороге нож, причем так, что у него оказались мгновенно перерезаны пищевод и трахея, то есть полученная им смертельная рана полностью совпадает с той, которую наносит животным еврейский резник. Однако от этого его мясо отнюдь не становится кошерным – оно является падалью, так как данное животное погибло без вмешательства человека, в силу случайного стечения обстоятельств, а не потому, что людям понадобилось его мясо.

Легко заметить, что это требование иудаизма забивать животных исключительно для употребления в пищу его мяса призвано предотвратить любые вспышки неоправданной жестокости человека, толкающие его на ничем не оправданное, бессмысленное убийство животных.

Однако Талмуд на этом не останавливается и предельно четко определяет, что любой способ умерщвления животного без вмешательства человека не является «шхитой» и делает его мясо обычной падалью. К примеру, говорит Талмуд, можно присоединить остро отточенные ножи к колесу и проводить животных мимо него так, что в момент вращения колеса нож будет перерезать горло животного так же, как это делает резник в момент «шхиты». Но будет ли такой забой кошерным? Оказывается, будет, но лишь в том случае, если такое колесо будет приводить в действие человек. Но вот если оно будет вращаться само собой, влекомое, скажем, течением реки, то и «шхитой» такой забой называться не может.

Необычайно подробно разбирают еврейские источники и требования, которые предъявляются к ножу шойхета. Как уже говорилось выше, он должен быть абсолютно гладким, необычайно остро заточен и его длина должна быть как минимум в два раза больше длины горла животного. Любая, даже самая маленькая зазубрина делает такой нож некошерным. Перед началом забоя резник должен предъявить свой нож председателю религиозного суда, и тот должен удостовериться в том, что нож заточен до надлежащей остроты. Перечисляет Талмуд и различные способы такой проверки – с помощью ногтя, волоса, путем проведения ножа по воде или по тому, как преломляется на нем солнечный луч.