Испанские шахматы - Наталья Солнцева

Господин Глинский в отличие от своего босса прекрасно выспался, с аппетитом съел яичницу с ветчиной, творожный десерт, запил завтрак стаканом свежевыжатого апельсинового сока и, бодрый и полный сил, поехал выполнять необычное поручение Ирбелина. Уже в начале десятого он постучал в дверь, за которой скрывалась сирота, вызвавшая у скряги и прожженного дельца Ирбелина такое, мягко говоря, странное сочувствие. Уж не влюбился ли милейший патрон в юную притворно-невинную девицу? А что? Седина в голову, бес в ребро! Ирбелин давно разведен, возможно, его мужские инстинкты проснулись благодаря… искусству обольщения нищей куртизанки. Другая женщина не смогла бы вызвать эти волны на безмятежной глади, с некоторых пор воцарившейся в сердце патрона. Тут нужны не абы какие способности.

- Вам кого? - спросила открывшая дверь Субботина.

Разумеется, это она и есть - обычная, ничем не примечательная серая мышка. Хитрая бестия! Со столь невзрачной внешностью произвести такое впечатление на Ирбелина. Ловко…

- Моя фамилия Глинский, - официально представился он, проскользнул в темную, плотно забитую мебелью и старым хламом прихожую и жестом фокусника достал из пакета бутылку шампанского и коробку дорогих шоколадных конфет. - А это вам! От нашего агентства «Перун» по случаю… переселения из старой квартиры в новую.

Субботина испуганно попятилась, оглядываясь, словно ища защиты от незваного гостя. Но заступиться за нее было некому.

- Но… я… - забормотала она, запнулась и замолчала.

- Берите, берите, - настаивал Глинский, протягивая ей шампанское и конфеты. - Где у вас кухня? Или пригласите меня в гостиную. Не станем же мы топтаться здесь?

- Да… простите… проходите…

Он чувствовал себя хозяином, а она совершенно растерялась от такой бесцеремонности.

«Попробуй соблазнить меня, дорогуша! - злорадно подумал Жорж, окидывая опытным взглядом убогую обстановку, старомодную мебель и одетую в дешевый спортивный костюм обитательницу сего «уютного гнездышка». - Давай, пускай в ход свои чары!»

- Грёза Дмитриевна? - уверенным тоном спросил он, располагаясь как у себя дома. - Я не ошибся?

- Н-нет…

- Вот и славно. Вот и замечательно! Вы-то мне и нужны.

- Я?

Она не знала, куда деть неухоженные руки с короткими ногтями без маникюра, и спрятала их за спину.

- Именно вы! - охотно подтвердил Глинский, наслаждаясь ее смущением. - Видите ли… мы решили выделить вам на переезд материальную помощь. Э-э… нечто вроде подъемных.

- Не надо! - вспыхнула Грёза. - Вы лучше старушкам выделите, они больные, немощные. А я уж сама о себе позабочусь.

По ее скулам разлился горячий румянец, и Глинский вдруг заметил, какие у нее нежные, классически совершенные черты лица, разве что губы чуть великоваты, зато гладкие и красивой формы; какие шелковистые волосы, небрежно забранные в узел, благородная линия лба. Словно у средневековой мадонны.

Он с трудом стряхнул с себя оцепенение и произнес невпопад:

- Господин Ирбелин распорядился лично вам… вот…

Конверт в его руке предательски дрогнул, выдавая волнение, абсолютно неприсущее Глинскому в подобных ситуациях. Сколько таких конвертов с «компенсирующей временные неудобства» скромной денежной суммой он выдавал жильцам выкупленных квартир - не перечесть. И ничего подобного сегодняшнему смятению не испытывал. Ни разу!

- Я не возьму, - упрямо повторила девица в спортивном костюме, отталкивая его руку с конвертом.

Положение - глупее не придумаешь! Директор агентства «Перун» выглядел в собственных глазах полнейшим идиотом. А эта Субботина не так проста! Жорж решил не спорить, дабы не усугублять и без того смешные обстоятельства, которые он сам же спровоцировал. Недооценил он эту жиличку, ошибочно принял ее за недотепу. С кем не бывает? У нее, видно, свои планы: воспользоваться заинтересованностью господина Ирбелина в приобретении сего объекта, чтобы выжать из бизнесмена максимум «зеленых», а не удовольствоваться оскорбительной подачкой. Что ж, в практицизме Субботиной не откажешь! И осуждать ее не за что - брошенные на произвол судьбы дети иногда вырастают голодными хищниками: сражаются за свой кусок не на жизнь, а на смерть. Их, в сущности, можно понять.

- Давайте обсудим варианты, - криво улыбнулся Глинский, пряча конверт в карман. - Каковы ваши предложения?

- Уходите, - сказала Грёза, сдерживая слезы.

- Погодите… Я, кажется, был вежлив и ничем не заслужил такого обращения, - опешил он. - Вы меня выгоняете? Помилуйте, за что?

У Грёзы комок стоял в горле, сразу всколыхнулись, всплыли в памяти прошлые инциденты из ее сурового детства, когда богатые дяденьки или тетеньки с барского плеча оказывали несчастным сироткам благотворительную помощь. В отличие от многих ребятишек, которые нарадоваться не могли новым игрушкам и сладостям, Грёзе не хотелось играть дареными куклами и есть конфеты от покровителей.

- Горда ты больно! - укоряли ее воспитательницы. - Будешь нос задирать - пропадешь.

- Ну и пусть, - горько вздыхала девочка. - Лучше умереть, чем жить подаянием!

- Откуда у тебя мысли-то такие берутся? - разводили руками взрослые. - Богу виднее, кто чего заслуживает. А ты смирись…

Грёза не могла с ними согласиться. Бог представлялся ей сердитым, несправедливым стариком, который наказывает невинных и раздает милости кому попало. С годами ее мнение мало изменилось.

- Мы просто не понимаем друг друга, - с горечью сказала она, горя желанием выпроводить гостя как можно скорее. - Вы меня, а я - вас.

Такие красивые, хорошо одетые мужчины, которые, кажется, никогда не знали нужды ни в чем - ни в деньгах, ни в восхищении окружающих, приводили Грёзу в замешательство. Она не умела вести себя с ними, терялась. Подобное чувство она испытала перед Ирбелиным, и теперь вот оно охватило ее перед этим Глинским. Чего они все хотят от нее? Ясно ведь, что переселяться так или иначе придется, не оставаться же здесь, в разваливающемся здании? Тем более проданном.

- Значит, вас не устраивает предложенное нашим агентством жилье? - настроился на деловой лад Жорж. - Чем же, позвольте узнать?

Грёза нервно пожала плечами, комок в горле мешал ей говорить.

- Дело не совсем в этом, - выдавила она, поднимая на него глаза цвета перезрелой вишни. - Мне сейчас недосуг объясняться с вами. На работу пора.

«Ваши старушенции живут рядом - не волнуйтесь, не опоздаете!» - с досадой хотел возразить Глинский, но что-то удержало его от очередной бестактности. Разговор не клеился, а в таких случаях его следовало перенести на другое время. Появятся новые реалии, и, возможно, удастся…

Тут Жорж сообразил, что он не выполнил поручения патрона, не проявил должной заботы о страждущей, и еще больше разозлился. Плевать! Потом он наверстает упущенное.

- Хорошо, - кивнул он, вставая с ветхого кресла с продавленным сиденьем. - Я удаляюсь. Зайду в другой раз. А вы, будьте любезны, обдумайте наше предложение.

Грёза с облегчением проводила гостя в прихожую. Она не зажигала света, чтобы не так бросались в глаза ободранные стены и желтый потолок.

Словно желая отыграться за неудачный визит, Глинский нахально щелкнул выключателем. Хозяйка квартиры ахнула и прижала ладошку к губам… Ее глаза остановились не на нем, а на чем-то, расположенном позади него.

Молодой человек оглянулся, но ничего из ряда вон выходящего не заметил. Странная девица! У нее все в порядке с головой?

- Что с вами? - с иронией поинтересовался он. - У меня за спиной крылья выросли?

- Г-где вы это взяли? - дрожа словно в лихорадке, вымолвила она.

- Да что там такое? - не выдержал Жорж, поворачиваясь.

Барышня в ужасе уставилась на полку этажерки, словно увидела на ней самого черта. Стопка газет, платяная щетка и прочие мелочи не могли бы ее испугать.

- Вон… та шахматная фигурка… откуда она у вас?

- Какая еще фигурка?

Только после ее слов Глинский обратил внимание на изящную статуэтку из дерева и слоновой кости, которая примостилась между газетами и массивной металлической пепельницей.

- Король, - пробормотал он, беря в руки фигурку. - Весьма занятно.

- Это вы принесли?

- Я?

«У нее определенно нарушена психика, - подумал Жорж. - Вот почему она так напряжена, так неадекватно на все реагирует. Теперь мне понятно ее поведение».

- Его здесь не было! - сверкая глазами, твердила Грёза. - Его вообще не было! Откуда он взялся? Вы принесли его?!

- Послушайте, - терпеливо, почти ласково заговорил Глинский. - Успокойтесь. Принести вам воды?

- Нет! Не подходите… не двигайтесь… Кто вы такой?

Глинскому хотелось покрутить пальцем у виска, выразив таким образом свое отношение к ситуации, но он был воспитанным человеком, поэтому просто хмыкнул и пустился в длинные подробные объяснения: эту фигурку короля он впервые видит… произошло недоразумение…

Грёза, похоже, уже никуда не спешила. Она забыла о работе, о подопечных, которым пора было принимать лекарства, и пожирала глазами то фигурку белого шахматного короля, то силуэт учтивого, элегантного гостя.