Последний выстрел - Александр Белов

В кабинет вошел Макс. Он присел к столу и начал выгружать из объемистой сумки новые бутылки и банки. Саша отложил гитару, плеснул в стакан водки, протянул его охраннику.

– Макс, выпьешь?

– Саш, ты же знаешь – я не пью.

– Вот, Витек, какая у меня охрана! – с пьяной хвастливостью воскликнул Белов. – Не пьют, не курят, понял?! Ну, Макс, что нового?..

– Пацаны отзвонились – с банкиром все в поряде, – деловито доложил Макс. – Еще Виктор Петрович три раза звонил… Что хоть ему сказать, Саш?..

Белов поморщился:

– Ой, ну нет меня, на Луну улетел. Все, у меня День пограничника! – он чокнулся с Никитиным и выпил.

– Саш, День пограничника – летом… – возразил охранник.

Саша помотал головой, усваивая выпитое, и с уморительной беспомощностью развел руками:

– Ну что ж поделать?! Вот такое хреновое лето, Макс!..

– Да, еще этот паренек, режиссер с Мосфильма, звонил, – вспомнил Макс.

– Что надо?

– Деньги на кино просил, что ж еще?

– Дадим, какие проблемы? – кивнул Саша. – Творцам надо помогать… Все?..

– Угу… Ладно, я в машине. – Макс поднялся, окинул взглядом прокуренное помещение. – Окошко открыть?

– Не, мы и так задохнемся, – ухмыльнулся Белов.

Макс вышел. Саша задумчиво посмотрел ему вслед. Помолчал, о чем-то невесело размышляя, потом повернулся к осоловевшему Никитину.

– Лейтенант, а ты Валеру Филатова помнишь? – вдруг спросил он. – Да должен помнить!.. Ну?! Боксер, актер, каскадер… Он еще в кино много снимался?!..

– Н-н-нет… – медленно покачал головой Никитин. – А что?

– Да так… – неопределенно пожал плечами Саша. – Понимаешь, ведь все могло быть иначе, лейтенант!.. Мог быть и большой ринг, и вулканы, а стало… Стало так, как стало. Обидно…

– Да уж, не вернешь… – грустно пробормотал милиционер.

Белов снова взял гитару и тихо, очень тихо, запел:

Не жалею, не зову, не плачу,Все пройдет, как с белых яблонь дым,Увяданья золотом охваченнынный,Я…

Вдруг голос его дрогнул беспомощно, сорвался, и он умолк, низко опустив голову.

– Сань, ведь полжизни уже прошло… Полжизни… – чуть слышно промолвил Никитин.

– Извини, брат… Я… – Саша шмыгнул носом и протянул лейтенанту руку, в его голосе звенели слезы. – Получается, что из-за меня вся жизнь у тебя наперекосяк пошла. Ты меня прости, брат, прости…

– Да я не в обиде, Сань… – Никитин ответил ему крепким рукопожатием. – Нормальная жизнь, что ты…

– Все! Вот в любой момент!.. – с хмельной пылкостью обещал Белов. – Я оставлю тебе свой мобильник – звони… В любой момент! Все сделаю! Приеду – любому башку оторвем на хрен!.. Ты мне веришь?..

Никитин кивнул и вдруг улыбнулся с загадочной хитрецой:

– Сань, а у меня для тебя сюрприз есть…

– Да ты что? Давай!..

Милиционер встал и, слегка пошатываясь, вышел в смежную комнатушку. Через минуту он вернулся с какой-то мятой бумагой. Торжествующе улыбаясь, Никитин, развернул ее перед Беловым.

– Узнаешь, а?

Саша пригляделся и ахнул – это была листовка из серии «Их разыскивает милиция» с его портретом. Та самая – из восемьдесят девятого года.

– Е-мое!.. – протянул он, расплывшись в улыбке. – Ну и рожа!.. Бли-и-ин… Вить, подари мне ее…

– Не-е-е… – ухмыляясь, покачал головой чрезвычайно довольный произведенным эффектом Никитин. – Не могу, это ж память!

– Ну дай на время, я ксеру сниму и верну.

– Да у меня есть ксерокс… – лейтенант вернулся в смежную комнату. – Сейчас…

– Побольше сделай, – Саша пошел за ним следом. – Штук пять… Или шесть…

Он вошел в комнатушку, где стоял ксерокс, и замер как вкопанный. Прямо напротив входа висел предвыборный плакат. На фоне строящегося дома был запечатлен мужчина в белой строительной каске. Его улыбающееся лицо как две капли воды было похоже на фас сгинувшего в Чечне опера Володи. В довершение всего, словно специально, чтобы рассеять все сомнения Белова, поверху плаката было крупно напечатано:

«Он воевал. Теперь он строит. Голосуйте за КАВЕРИНА!»

– Тебе сколько экземпляров?.. – Никитин повернулся к Саше и увидел его застывшее лицо. – Что с тобой?

– Первый раз в жизни призрак вижу, – совершенно ошеломленно пробормотал тот.

Проследив за его взглядом, лейтенант повернулся к плакату.

– Ты что, знаешь его? – спросил он.

– Трудно сказать… – Белов стремительно трезвел. – А куда голосование?

– Да в Думу довыборы, по нашему округу. А что? Достойный мужик, с биографией, – пожал плечами Никитин. – Тоже в органах служил, потом Чечня, ранение, плен, госпиталь… Так тебе сколько экземпляров-то делать?

Не сводя глаз с плаката, Белый медленно покачал головой.

– Ни одного.

XV

Закончив бриться, Владимир Евгеньевич Каверин обильно смочил лицо одеколоном и с наслаждением похлопал себя своей единственной – левой ладонью по щекам. Просторная ванная наполнилась терпким ароматом «.Хьюго Босс». Каверин улыбнулся и подмигнул своему отражению.

Да, не зря он столько лет гнил в горах Чечни. Не зря якшался со всяким бандитским отребьем. Не зря стоял на карачках во время намазов и бормотал чужие молитвы. Все было не зря. Не будь всего этого – не всплыл бы он из небытия в Москве солидным бизнесменом.

Не было бы этой шикарной квартиры, не было бы немецкого протеза, не было бы крепких связей и внушительного банковского счета. И всемогущая Контора не сделала бы на него ставку и не двинула бы его в депутаты.

Последнее обстоятельство Каверину было особенно приятно. Еще бы – ведь в подручные ему ФСБ приставила подполковника Введенского. Ситуация трехлетней давности перевернулась с ног на голову – теперь его бывший куратор превратился в некое подобие мелкого порученца. Отдавать ему распоряжения, называть Леонидычем и покровительски похлопывать Введенского по плечу доставляло Володе огромное, неизъяснимое удовольствие.

Впрочем, что там Введенский! Да и эта надоедливая избирательная возня – все это было только началом! Планы Каверина простирались куда как далеко, надо было только во что бы то ни стало влезть сперва в думское кресло.

Каверин еще раз подмигнул своему отражению и принялся натягивать на протез черную лайковую перчатку. Протез, что и говорить, был замечательный – металлические пальцы могли даже двигаться, – и все же каждый раз, глядя на это устройство, он мрачнел от досады. Потерянная в Чечне рука – память о предательстве Белова – была все еще не отомщена.

Из кухни донесся до приторности ласковый голос жены Светланы:

– Володя, тебе кофе черный или с молоком?!

«Сука, – без особой злости подумал Каверин. – Кувыркалась здесь по чужим койкам, пока я в этой долбаной Чечне парился!..»

Он надел роскошный шелковый халат и, выйдя из ванной, сухо ответил:

– Черный.

В столовой был уже накрыт чайный столик, Света наливала в затейливую фарфоровую чашечку дымящийся кофе. Не взглянув на жену, Каверин молча сел за стол.

– Ты какой-то другой вернулся, – с осторожной обидой посетовала жена. – Не обнимешь, не поцелуешь, с добрым утром не скажешь…

– С добрым утром, – все так же сухо сказал Каверин.

Он развернул на столе утреннюю газету и принялся помешивать ложечкой кофе. Света встала за его спиной, начала осторожно массировать мужу шею.

– Я знаю, – невесело усмехнулась она. – Ты меня не можешь простить, да? Володь, но ведь у тебя за эти годы тоже были женщины?!..

– Нет, только мужчины, – он ответил без всякой интонации, с абсолютно каменным лицом, так, что невозможно было понять – он говорит серьезно или шутит.

Света оставила его шею, села напротив и порывисто вздохнула:

– Послушай, ну давай куда-нибудь уедем! Давай возьмем и просто уедем, а?

– Хватит, наездился, все только начинается, – еле заметно усмехнулся Каверин. Он сделал маленький глоток кофе и приказал: – Подай сахар.

Жена протянула ему сахарницу, пытаясь перехватить его взгляд.

– Зачем тебе это, Володя? Ну не представляю я тебя в политике, никак не представляю. Что, мало тебя жизнь трепала?..

– Вот именно, трепала, – Каверин, наконец, поднял на нее глаза и жестко припечатал: – Пора теперь долги отдавать.

Его ледяной взгляд смутил Свету, она опустила голову и быстро забормотала:

– Забудь ты о Белове, Володенька… Христом Богом прошу, забудь… Ведь убьет…

– А вот это мы еще посмотрим – кто кого! – оборвал ее Каверин. Он взглянул на свой протез и неожиданно широко улыбнулся: – Верно, черная рука?!..

И тут вдруг он с низким звериным рыком выбросил руку в перчатке к самому лицу Светы. Та отпрянула в испуге, а Каверин, довольно рассмеявшись, пояснил:

– Шутка…

Да, такие у него теперь были шутки…

XVI

Неожиданная встреча с призраком Каверина ошеломила Белова. Она задвинула на второй план и все текущие дела, и странный наезд на ребят, и даже болезненный разрыв с женой. Несколько дней он не мог думать ни о чем другом, кроме как о своем внезапно ожившем враге.