Дело «архаровцев» - Сергей Тепляков

Отдельный разговор был про архаров. Как я понял, Банных искренне не видел в их убийстве особой беды.

– Зачем ты пишешь, что охота на них запрещена? В Монголии, в 6 километрах от этой горы, их можно стрелять сколько хочешь. Зайди в Интернет, там туры предлагаются.

– А я знаю, что в Монголии архаров несколько тысяч, и там их можно отстреливать. Но ты-то в России.

– Зачем ты написал, что мы отклонились от полетного маршрута?!

– Это официальный документ Росавиации.

– Зачем ты написал, что Бердников был пьян и должен был лететь на охоту? Бердников никогда на охоту не летает, у него давление, он не переносит вертолет. Зачем ты написал, что Бердников был пьян?

– Толя, а кто мешал Бердникову высказаться?

– Бердников Косопкина видел один раз четыре года назад в аэропорту.

Отдельный разговор был по интервью Владимира Мамонтова, главного редактора «Известий». Сказал, что готовятся судебные иски к Мамонтову. Их так и не последовало.

В конце концов я его известил, что я хочу довести до конца журналистские расследования не только по охоте:

– Есть такая стройка на улице Профинтерна. Колганов решил за нее жизнь положить, а ты стоишь за Колгановым, и значит отвечаешь за него по полной.

– Что за стройка? – не понял Анатолий.

– Профинтерна, 7а. Съезди, посмотри.

– Мне Колганов, когда я был 25-летний пацан, давал советы, жизни учил, – сказал Банных. – И я не могу об него сейчас ноги вытирать.

– Ну смотри… – сказал я. – Держись за него до конца. Но проблемы у вас будут общие.

Банных все пытался пояснить, как ему тяжело. В конце разговора Банных сказал:

– Ты пиши. Только правду пиши, я тебя прошу. Но мне больше не звони, я с тобой никогда разговаривать не буду.

Напоследок он еще раз помянул про биту, я ему еще раз сказал, что даже думать об этом не стоит. Степурко вышел со мной. Я ему сказал: «Интересный вышел разговор». Степурко не отрицал.

6

На следующий день после этой встречи стало известно, что Банных подал в отставку с поста вице-премьера Республики Алтай. Вернее, говорили, что заявление об этом он написал уже давно, но Бердников все не давал ему хода. Но после того, как в разговоре с общественниками Банных всю вину за браконьерскую охоту перевел на московских гостей – получалось, и на Косопкина тоже – из Москвы будто бы поступила команда с решением не тянуть.

По этому поводу у народа было даже некоторое ликование. Алексей Вайсман, сотрудник Всемирного Фонда дикой природы, говорил мне:

– Они как беременная гимназистка надеялись, что все рассосется! Но скандал только нарастает. Потому что очень много людей заняли гражданскую позицию. Хамство и чиновный беспредел всем поперек горла. А эта охота – квинтэссенция барства, чиновного стиля, особенно тех, кто выскочил из грязи в князи. Тем более, все произошло на фоне кризиса, когда простые люди в буквальном смысле вынуждены считать копейки.

Михаил Паклин из Горно-Алтайска, один из активистов антибраконьерской кампании, сказал:

– Удовлетворение от этой новости есть. Раз начались уступки, значит, они чего-то испугались. Но отставка Банных, даже если она состоится, внесет в наши действия небольшие коррективы. 7 марта мы выходим на пикет с требованиями отправить в отставку все правительство Бердникова во главе с ним самим.

5 марта Банных в ответ на вопрос сайта «Газета. ру» опроверг слухи о своей отставке, но потом выяснилось, что он остался без должности. Правда, говорили, что место держат для него, вот все уляжется – и он вернется…

7

5 марта, утром, подходя к своему гаражу, я увидел какого-то мужика, разговаривающего по телефону и косящегося на меня. Хотя мужик киллером не выглядел и бейсбольной биты не имел, но его присутствие здесь мне не понравилось. Почти всех, кто появляется в нашем дворе по утрам, я знаю в лицо – и родителей, привозящих детишек в детский сад, и граждан, проходящих по дорожке к автобусу. Кто знает – может, у Анатолия вообще перемкнуло и он сейчас пришлет мне добрых ребят?

Я вообще-то знал, кто поставляет Анатолию «бойцов» для подобных разборок, и как-то раз затеял с этим человеком беседу, в которой намекнул, что ему было бы лучше остаться в стороне – ведь еще неизвестно, как что повернется. Человек, мне показалось, все понял.

Про желающих оторвать Анатолию голову я говорил не зря – много народу в эти дни наблюдали за событиями с разными чувствами. Мне предлагали помощь – например, охрану. Я отказался – это было как-то чересчур.

О нашей беседе с Банных я рассказал начальству в «Известиях». Это в общем-то был хороший поворот сюжета.

– Пиши заявление в прокуратуру! – велел мне Мамонтов. – А я от себя напишу.

Понятно было, что Банных от всего отречется, а Степурко, скорее всего, скажет, что ничего такого не слышал. Однако заявление должно было сыграть роль бронежилета: если после него мне настучат по голове, то от кого поступил «привет», будет очевидно. Добрые люди, впрочем, говорили, что воспользоваться ситуацией могут и противники Банных, чтобы доставить ему неприятностей – как в бильярде, когда бьют по одному шару, чтобы в лузу попал другой. Заваренная каша становилась все наваристее, и надо было ее хлебать.

16 марта в «Известиях» вышла моя заметка «Талибан с бейсбольной битой». Талибан было внутрибарнаульское прозвище Анатолия Банных, который стал публичной персоной именно в то время, когда Америка в Афганистане сцепилась с движением «Талибан» – после этого кто-то находчивый сократил «Толя Банных» в Талибан. Мне давно хотелось это словцо где-нибудь ввернуть – и вот случай представился.

«Обычно я пишу о ком-то, но в этой заметке придется писать о себе. 13 марта я, собственный корреспондент «Известий» по Алтайскому краю, написал заявление в краевое ГУВД с требованием привлечь к ответственности бывшего вице-премьера Республики Алтай Анатолия Банных за угрозу убийством.

В одной из своих заметок я сообщал, что у нас с Банных состоялась встреча, в ходе которой он пытался по-своему интерпретировать факты охоты на архаров в Горном Алтае, крушения вертолета, гибели семерых человек, то есть события, о которых я подробно писал в «Известиях» в январе и феврале.

Минут через десять после начала беседы Банных сказал: «Серега, а хочешь, тебе голову бейсбольной битой разобьют?» Было понятно, что эта идея появилась у него давно и сильно ему нравится. Затем о бите Банных поминал еще дважды, последний раз уже «на посошок», когда я собирался уходить.

Поначалу я хотел отнестись к этим словам как к сказанным в запале.

Однако потом припомнил, как прошлой зимой был избит барнаульский журналист Валерий Савинков, а два года назад при странных обстоятельствах погиб журналист из Алейска Вячеслав Ифанов. Хоть и пафосно звучит, но скажу: журналисты на сегодня единственные из всех представителей ветвей власти, которые информируют, отстаивают права «маленького человека», требуют соблюдения закона. Оттого и борются с журналистами, не жалея сил, те, кто на эти права и законы плевать хотел из окна навороченного джипа или с борта арендованного вертолета.

К тому же Банных совсем недавно упал с дерева власти (по официальной версии, 4 марта была принята его просьба об отставке с поста республиканского вице-премьера), и это не могло не отразиться на его умонастроениях. После этих мыслей я и пошел в милицию. Ведь для слов Анатолия Банных про бейсбольную биту есть определенное название в законе: это статья 119 УК РФ «Угроза убийством или причинением тяжкого вреда здоровью», по которой он может на два года загреметь за решетку.

Прозвище у него – «Талибан», вроде по созвучию с именем-фамилией. Но еще и потому, что везде, как те же талибы, он безоглядно разрушает, не думая ни о ком, кроме себя самого.

Вот и сейчас он искренне не считает себя виноватым, хотя сам затеял злополучную охоту, сам разработал маршрут и сам двое суток морозил раненых на горе Черная, имея при этом все возможности сразу оповестить Центроспас о катастрофе. Может, тогда не пришлось бы его выжившему попутчику Белинскому ноги ампутировать? Вместо хоть какого-то, хоть показного раскаяния Банных в ходе нашей с ним беседы 3 марта то и дело начинал говорить о том, что ему тоже досталось: «У меня перелом носа, три ребра сломано, ушиб позвоночника!» Надо полагать, подразумевалось: «Я свое уже получил, отстаньте же от меня!».

Банных можно понять: со своим немалым состоянием он привык, что проблем у него не бывает. А тут как начались неприятности еще 9 января, так конца им не видно. Банных уже остался без высокой должности, а теперь всеми силами пытается минимизировать свои потери, политические и экономические.

Ему есть за что бороться. Известно, что Банных контролирует предприятия энергетики в нескольких российских городах, а на Алтае во многих отраслях он монополист. Хотя и не всегда лично владеет собственностью. Банных всегда пристраивается так, чтобы гарантированно получать деньги из бюджета и непосредственно от граждан. При этом на пользу его предприятиям эти деньги не идут: на прошлой неделе губернатор Алтайского края Александр Карлин устроил публичную порку чиновникам барнаульской мэрии по итогам работы ООО «Барнаулэнерго», которое все пять лет, пока существует, остается убыточным предприятием, несмотря на то, что краевые и городские учреждения, а также большая часть жителей Барнаула исправно платят. Учредители ООО «Барнаулэнерго» – жены друзей Анатолия Банных.