Ушкуйник - Фёдор Романович Козвонин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
III.
23.04.202…
Прозвенел будильник. Стёкла окон квартиры будто заклеили матовой бело-серой плёнкой и эта плёнка едва пропускала тусклый свет. Но никакой плёнки на тройном стеклопакете с энегросберегающим стеклом не было: за окном бушевала снежная буря. Метель. В конце апреля этого не ожидаешь, но в Кирове такие вещи происходят с завидной регулярностью. Чаще, чем стреляет кочерга.
Значит пятнадцати минут может не хватит, чтобы вовремя прийти в офис. Придётся поспешить. Максим допивал кофе, уже завязывая шнурки.
Когда он вышел на улицу, метель ослабела и вокруг немного прояснилось. Как снегопад преобразил окружающий мир! Ещё вчера природа будоражила душу нарождающейся силой: каждым вздохом вселяла надежду и наполняла сердце покоем и радостью. Теперь вокруг пахло бактерицидной лампой в кабинете врача, когда пытаешься с закрытыми глазами попасть указательным пальцем в кончик носа. Неуютно. Тревожно. Выпавший за ночь снег был крупным, мягким и нежным, но не таким, какой бывает в кино про Рождество в Нью-Йорке. Он был по щиколотку, как в апрельском Кирове. И он продолжал идти.
Вознесенскую улицу в обе стороны чистили вереницы грузовиков с отвалами и сразу после проезда колонны Максим перебежал дорогу, чтобы оказаться опять на Богословской, куда снегоборцы ещё не наведались. Раскрасневшись и взопрев, Максим поднялся к перекрёстку с Хлыновицкой, расстегнул ворот куртки и посмотрел на часы – 8:55. Офис уже через дорогу. Нормально, можно отдышаться. Максим закурил: из-под куртки шёл пар, с неба шёл снег. Казалось, здание «Кравеца» окутано туманом, болотной хмарью. Макс перешёл дорогу, снова застегнул воротник, бросил окурок в сторону и встал на крыльце под навесом.
Ровно в 9:00 подъехал кроссовер Владимира Светлановича. Изнутри открылась пассажирская дверь и приглашающий жест позвал Максима.
– Точность – вежливость королей, – Максим пристегнулся ремнём безопасности.
– Да, я тоже так считаю. Стараюсь всегда этого придерживаться. Ну что, готовы к поездке на плацдарм, где будет наша с вами богатырская застава, форпост, который положит начало будущей империи?
Максим, не найдясь с ответом, неуверенно улыбнулся. Светланович продолжал:
– Нет, Максим, вы не подумайте, что я шучу или иронизирую. Я всерьёз верю, что нам по силам повторить успех Вендис или Тим Хортонс – встать на ноги в нашем регионе, разрастись на всю Россию, а потом шагнуть за рубеж. Представляете, каково оказаться в самом начале такого движения, на гребне волны, которая зарождается, чтобы накрыть собой страну, а после и Европу? А вы будете нашим Иваном-царевичем!
Максим с едва скрываемым удивлением посмотрел на Светлановича, но тот продолжал, нисколько не сбавляя тона и пафоса:
– Максим, я сейчас скажу с полной ответственностью, вы – красавец! И дороже всего то, что вы про это в себе не знаете. Я изучил вас, причём речь не только о резюме, информацию я черпал и из иных источников, – Светланович бросил взгляд с едва скрываемым превосходством. – В вас есть простодушие и наивность. И, честно скажу, вы мой идол! Вы в себе сочетаете редкие свойства – вы как будто бы всем ровня, но вас при этом все боятся. Это хорошо! К вам никто не подойдет потрепать вас по плечу. Вы аристократ, а аристократ, когда он с народом, обаятелен! Вам ничего не значит пожертвовать жизнью: и своею, и чужою. Вы именно таков, какого надо. Мне именно такого надо, как вы. – голос Владимира Светлановича был ровен, он спокойно вёл машину – никаких безумных огоньков в глазах не плясало. – Вы предводитель, вы солнце. Главное, придумать хорошую легенду и, смею уверить, за нашим PR-отделом дело не встанет!
– Очень рад, что вы обо мне такого высокого мнения…, – Максим сразу не нашёлся что ответить. С одной стороны, едешь с менеджером крупной респектабельной компании в дорогой машине открывать по-хорошему перспективный проект, а с другой стороны, этот самый менеджер распинается перед тобой, как окрылённый первой любовью восьмиклассник. Но Максим на лучезарную восьмиклассницу не похож, зато он отличник по психологии профессиональной деятельности в уголовно-исправительной системе. Поэтому, надо думать, Владимир Светланович просто очень любит свою работу, верит в потенциал Максима и не умеет выражать свои чувства так, чтобы не пугать собеседника.
– Говорят, свято место пусто не бывает, да? Так вот мы с вами едем в святое место, которое пусто! Это девственный лес, пуща, где не ступала нога дровосека. Это Америка, а вы в ней и Колумб, и Кортес! Представляете, это почти автономный район, где живёт десять тысяч человек и в шаговой доступности ни одного кафе! Клондайк! Эльдорадо! Вы обречены на успех.
Максим почесал пальцами правую щёку:
– Как же так вышло? Почему другие предприниматели не пришли в это место? Я сам там не бывал, но район на слуху уже года три.
– Мне нравится ваш рационализм! Действительно, совсем уж первопроходцами нас назвать нельзя – малые предприниматели там уже пробовали открываться, но теперь их там нет, разведка проведена доскональная, – машина остановилась на перекрёстке, Светланович включил нейтральную передачу и вполоборота повернулся к Максу. – Кто-то столкнулся с кадровым дефицитом, кто-то переоценил свои силы, кто-то не учёл конъюнктуры рынка. Надо понимать, что население там хотя и молодое, хотя и активное, но квартиры в большинстве своём взяты в ипотеку, поэтому услуги лакшери сегмента оказались невостребованными. Опять же это окраина с до известной меры традиционными вкусами и экзотика тоже не пошла, но при этом банальными столовыми никого не удивить – в столовых жители питаются по месту работы, а работают они не там, где живут, – он широко улыбнулся, очень довольный своей мыслью. – Мы учли ошибки предшественников и выстроили концепцию заведения вокруг беспроигрышной комбинации популярных блюд и удобного формата. Тем более у нас, крупных игроков на этом рынке, выгодные предложения от поставщиков – таких условий никогда не будет у малых предприятий. И, чего греха таить, с нашими ресурсами мы сможем задемпинговать кого угодно.
Машина въехала на эстакаду над железной дорогой и перед Максимом открылась широкая городская панорама с
