Сламона - Анна Овчинникова

— О-ей! Мам, извини, я забыл набрать соли на Соляном Побережье!

— Эх ты, путешественник! — смеется Янисса, ероша его мокрые волосы. — Ничего, обойдемся до завтра без соли! К тому же сегодня на ужин сладкие оладьи с вареньем. Мой руки и садись скорее за стол, бродяга… Так где вы так долго пропадали, сынок?

На Русалочий Остров пришли осенние дожди, а вместе с ними пришли штормовые ветры.

Прибрежные рыбы уходили на глубину, в пене волн резвились прибойные бесенята, русалки редко всплывали из подводных дворцов и почти не позволяли всплывать своим детям: с осенними ветрами не шутят!

В недолгие минуты затишья ребята собирались в тумане на Барьерном Рифе и, усевшись рядком на коралловой площадке, принимались болтать обо всем на свете: о драконах, о Королевстве Крылатых, о загадочном морском змее, обожающем всплывать со дна как раз в такие туманные дни…

— Ой, Алико, кто это плещется рядом с твоим хвостом?

— Где?! Ой-я-а-а!!! Опять твои глупые шуточки, Кин! Сейчас как стукну по шее!

О том, как живется сейчас сильфам в их заоблачной стране, когда кучевые облака превратились в неуютные серые тучи; об убийцах-акулах и о том, как лучше с ними сражаться…

— Нет уж, Эйф, сам хватай ее за нос! А я поднырну под нее и распорю ей брюхо ножом!

О кровожадных людях, стреляющих в русалок со своих кораблей:

— С этими тварями справиться потрудней, ведь корабль не схватишь за нос и не пропорешь ему ножом днище!

И о том, как жаль, что Люцифер, создав когда-то Запределье и окружив его невидимым барьером, все же оставил в барьере единственную дырку — Прорву. Конечно, самый первый Великий Маг и не подозревал, что через какую-то тысячу лет люди просочатся сюда из Предела и начнут здесь размножаться, как тараканы…

— Интересно, на что похожи тараканы, любимые питомцы людей? Наверное, они такие же противные, как и люди, наверное, это что-то вроде маленьких сухопутных акул…

— Да фиг с ними, с тараканами и с людьми! А хотите, я научу вас выть по-волчьи?

— Здорово! Конечно, Дэви, давай, научи!

От многоголосого зловещего волчьего воя, далеко разносящегося в густом тумане, в открытом море еще больше бледнели белые акулы, а самые нервные из них даже падали в обморок… Пока Янисса не прерывала вой веселым криком, что банановый пирог уже готов и что лучше всем поспешить за стол, пока он не остыл!

К концу сентября ветры вконец озверели, и ребят совсем перестали выпускать на поверхность. Целыми днями они сидели по домам и скучали, пока Дэви в одиночестве развлекался наверху.

Отпросившись у встревоженной мамы, он убегал в джунгли, где прыгал по стонущим от ветра деревьям, или нырял с Драконова Обрыва в кипящий черный котел, в который превратилось ласковое голубое море, или катался верхом на гигантских волнах прибоя. Прибойные бесенята больше не мельтешили в прибрежной пене, вместо них в волнах теперь мелькали лохматые штормовые демоны и стремительные тритоны. Однажды Дэви удалось оседлать такого тритона и помчаться на нем верхом аж до Барьерного Рифа, вот это была скачка так скачка!

А по вечерам Дэви лежал на своей койке в каюте яхты, листал книжки из корабельной библиотеки, разбирал коллекцию раковин и жемчужин, разговаривал с мамой и слушал, как Поющие Скалы подпевают осенним ветрам…

Однажды утром Скалы затянули такую неистовую и грозную песню, какую Дэви никогда еще от них не слышал. Мигом слетев с постели, он выскочил на палубу — и ошалел от восторга при виде того, что творилось вокруг.

Под грохот грома на остров с двух сторон накатывали грозовые тучи, стремительно заглатывая разделявшую их полоску чистого неба. Вокруг все больше темнело, ветвистые молнии пронзительно вспыхивали в фиолетовой темноте. Над прибрежными утесами кружились песчаные вихри, над бухтой бесновались не один и не два, а штук десять незнакомых Дэви ветров: одни из них дышали нестерпимой жарой, другие хлестали ледяной стужей … А когда три ветра столкнулись друг с другом в нескольких шагах от яхты «Дельфин», палуба встала дыбом у Дэви под ногами.

Рядом с яхтой вынырнул штормовой демон, ошалело повел большими круглыми глазами и снова нырнул, взмахнув разлохмаченным хвостом.

— Буря идет, охэй!!!

 Запрокинув голову, Дэви увидел, что по облакам во весь опор скачут навстречу друг другу огненные и белые небесные кони — из-под копыт у них брызгали пучки колючих молний…

— Ого-го-го-го-го-го!!!

В следующий миг тучи сошлись, столкнулись, и в пропоротой молниями темноте два табуна грозовых коней на всем скаку врезались друг в друга. Громыхание грома, рев ветра, ржание и храп небесных коней заглушили даже песню Поющих Скал, и тут на яхту обрушились такие потоки воды, словно с неба рухнуло холодное пресное море!

Повинуясь умоляющему воплю Яниссы, Дэви слетел с мачты, ввалился в каюту и прилип носом к стеклу иллюминатора.

За свою жизнь он перевидел сотни тропических гроз, но ни одна из них не могла сравниться с этой битвой стихий над Песчаной Бухтой!

Много часов вокруг острова плясали сумасшедшие вихри и молнии гасли в исхлестанных ливнем волнах, много часов волны штурмовали высокие утесы, а огненные кони срывали копытами листья с верхушек пальм… Казалось, все море превратилось в разинутую жадную пасть Прорвы, которая вот-вот должна была поглотить и рифы, и остров, и Поющие Скалы, и маленькую яхту, затерявшуюся среди гигантских взбесившихся волн.

Но наконец ветер начал стихать; ливень перешел в обыкновенный дождь; волны устало улеглись и превратились в сонную зыбь; гром громыхал все реже и глуше, а вконец изнемогшие Поющие Скалы, напоследок длинно вздохнув, замолчали совсем…

Только тогда русалки наконец-то осмелились всплыть и испуганно уставились на почерневшую мачту яхты, расколотую ударом молнии, на поваленные пальмы на песчаных утесах, на дохлую рыбу на берегу и на мертвых обугленных чаек в полосе прибоя.

А вскоре семь звонких голосов наперебой завопили:

— Дэви! Дэви! Выходи скорей! Посмотри, что творится вокруг!!!

— …Неужели мы уйдем и оставим Иннэрмал на милость литтов?! — гаркнул Рыцарь-Бродяга.

Его горестный крик раскатился громом под кроваво-красными небесами. Мимо, увязая копытами в тучах, мчались огненные, белые и черные кони без седоков, и Повелитель Темного Царства с трудом сдерживал своего огромного вороного коня, готового ринуться следом за небесным табуном.

— Торопитесь, Рыцарь! — закричал Данн Альстон, младший принц светлых эльфов. — Ветер гонит тучу на восток, нас вот-вот занесет в Глор или в Харгент!

— Сюда, Древние, сюда, ко мне!!! — раздался рев Верховного Тролля. — Все, кто уцелел — на север! На север! В Ассагардон!

— Но Остров Русалок!..

Грозовые кони, ошалев от рявка владыки троллей, рванулись вперед быстрей самого быстрого ветра, увлекая за собой лошадей беглецов. Данн Альстон трубил в рог, созывая своих, и валькирии с жалобными воплями метались между тучей и пылающими небесами.

Внизу, в разрыве туч, снова мелькнул маленький остров, окруженный безмятежным голубым морем — при виде него Рыцарь-Бродяга испустил то ли рык, то ли хрип, то ли стон.

— Наше королевство тоже погибло, Рыцарь, — глухо откликнулся Хон-Хельдар. — Наш король сгинул в небытии, наши лучшие воины затерялись в сером тумане, нет больше волшебной трубы принца эльфов, заклинающей негодяев — и кто знает, где сейчас старший принц эльфов Ронгхэльм? Может, его поглотила Прорва или Конрад упрятал его в подземелья Немой Горы? А раз пало великое Королество Эльфов, Иннэрмал тем более обречен!

Когда-то от голоса эльфийского певца распускались цветы и оживали камни, но сейчас Рыцарь-Бродяга с трудом расслышал за ржанием обезумевших коней его надсадный усталый хрип.

— И Таурина тоже больше нет!!! — от нового рыка Верховного Тролля валькирии в ужасе метнулись кто куда. — Нет больше Эллама и Дальстана, пало царство гномов и Северное Королевство Древних, непроницаемый серый туман висит над Кольдром — так есть ли время оплакивать Остров Русалок, король?

— Я больше не король! — мрачно крикнул в ответ Рыцарь-Бродяга. — Темного Царства тоже больше не существует, мои подданные рассеялись по всему Запределью, некоторые угодили даже в Предел! Мне самому скоро придется просить приюта в Ассагардоне — ПРОСИТЬ ПРИЮТА У ЧЕЛОВЕКА, ты слышишь, Верховный Тролль?! Но Иннэрмал!.. Неужели колдун Конрад покроет туманом даже земную прародину Древних?

— А-а-а!

Несколько Демонов-Вестников с печальным воем пронеслись навстречу багровому солнцу, и Рыцарь-Бродяга, проводив их глазами, вдруг увидел фею Амину верхом на огненном коне, а рядом с ней — нескольких светлых эльфов верхом на снежных единорогах.

Единороги стремительным прыжком перемахнули с одной тучи на другую, скоро маленький отряд присоединился к другим беглецам — и Данн Альстон громко заплакал, не увидев среди эльфов старшего брата, а Хон-Хельдар затянул своим новым неузнаваемым голосом Песню Перелетных Птиц…