О магах-отступниках и таинственных ритуалах - Елена Звездная

— А что не так? — Или мне казалось, или Рик почему-то начал злиться.

И плюнув на всю стеснительность и вообще моральные принципы, я предельно честно ответила:

— Поцелуй, слюна, слизистые там и все такое. Я не могла изготовить артефакт на простое прикосновение, понимаешь, иначе слишком значительный шанс попасться. Ну и вот.

И вот после этого, единственное, на что я могла смотреть — мои руки. На Рика было стыдно глаза поднять, и мысли о поцелуе я тоже напрочь отринула. Отчетливо же понимаю — ему неприятно будет.

Но тут некромант произнес усталое:

— Я понял.

— Да ладно, забудь, — пробормотала я.

— Слушай, надо так надо, — резко ответил Рик. — Голову подними, или мне с макушки начинать?

Отрицательно покачав головой, я развернулась, направилась к стене и уже там, продолжая растирать пальцы, остановилась, ожидая Рика. Некромант вновь нарисовал свой странный символ, и стена содрогнулась, открывая проход. В сумрак вен Некроса мы шагнули разом, но войдя, я вдруг поняла — сейчас, если артефакт не действует, я еще смогу внести изменения — металл теплый, а вот спустя час предпринимать что-либо будет поздно, и придется еще неделю готовиться.

В общем, я развернулась к Рику, зажмурила глаза и практически потребовала:

— Целуй.

И замерла, ожидая его действий.

С глухим стуком совсем рядом упала сумка, затем Рик шагнул ко мне, очень близко и я уже разомкнула губы, приготовившись, но… Сначала его ладони скользнули по моим рукам, бережно сжали, и затем погладили пальцы, после поднялись вверх, отвели прядки волос с моего лица, осторожно прикоснулись к щекам, и лишь затем я ощутила его дыхание на коже. И прикосновение, нежное, легкое к кончику носа, к скулам, к подбородку… И я перестала дышать, не могла даже пошевелиться и ни за что бы не открыла глаза в этот момент. И в тот миг, когда его губы прикоснулись к моим, лишь зажмурилась сильнее, менее всего думая о действенности Амаэ-Тхен, и отчетливо ощущая, как все сильнее бьется сердце.

Потому что это был мой первый поцелуй.

Самый первый, самый нежный и единственный с моего разрешения. Потому что не было ни больно, ни обидно, ни страшно. Потому что Рик бережно обнимал, а не держал, не позволяя вырваться, потому что мне вдруг захотелось, чтобы проклятый Тьмой артефакт не подействовал.

Но еще одно прикосновение, ласковое, такое интимное, и, скользнув по моей нижней губе, Рик отстранился, продолжая осторожно обнимать мое лицо.

Я распахнула глаза, увидела его внимательный, потемневший взгляд и услышала тихое:

— Не работает, Риа.

И кто бы мне объяснил, почему после этих слов я улыбнулась.

И улыбалась почти минуту! Потом до меня дошло!

— Вот Тьма!

На мое восклицание вены Некроса отозвались звучным эхом. А Рик успокаивающе похлопал меня по плечу, после чего нагнулся, поднял сумку и протянул мне руку, предлагая уходить.

— Не могу, — простонала я, обнимая себя за плечи, — артефакт нужно доделать.

Вскинув руку, некромант глянул на часы и сообщил:

— Без двадцати одиннадцать.

Все, лимит времени исчерпан. Я обреченно кивнула, и мы пошли в склеп. Рик молчал, я тоже — мне было неловко. Даже не от того, что не сработал Амаэ-Тхен, скорее от своего поступка и ощущений.

И потому, едва вошли в склеп, я не глядя на Рика торопливо шагнула к сидящей в плаще сгорбленной фигуре явно Гобби, но отойти не успела. Некромант неожиданно схватил за запястье, рванул на себя и обнял. Крепко-крепко. Так, что не осталось чем дышать и прошептал:

— Риа, пожалуйста, то, что случилось, было просто экспериментом. Ты попросила — я пошел навстречу. Но не отталкивай меня сейчас, не закрывайся.

Запрокинув голову, встревоженно посмотрела на Рика, на его бледное лицо, черные, словно горящие тьмой глаза, на плотно сомкнутые губы.

— Хочешь, я поклянусь, что больше никогда не поцелую тебя? — неожиданно хрипло спросил Рик.

Я не смогла ответить правду, не сумела и солгать. Я находилась в смятении, чувствуя желание вновь закрыть глаза и ощущать прикосновения Рика, и в то же время холодный разум артефактора метался в поисках ответа на вопрос — что произошло? Рик мой друг, лучший, единственный среди живых, такой близкий, такой родной, и вдруг поцелуй и то, что я почувствовала. Что если Амаэ-Тхен разрушил те чувства, которые были, и сейчас появляется нечто совсем иное. У меня появляется. Сомневаюсь, что у Рика, ведь его слова говорят о желании сохранить именно приятельские отношения.

— Почему ты молчишь? — тихо спросил Рик, глядя мне в глаза.

Я мягко высвободилась из его объятий, коснулась его пальцев и тихо попросила:

— Дай мне немного времени. Пожалуйста. Я не могу сейчас ответить.

Он сжал мои пальцы в ответ, и тут в тишине склепа прозвучало:

— Ну почему же, вот мне, к примеру, ответ было бы очень интересно услышать прямо сейчас!

Я вздрогнула и вздрогнула повторно, увидев, как фигура, которую я поначалу в сумраке приняла за Гобби, стремительно встает, плащ падает, и даже в темноте я разглядела фиолетовый отсвет в глазах Норта!

Внезапно понимаю, что мне никогда не было так страшно. Потому что боялась не за себя. Вовсе не за себя. И когда Дастел шагнул к нам, я сдавленно прошептала:

— Рик, уйди, пожалуйста.

И совсем не ожидала того, что мои слова расслышит четвертый человек, находящийся в склепе.

— Тарн, — Эдвин оказался стоящим возле склепа, в трех шагах от нас! — надеюсь, ты осознаешь, что подписал себе смертный приговор сейчас?

И в груди что-то оборвалось. Норт в любом состоянии вполне адекватен — Эдвин нет! Совсем нет.

— Я же говорил, — Дан плавно вышел из-за могилы, — что у них все не так гладко. Совместные ужины, после лекций в аудитории задерживаются и да, самое главное, — Тарн перестал ходить по девочкам. Захотелось чего-то особенного, да, Рик?

Это было так жутко и в то же время так нелепо. Едва не выругавшись, я стремительно подошла к Норту, невольно поежилась под его холодным злым взглядом и предельно спокойно объяснила:

— Рик всю неделю искал место для проведения ритуала. Я попросила. Вот и все. И все ваши инсинуации по поводу…

Неожиданно левая рука Норта сжала мою шею. Таким быстрым движением, что я не успела даже вскрикнуть и уже не смогла издать ни звука, когда правая рука Дастела столь же быстро подняла ткань платья, скользнула на ногу, поднялась выше и замерла, коснувшись обнаженной кожи.

Норт молчал несколько секунд, просто стоял, закрыв глаза и не убирая ладонь, а затем в склепе прозвучал его глухой, полный ярости голос:

— Тарн, ты труп.