Полярные дневники участника секретных полярных экспедиций 1949-1955 гг. - Виталий Георгиевич Волович
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Постепенно небо прояснилось. Сквозь тучи пробирались лучи солнца. Самолёт подходил к Новой Земле, но земля встречала его грозовым фронтом. После обсуждения обстановки Задков и Штепенко приняли решение не лезть на рожон, обойти фронт с запада, а оттуда попробовать проскочить в Архангельск. Бешено мчались лохматые тучи, прорезаемые яркими молниями. И вдруг фронт оборвался. Сквозь тучи пробились первые лучи. Внизу показался остров Колгуев. Дальнейший путь – на Мезень. Это была уже «наезженная трасса». Самолёт к тому времени почти 12 часов был в воздухе. Пора было заливать баки бензином из запасных бочек. Все пассажиры с энтузиазмом взялись за эту работу под командой Самохина.
Пока машина была в воздухе, было проще. Перед Архангельском к помехам погодным прибавились обычные человеческие. Кто-то забыл сообщить архангельскому диспетчеру, что борт Н-419 следует с Севера и имеется разрешение Москвы…
«Следуем на Москву», – приказал Кузнецов, и самолёт устремился на юг.
17 мая 1949 года в 11 часов 15 минут Пе-8, пилотируемый лётчиком В.Н. Задковым, приземлился на московском аэродроме.
Первый в мире беспосадочный перелёт Северный полюс – Москва был совершён за 17 часов 27 минут.
Это был новый рекорд советской авиации. А почему же он забыт?
Часть 2
Засекреченный полюс
«Если исследование полярных стран и не представляет особой, величайшей задачи человечества, то всё же нельзя не видеть в стремлении к этим исследованиям одно из замечательных проявлений вечно ищущего и ни перед какими трудностями не останавливающегося пытливого человеческого духа».
Аксель Арсталь
Мечты сбываются
Я с детства ненавидел ночные телефонные звонки. Они всегда таили в себе какую-нибудь неприятность. Поэтому телефонная трель, прозвучавшая в полночь, вызвала глухое чувство тревоги. И кто бы это мог позвонить мне в столь поздний час? Я поднял трубку и с удивлением узнал голос Люды Ольхиной – секретаря заместителя начальника Главсевморпути В.Ф. Бурханова.
– Доктор, вы ещё не спите?
– Только собираюсь почивать, – ответил я игривым тоном.
– Так вот, почивать вам не придётся. Быстренько собирайтесь и летите к нам на Разина.
Мне повезло: такси высадило пассажиров почти у самого моего дома. Улицы ночной Москвы уже опустели, и через пятнадцать минут машина остановилась у знаменитого дома № 9.
Перескакивая через ступени, я взбежал на второй этаж и вошёл в приёмную начальства.
Ольхина, завидев меня, таинственно улыбнулась: «Раздевайтесь, доктор, и проходите в кабинет Бурханова. Вас ждут».
Я отворил дверь и очутился в знакомом просторном кабинете. За тем же огромным столом, заваленным кипами бумаг, сидел М.В. Водопьянов в неизменной потёртой кожаной куртке на молнии со звёздочками Героя. Прижав к уху телефонную трубку, он что-то сердито выговаривал невидимому собеседнику. Заметив меня, он коротко бросил: «Подожди маленько». Я оглянулся. Народу в кабинете, видимо из-за позднего часа, было немного. На диване вели оживлённую беседу штурман В.И. Аккуратов и начальник Управления радиостанций М.И. Ходов.
Развалившись в глубоких креслах, листали папки с документами лётчики Б.С. Осипов и М.А. Титлов, знакомые мне по прошлым экспедициям.
Все были поглощены делом, и я, чтобы не мешать, стал рассматривать длинный застеклённый стеллаж с макетами полярных судов. Всё это были прославленные «старики», много лет бороздившие арк-тические воды. Я задержал свой взгляд на красивых обводах «Георгия Седова», продрейфовавшего три года в Ледовитом океане, и вдруг услы-шал раскатистый бас Водопьянова:
– Доктор, ты куда это запропастился?
– Я здесь, – откликнулся я, подходя к столу.
– Ну, здорово, доктор, – сказал Водопьянов, пожимая мне руку. – Усаживайся поудобнее. Есть серьёзный разговор. Знаешь, зачем тебя вызвали? – Не дожидаясь ответа, он продолжал: – Разговор с Кузнецовым на льдине помнишь?
– Конечно, помню, – выдавил я, но от радостного предчувствия где-то в желудке странно заныло.
– Так вот. Работу станции Сомова решено продлить до весны. – Водопьянов помолчал, закурил папиросу. – Хотим направить тебя врачом на льдину. Как? Не возражаешь?
– Конечно, не возражаю.
– Только тут ещё одно дело. – Он снова замолчал, испытующе глядя мне в глаза. – Ты в поварском деле чего-нибудь кумекаешь? Ну, например, мясо пожарить или там котлеты сообразить?
Я, ещё не понимая, к чему клонит Водопьянов, насторожился.
– Дело, доктор, в том, что послать отдельно врача и отдельно повара весьма накладно. Вот начальство и решило две эти должности совместить. Ну как? Справишься?
– Постараюсь справиться, – ответствовал я, уже придя в себя от неожиданного предложения. – За время высокоширотных экспедиций кое-чему научился: могу пельмени сварить, антрекот поджарить, строганину приготовить, яичницу сообразить.
– Ну, насчёт яичницы ты поторопился, разве что сам будешь нести яйца, – хохотнул Водопьянов. – Верю: поварскому делу ты со временем научишься. Тут другая заковыка. Ребята на станции тоже не мастера кулинарить. Но пока они готовили пищу по очереди, то особенно критиковать друг друга не осмеливались. Помнишь, как у Пушкина в «Пиковой даме»? «Сегодня ты, а завтра я». А тебе будет доставаться на орехи. Ругани на тебя посыплется – будь здоров. Работа эта адская. По собственному опыту знаю. Придётся тебе потерпеть. Ты парень с гонором, но самолюбие спрячь в карман. Терпи до усёру. Ну как, не очень я на тебя страху нагнал?
Пока Водопьянов произносил свой монолог, я уже в душе согласился ехать хоть поваром, хоть кочегаром.
– А я и не испугался, – сказал я довольно твёрдым голосом. – Постараюсь справиться.
– Ну вот и молодец. Впрочем, я и не сомневался, что ты согласишься. Так что мой тебе совет. Слушай, терпи и учись. Притрёшься, наберёшься опыта, и всё будет тип-топ. И ещё один совет. Если хочешь, чтобы щи были вкусными, – клади мяса больше, чем воды. Знаешь, как там, у комсомольцев, говорят: не умеешь – научим, а не захочешь – заставим.
– Значит, замётано. – Водопьянов затянулся папиросой. – Сейчас включу тебя в приказ. И вот ещё что. Там Сомова медведи одолели, и он просил прислать десяток пистолетов. Завтра к 11:00 чтоб стоял в бюро пропусков Главного артиллерийского управления. Покончишь с оружейными делами – дуй прямо к Шворину. Он в курсе. Получишь от него все указания по медицинской части. А сейчас отправляйся домой да выспись хорошенько.
Да какой уж тут сон. Всю ночь я ворочался с боку на бок, обуреваемый мыслями о предстоящей экспедиции. Чуть свет я уже был на
