Ночь светла - Люси Дейн

Но у Кена был повод для подобных эмоций — стоявшая напротив и улыбавшаяся медсестра Пола. Он смотрел на нее, и в его душе ширилось предчувствие чего-то необыкновенно прекрасного.

Если бы Кена спросили, он не сумел бы найти определение своим эмоциям. Знал только, что порождены они самим фактом существования на свете этой прелестной, очаровательной, пленительной медсестры.

—…Так что пока рана не заживет, вам придется появляться у нас каждый день.

Задумавшись, Кен уловил лишь окончание произнесенной доктором Харрисом фразы.

— Появляться здесь? Зачем? — спросил он, с неохотой отводя глаза от сияющей, в прямом смысле слова, Полы.

В следующую минуту его встретил удивленный взгляд поверх очков.

— Я же говорю: пока рана не затянется, вам нужно будет каждый день менять повязку, — терпеливо произнес доктор Харрис.

Только тут Кен уяснил, что процесс лечения еще не завершен.

— И для этого ходить сюда?

— Разумеется, — кивнул доктор Харрис. — В эту самую смотровую.

— Да? — протянул Кен, думая о том, сколько времени еще не сможет показаться в офисе принадлежащего им с отцом торгового центра.

Доктор Харрис в очередной раз внимательно посмотрел на него.

— Если по какой-то причине вы не в состоянии этого делать, мы отправим к вам медсестру, обязанности которой включают обход больных вашего района, и она…

Упоминание о какой-то другой медсестре подстегнуло сознание Кена, слегка затуманенное использовавшимся для местного наркоза препаратом. Данное обстоятельство помогло ему сообразить следующее: если он согласится на вариант домашнего посещения, то Полы ему не видать, ведь она работает в стационарных условиях.

— Нет-нет, никаких проблем, — быстро произнес он, покосившись на Полу. — Я буду ходить сюда.

Показалось ему или по ее лицу скользнуло выражение, в котором ощущался оттенок удовлетворенности подобным ответом?

Наверное, это всего лишь мое разыгравшееся воображение, не без сожаления подумал Кен.

— Очень хорошо, — сказал доктор Харрис. — Потому что вам еще предстоит серия инъекций антибиотиков.

— Снова уколы? — ужаснулся Кен. — Да еще целая серия?

— Непременно! — весело подтвердил доктор Харрис. Похоже, его забавляло беспокойство пациента по поводу таких «пустяков». — Половину дела мы сделали, теперь нужно справиться с воспалением. А без антибиотиков тут не обойтись. Понятно?

— Да, — удрученно кивнул Кен. — Куда их будут колоть?

— Туда же, — улыбнулся доктор Харрис. — В ягодичную мышцу.

Кен вздрогнул и сразу понял, что выдал себя, потому что Пола обменялась с доктором Харрисом многозначительным взглядом.

Однако, как хорошо сработались эти двое! — с досадой подумал Кен. Слова им определенно не нужны.

— Подразумевается не та ягодица, на которой проведена операция, — успокаивающим тоном заметила Пола.

И Кен порозовел от смущения, как пойманный за непристойным занятием мальчишка.

— Итак, приходите завтра в любое удобное время, — сказал доктор Харрис, протягивая ему две таблетки в серебристой упаковке. — Это примите, если усилится боль. Только не обе сразу! С промежутком в три-четыре часа. А кроме того, умоляю, хотя бы ближайшие часа два не садитесь на лошадь! — добавил он со смешком. Затем, после короткой паузы, произнес более серьезным тоном: — Ну, выздоравливайте. Ждем вас завтра.

— Приду, — ответил Кен. Его взгляд был направлен на Полу.

6

Кое-как добредя домой, — ведь даже такси невозможно было взять, потому что как в нем сидеть? — Кен немного отдохнул и позвонил Анне Триер по номеру ее сотового телефона.

Надо сказать, сделал он это с удовольствием, так как намеревался отменить ближайшее свидание.

Анна, по всей вероятности, находилась в самом сердце персонального шоколадного царства — на фабрике, в своем кабинете. Кен понял это, потому что, нажав на кнопку ответа, Анна продолжала говорить — а вернее, распекать какого-то провинившегося сотрудника. Причем делала это так мастерски, что Кен невольно посочувствовал бедолаге.

В эту минуту Анна ничем не напоминала романтически настроенную толстушку в кожаных бриджах и тесноватом жакете, какой предстала перед Кеном во время памятной конной прогулки, которую его фурункул, несомненно, воспринял как подарок лично для себя.

— Все! Идите работайте! — крикнула наконец Анна, обращаясь к неведомому собеседнику. И без перехода сердито произнесла в трубку: — Да! Слушаю!

Кен прислонился плечом к стене, так было легче стоять и меньше ныла правая ягодица, в которой постепенно отходила анестезия.

— Здравствуй.

На мгновение в трубке наступила тишина, затем раздался шум, словно Анна переводила дыхание. Однако, когда она заговорила, в ее голосе еще в полной мере присутствовала озлобленность:

— А, это ты! Привет. Кошмарный какой-то день сегодня… Сплошные неприятности. Все будто сговорились сжить меня со свету!

Кен не испытывал ни малейшего желания узнать подробности чего бы то ни было, которые Анна, по-видимому, готова была высыпать на первого попавшегося, в данном случае на него. Спеша опередить ее, он произнес:

— Анна, я хотел предупредить…

Ему следовало лучше знать свою собеседницу. Она никак не отреагировала на тот факт, что Кен заговорил. Слушать кого-то не входило в ее планы. Она хотела говорить сама. А уж если Анна Гриер чего-то хотела…

— Просто всеобщее безумие! — воскликнула она, мгновенно дав Кену понять, кто из них двоих будет лидировать в разговоре. — Куда катится этот паскудный мир?

— Ты меня спрашиваешь? — Кен усмехнулся, но не по поводу того, о чем шла речь, а из-за внезапности перемен, происходивших с Анной в зависимости от того, где она пребывала — в своем поместье «Элмисайд» или в офисе шоколадной фабрики. Человек со стороны мог бы счесть, что у нее раздвоение личности, настолько непохожими получались два эти образа — нежной, любвеобильной владелицы богатой усадьбы и жесткой деловой женщины.

Вновь пропустив слова Кена мимо ушей, Анна продолжила:

— Все вокруг будто ощетинилось против меня. На фабрике дела идут из рук вон плохо, менеджеры ведут себя так, словно производственные процессы их не касаются и вообще они здесь экскурсанты, а не ответственные работники!

Кен прекрасно знал, что Анна преувеличивает и на ее насквозь пропитанной шоколадным ароматом фабрике полный порядок, однако у него и мысли не возникло вставить слово поперек. Во-первых, он не считал возможным вмешиваться в чужие дела, а во-вторых, не хотел уводить разговор в дебри. Ведь с самого начала у него было одно-единственное намерение: предупредить Анну о том, что их ближайшее свидание не состоится. Если бы она не перехватила инициативу, беседа давно бы закончилась.