Поступи, как друг - Татьяна Тэсс

— Нет уж, спасибо, останавливаться мы не будем…

Вон в прозрачном воздухе видны постройки, похожие на ласточкины гнезда, — наверное, это кошары, наверное, это уже Кизыл-Сай.

Весь склон, подступающий к дороге, в белых пушистых пятнах; овцы движутся медленно и важно, маленькие ягнята, сама кротость и беззащитность, прыгают, высоко взбрасывая задние ножки.

А дорога вьется и вьется, и холм с торчащим камнем на верхушке все маячит впереди…

Да, доберемся до него мы, видно, не скоро.

И я, подпрыгивая на ухабах и ухватившись за поручень, начинаю вспоминать все, что мы видели утром, по пути сюда.

Я вспоминаю колхоз имени Джамбула, длинную улицу, дом, что стоит в конце… В этом доме жил Джамбул, волшебник народной устной поэзии. Он прожил огромную жизнь — почти сто лет, он был древним, как та гора, в честь которой получил свое имя. Но он остался молодым, ибо всегда молоды поэзия и народ, а Джамбул был совестью, голосом, сердцем и правдой своего народа…

За домом в саду — гробница, где похоронено тело Джамбула. Пирамидальные тополя стоят там навытяжку. На могильной плите пламенеют живые тюльпаны. Над куполом гробницы — бескрайнее синее небо родной страны, живое солнце, живое тепло. И кажется, что в самом воздухе, полном пения птиц и жужжания пчел, звучат слова Джамбула:

Погляди на большой простор —В ярком свете вершины гор,Над лучами дымок голубой —Это счастье для нас с тобой…

В доме Джамбула сейчас музей. Нельзя без волнения глядеть на лежащую рядом с чинными музейными экспонатами домбру поэта — старую домбру с истертой деревянной декой, бессонную спутницу его песен, свидетельницу и друга вдохновенья…

Джамбул оставил большую семью — детей, внуков, правнуков… Среди них — девочка Бибижар, его внучка.

Я еду сейчас к ней, на дальние пастбища. Еду с самого утра. Тени от холмов стали длинней, солнце движется к закату.

— Далеко до отары Бибижар?

— Близко! — отвечает чабан, поворачивает коня и скачет наперерез овцам, спускающимся с холма.

Дорогу снова пересекает речушка. Мы медленно проезжаем по каменистому дну.

Повсюду, даже у самых маленьких родников, ощущаешь движение, прохладу и блеск… Из кустов полыни всовывает маленькую высокомерную голову змея, ядовитая и элегантная, похожая на модное ожерелье. Может быть, действительно стоило заночевать на ферме? Но сейчас и от фермы далеко… «Газик» прыгает, точно козел по ребристой дороге. А я смотрю на холмы и думаю о Бибижар.

Утром я была в школе, где она училась. Мы толковали о Бибижар с директором школы, потом он достал толстую книгу и читал вполголоса отметки в ее аттестате зрелости: «По химии — 5, по биологии — 5, по алгебре и геометрии — 5».

Бибижар училась хорошо. Она работала звеньевой на пришкольном участке и добилась высокой урожайности. Была членом комитета комсомола. Вот, пожалуй, и все, что можно сказать о ней.

Да и что еще, в общем, можно рассказать о девушке, только что закончившей школу? Она ничем не знаменита, ничего особого не успела сделать в своей жизни. Я и в глаза-то ее никогда не видела. И все же думаю только о ней и еду по длинным степным дорогам, через холмы и долины, через солончаки и реки, чтобы с ней повстречаться.

Я представляю себе ее — девочку, что училась в этой школе.

В маленькой деревне известен каждый человек, и уж, конечно, ее знали все, внучку легендарного народного поэта. Вероятно, она могла выбрать и иной путь для себя: уехать в большой город, учиться в институте… Что ж, можно было поступить и так!

Но можно выбрать и другое: продолжить дело отцов. Жить и трудиться среди людей, о которых складывал свои песни дед, стать неотъемлемой от огромной, древней, родной земли — как эти медленные облика, как трава, как невидимые степные птицы, пением которых наполнен воздух.

И Бибижар выбрала этот путь.

Вместе с нею решили стать чабанами и другие ее одноклассники. Так родилась комсомольская молодежная ферма. Заведовать фермой поехал преподаватель школы Айдар Оспанов, классный руководитель Бибижар. Все они уже прожили на пастбищах свою первую зиму.

Вот что я узнала, когда была в колхозе имени Джамбула.

И сейчас мы едем на пастбища, едем с самого утра, и все тянется бесконечная, бегущая через степь и холмы дорога…

Десятки развилков, десятки разбегающихся троп, каждая похожа на другую — ни отметины, ни дерева, ни камня. Но к нам в машину подсел местный животновод он безошибочно указывает:

— Направо… Прямо…

Для него однообразная, монотонная степь приметна и знакома, как для меня — улица Горького.

Солнце уходит за холмы, в чистом воздухе упоенно звенит жаворонок. Из-за пригорка, наперерез машине, неторопливо и грозно выходят два огромных, с теленка ростом, сторожевых пса.

— Налево… — говорит позади меня спокойный басок.

Машина огибает пригорок, и вот открывается лощина и отара овец на склоне холма, бородатый козел-вожак, что стоит, как изваяние, подняв рогатую голову, и всадница, сидящая на рыжем коне.

На ней высокие сапожки, красная вязаная кофта, широкая ситцевая юбка в цветную полоску. Голова повязана зеленой косынкой; на сильной, загорелой руке часы. Яркая, сильная, молодая, она похожа на невиданный степной цветок.

Всадница медленно поворачивает к нам смуглое, широкоскулое, спокойное, как степь, лицо.

Это и есть Бибижар Амралиева, внучка Джамбула.

По физике 5, по химии 5, по английскому 5… Хау ду ю ду, Бибижар? Она, как и ее одноклассники, учила в школе английский. Но как отличить ядовитую траву от полезной? Сколько раз в день поить овец зимой? Как загнать овец в укрытие, если начался буран? Как перевести их через речку?

Нет, этому не учили в школе. Этому учил Бибижар старый человек, который уже много десятков лет пасет овец среди этих холмов.

И Бибижар прошла у него эту науку.

Она знает теперь, что зимой овец надо поить только раз в день, а летом — два: утром и после обеда. Летом надо пасти их с шести утра до десяти, пока не пришел на пастбища зной, а потом перегонять отару в тень, в холодок, — пусть овцы отдыхают. Но едва жара спадет, надо вести их на пастбища снова, до самого заката.

— Начинай! — надо крикнуть вожаку, бородатому старому козлу, если хочешь, чтобы овцы перешли реку.

И козел первый ступит в воду.

— Шек! Прямо! — надо крикнуть ему, и он пойдет, потому что он храбр, стар и умен, и овцы пойдут за ним.

Первая зима была трудной, с буранами, с жестокой поземкой. По ночам было слышно, как в студеной тьме воют волки. Но за всю зиму ни одна овца в отаре не пропала, не погибла — их всех сберегла Бибижар, молодой чабан. А ведь отара немалая — свыше 500 голов…

Обо всем этом рассказывает нам Бибижар.

Она живет в юрте — вон видна в долине юрта, круглая похожая на перевернутую пиалу. Может показаться, что чабаны живут далеко друг от друга, но на пастбищах ощущение расстояния совсем не такое, как в деревне или в городе. От чабана к чабану — рукой подать, они знают о каждом событии, о том, кто сыграл свадьбу, к кому приехали родные, у кого заболела овца…

Когда на ферму приезжает киномеханик с фильмом, туда съезжаются на конях чабаны со всех концов.

Ночью над кинопередвижкой в степи дымится золотой волшебный свет, слышна музыка и голоса, поющие о счастье. Во тьме жмутся друг к другу овцы, похожие на серое облако; бесшумно бродят огромные сторожевые псы, а степные кони пасутся без привязи: конь чабана никуда не уйдет от хозяина. На экране живет и дышит влекущий, прекрасный мир искусства, и молодые чабаны, рассевшись на кошме, внимают ему, затаив дыхание.

В юрту чабана юная Бибижар взяла с собою учебники и книги. По обычаю отцов, пол юрты застлан кошмой, в углу лежат сложенные горкой одеяла, у печки — закопченный казан.

Но на полке стоит «Молодая гвардия» Александра Фадеева. И вечером, вернувшись с пастбища, можно включить радиоприемник и слушать голос всей родной страны, далекие голоса мира.

Вместе с Бибижар на отгоны поехали ее отец и мать.

Отец Бибижар — старый человек, ему скоро семьдесят лет. Он работал табунщиком. Когда года три назад ему предложили перейти на работу чабана и уехать из колхоза на пастбища, он отказался: «Я уже стар…»

Но вот единственная дочка, маленькая Бибижар, решила стать чабаном, покинуть деревню. И отец забыл о том, что он стар.

Он оставил дом в деревне, взял с собой все, что необходимо для жизни чабана, и переселился с женой и дочкой на отгоны.

Он стал таким же чабаном, как и Бибижар, они работают вместе. На рассвете, когда только поднимается из-за холмов солнце, они выгоняют овец на пастбища. В тот ранний час воздух прохладен и свеж, земля пахнет медом, дымок очага недвижимо стоит над юртой.

Я вижу отца Бибижар.

Он подъезжает на молодом коне — худой, легкий, высушенный солнцем. На голове его — высокий войлочный колпак, в морщинистой крепкой руке кнут с трещоткой. У него приветливое лицо, отзывчивое на улыбку.