Кот, который играл в слова - Лилиан Браун

Перси холодно взглянул на Квиллера:

– Если имеются признаки тайного сговора, полиция его раскроет. Они там знают своё дело. Держитесь от этого подальше. У нас хватает неприятностей.

Квиллер пригладил взъерошенные усы. Что толку спорить с компьютером…

– Как по-вашему, стоит мне завтра появиться на похоронах? – спросил он.

– В этом нет необходимости. Газета направит туда своего представителя.

Квиллер вернулся в отдел, ворча себе в усы:

– Играй наверняка! Не нарушай! Поддерживай отдел рекламы! Делай деньги!

– А почему бы и нет? – спросил Арчи Райкер. – По-твоему, мы зарабатываем на непроверенной информации?

Квиллер рванул со стола ни в чем не повинный зелёный аппарат, на котором было по трафарету выведено напоминание: «БУДЬ ВНИМАТЕЛЕН К ЛЮДЯМ!» Он позвонил в фотолабораторию.

– Будешь увеличивать снимки нефрита, – сказал он Банзену, – напечатай комплект карточек и для меня, ладно? У меня появилась идея.

СЕМЬ

Квиллер снял с обложки фото перестроенной конюшни торговца машинами и начал подыскивать замену. На нынешнее утро он назначил встречу с одной дизайнершей, но сомневался, что она способна сочинить заглавную статью. Он говорил с ней по телефону, и она показалась ему чересчур экзальтированной особой.

– Вот ужас! – вскрикивала миссис Мидди. – Подумать только!

Квиллер отправился к ней в студию почти без всякой надежды.

Надпись над дверью, графически разбитая наподобие спенсеровой строфы [9], гласила: «Интерьеры Мидди». Ателье располагалось близ Дивной Опушки и всеми силами старалось понравиться: подоконники, уставленные жёлтыми хризантемами, эркеры с гранеными стеклами, скользящая дверь, по бокам которой стояли живописные каретные фонари, сияющая медь дверного кольца… Выглядело очень уютно, но слишком нарочито.

Входя, Квиллер услышал вестминстерский колокольный перезвон и увидел высокую молодую женщину, выглянувшую из-за сборчатых ширм-жалюзи в дальней части ателье. Прямые каштановые волосы каскадом падали ей на плечи, скрывая лоб, брови, виски и щеки. На виду оставались лишь пара озорных зелёных глаз, привлекательный маленький носик, хорошо очерченные губы да изящный подбородок.

Квиллер просиял.

– У меня в одиннадцать назначена встреча с миссис Мидди, – сказал он, – но, по-моему, вы – не миссис Мидди.

– Я её ассистентка, – ответила молодая женщина. – Миссис Мидди нынче слегка запаздывает, но вообще-то миссис Мидди опаздывает всегда. Не хотите ли посидеть, дождаться? – Она драматически обвела рукой студию. – Могу предложить угловой чиппендейл, виндзорское кресло с откидной спинкой и скамеечку для кормилицы. Они все неудобные, но я буду с вами разговаривать и отвлеку вас.

– Будьте добры, продолжайте, – попросил Квиллер, усевшись на кормилицыну скамейку и обнаружив, что она качается.

Девушка села в откидное виндзорское кресло, юбка её тут же поехала вверх, и Квиллер с удовольствием отметил, что колени у неё еле прикрыты.

– Как вас зовут? – осведомился Квиллер, набивая и зажигая трубку.

– Элкокови Райт. А вы, должно быть, редактор нового воскресного приложения. Всё забываю, как оно называется.

– «Любезная обитель», – напомнил Квиллер.

– Ну почему, скажите, газеты так упорно муссируют всякое скандальное дельце?

В её зелёных глазах читалась издевка, и Квиллеру это понравилось.

– Такова традиция. – Он оглядел студию. – Традиции есть и в вашем бизнесе.

– Мой бизнес на самом деле не дизайн, – живо отозвалась девушка. – Моё призвание – архитектура, но архитекторы-девушки не очень-то котируются. Я взялась за эту работёнку у миссис Мидди с отчаяния, но боюсь, что все эти подделки под салуны с разогретыми полуфабрикатами и псевдонародные скамеечки для кормилиц портят мой вкус. Предпочитаю Дизайн, передающий дух нашего времени. К чертям этот французский ампир, колониальное португальское и суахильское барокко!

– Словом, вам нравится современный дизайн?

– Не люблю я это словосочетание. Современные мотели, Майами-Бич, голландское борное мыло – и тьма-тьмущая противных производных, Я предпочитаю классиков двадцатого века – создания Эро Сааринсна, Миса ван дер Роэ, Марселя Брейера и всей этой компании. Миссис Мидди не позволяет мне принимать клиентов – боится, что я буду саботировать её работу… И кажется, я так бы и сделала, – добавила она с кошачьей улыбочкой. – У меня подлая натура.

– Если вы не принимаете клиентов, что же вы тогда делаете?

– Перевожу, черчу планы квартир, подбираю цвета. Отвечаю на звонки и, так сказать, подметаю. Но вы лучше мне о себе расскажите. Вам-то нравится современный дизайн?

– Мне всё нравится, – заявил Квиллер, – всё, что удобно и на что я могу положить ноги.

Девушка явно его оценивала.

– А выглядите вы лучше, чем на снимке в журнале. Кажетесь серьёзным и ответственным, но и небезынтересным. Вы женаты?

– В настоящее время – нет.

– Вы, верно, подавлены тем, что случилось в нынешний уикенд?

– Имеете в виду кражу на Тёплой Топи?

– Как по-вашему, мистер Тейт начнёт судебный процесс против «Любезной обители»?

– Не начнёт, – покачал головой Квиллер. – Мы не напечатали ничего лживого или клеветнического. И разумеется, он разрешил поместить фото его дома прямо на обложке.

– Но вы должны признать, что ограбление повредит имиджу вашего журнала, – сказала мисс Райт.

В этот момент голландская дверь распахнулась и раздался голос:

– Подумать только! Вот ужас! Я опоздала?

– Вот и миссис Мидди, – с усмешкой в глазах сказала девушка.

Женщина-коротышка, ввалившаяся в студию, принялась извиняться прямо с порога, даже не переведя дыхание. Она так спешила, что пучки седых волос, словно спасаясь из заключения, во все стороны вырывались из-под её мышино-серой шляпки,

– Принесите нам кофе, дорогая, – сказала она своей ассистентке. – Я совершенно расстроена. Из-за спешки меня только что оштрафовали. Но этот офицер был так любезен! У них там служат чудные офицеры. – Дизайнерша тяжело опустилась в шаткое, чёрное с золотом кресло. – Почему бы вам не написать чудную статью о наших полисменах, мистер… мистер…

– Квиллер. Джим Квиллер, – напомнил он. – Боюсь, что это не по моей части, но зато я хотел бы написать чудную статью о вас.

– Подумать только! – воскликнула миссис Мидди, снимая шляпку и поправляя прическу.

Прибыл кофе в чашках, усыпанных розовыми бутончиками, и мисс Райт подала их, изгибом бровей выражая пренебрежение к такому дизайну. Потом дизайнерша и репортёр обсудили, что можно снять для «Любезной обители».

– Я недавно сделала несколько премиленьких интерьеров, – сказала миссис Мидди. – Дом доктора Мэйсона – чудненький, но не совсем окончен. Мы ждем лампы. Дом профессора Дэвитта тоже миленький, но драпировки ещё не повешены.

– Поставщики не представили образцов? – со знанием дела спросил Квиллер.

– Да! Откуда вы знаете?! – Она неистово качнулась а кресле. – Подумать только! Вот ужас! Но что тут поделаешь?

– Интерьерчики подвели? – шепнула её ассистентка.

– Ах да, мы только что завершили несколько дортуаров для университета, – сказала миссис Мидди, – и помещение клуба для Дельты-Сельты, или как там её. Но всё это за городом.

– Не забудьте о доме миссис Эллисон.

– Ах да, дом миссис Эллисон и впрямь чудненький. Заинтересует вас резиденция для служащих девушек, мистер Квиллер? По ней видно, что можно сделать со старыми меблированными комнатами. Это один из многоквартирных домов середины прошлого века, на Мерчент-стрит, – и он весь был угрюмый и нелепый, пока миссис Эллисон не пригласила меня.

– Он выглядел как викторианский бордель, – обронила мисс Райт.

– В гостиной я использовала вышивки шерстью, а в спальнях девушек поставила кровати под балдахинами. Вместо длинного стола, который выглядит так казенно, я поставила множество маленьких столиков со скатертями – как в кафе.

Квиллера интересовали только частные резиденции, но он решил писать о чём угодно, лишь бы это можно было срочно сфотографировать.

– Какова цветовая палитра? – важно спросил он.

– Тема, – ответствовала миссис Мидди, – вишнёво-красная с вариациями. Наверху всё вишнёво-розовое. О, вы в это влюбитесь! Просто влюбитесь!

– А есть возможность сфотографировать интерьер сегодня же, во второй половине дня?

– Подумать только! Вряд ли они согласятся принять вас сегодня. Люди перед приходом фотографа, знаете ли, любят чистоту навести. – Тогда завтра утром?

– Я прямо сейчас иду звонить миссис Эллисон. Дизайнерша поспешила к телефону, а Элкокови Райт сказала Квиллеру:

– Матушка Мидди сотворила с этим домом миссис Эллисон чудеса. Он больше не выглядит как викторианский бордель. Выглядит как раннеамериканский бардак.

Пока по телефону велись переговоры, Квиллер достиг личной договоренности с мисс Райт – в шесть часов вечера в среду под часами ратуши – и покинул студию Мидди с приятным ощущением в усах. По дороге в офис он зашёл в гастрономическую лавку и купил Коко копчёных устриц.