Удар катаны - Анатолий Анатольевич Логинов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
А после трех дней отдыха, собравшиеся на рейде корабли, догрузившись углем, несколькими отрядами снова вышли в путь.
Примечания:
На иллюстрации — русская эскадра в Тулоне в 1893 г.
[1] Автор знает, кто был за и против присоединения Эльзаса и Лотарингии в 1871 г.
[2] Звание в ВМС Франции, соответствует, примерно мичману
[3] Шпак — презрительное прозвище гражданских лиц в военной среде
[4] Напоминаю, что в Российском Императорском флоте завтраком назывался обед.
Петербургские тайны
Закон что дышло,
куда повернул –
так тебе и надо…
Народное
Петербург — город светлых «белых ночей» и темных тайн.
Встречалось даже мнение, что само основание столицы именно в этом месте есть тайна, которая никогда не будет разгадана. Потому что постройка столичного города в районе, из которого проще добраться до стран Европы, чем до своих провинций во многом выглядит нелогично. Что говорить, если даже уголь сюда дешевле завозить из Англии, а муку — из Германии. Только большинство людей именно в наличие этой тайны не верило и не верит, находя самые разнообразные подходящие объяснения для этой ситуации.
Но кроме этой тайны или нетайны, Санкт-Петербург хранил еще множество других тайн и секретов. Более приземленных, низких и грязных, наподобие тайн петербургских трущоб, описанных Крестовским в своем знаменитом романе. Или более высоких, политических и романтических, вроде тайны княжны Таракановой или апоплексического удара табакеркой в висок императора Павла. Были тайны, неизвестные никому и никем не обсуждаемые, а были не обсуждаемые, официально не существующие, но всем известные. Например — болезнь второго по старшинству наследника престола Георгия. Теперь, после гибели великого князя Николая в Японии, уже ставшего законным наследником-цесаревичем. Но многие не надеялись на то, что он сможет царствовать или даже взойдет на престол. Так как болел цесаревич настоящей «чумой века» — чахоткой, которую позднее назвали туберкулезом легких. Но заболел он совсем недавно, всего год назад. А учитывая повседневность этой болезни, которой страдало не менее десятой части населения, и таких примеров, как императрица Мария Александровна[1], прожившая с этой болезнью от семи до, по другим сведениям, сорока лет, использовать ее как предлог для отстранения Георгия от престолонаследия становилось весьма проблематично. А имелись люди, которые этого хотели. Например — супруга генерал-адъютанта и генерала от инфантерии, командующего Гвардейским корпусом великого князя Владимира Александровича, младшего брата императора. Великая княгиня Мария Павловна, она же — Мария Александрина Элизабета Элеонора Мекленбург-Шверинская, в императорской семье носившая прозвище Михень. Эта особа никоим образом не могла умереть от скромности. О ее амбициях и характере можно судить по двум фактам. Она, единственная из немецких княжон, при выходе замуж категорически отказалась переходить в православие, так и оставшись лютеранкой. А еще Двор великого князя Владимира, созданный и выпестованный ее усилиями, по своему влиянию почти не уступал императорскому. И даже пытался превзойти его. Те, кто не имел доступа в Императорский двор в силу своего положения, а это были, в том числе, богатые банкиры и купцы, все бывали на приемах у Марии Павловны. Ее мнение, её высказывания считались истиной и передавались по городу как самые громкие новости. Впрочем, ее муж, великий князь Владимир амбиции имел не меньшие, вот только характер немного другой. Своих амбиции он лелеял всегда, хотя и не стремился воплотить в жизнь любым путем. Недаром Александр III, попавший в 1888 году со всей семьей в страшную железнодорожную катастрофу, вылезая из разбитого вагона, вымолвил: — «Как же огорчится мой брат Владимир, узнав, что мы спаслись!». Гурман, жуир и бонвиван[2], Владимир рвался не столько к власти, сколько к обеспечиваемой с ее помощью возможностью потакать своим наклонностям. Но дворцовых переворотов он не устраивал и даже не пытался, скорее всего, из-за нежелания менять устоявшийся образ жизни. Поэтому его жене приходилось работать за двоих, распуская слухи и сколачивая коалиции. И вот тут-то она не стеснялась. По петербургским салонам уже распространились запущенные ею через Ольгу Пистолькорс рассуждения о том, что Николай — имя для российских императоров несчастливое. Не зря же первый Николай проиграл Крымскую войну, а второй и третий так и не взошли на престол[3].
А сегодня в роскошном «флорентийском» дворце Мария Павловна устраивала … нет, не бал и даже не прием, учитывая траур по убиенному цесаревичу, а небольшое суаре[4] — званый обед, «для своих». «Своих» собралось немного, всего две дюжины, считая и хозяев. Среди гостей, к удивлению части присутствующих, оказались, кроме представителей высшего света, послы Великобритании, Франции и Австро-Венгрии. Мария Павловна выглядела чрезвычайно оживленной и, вопреки трауру, веселой, временами даже до неприличия.
Посол Британской Империи Роберт Морриер заметил это, как только вошел во дворец, и сразу решил, что ему-то причину такого фраппирующего поведения доведут обязательно. Иначе бы не пригласили. Поэтому он спокойно поздоровался с хозяевами, отпустив дежурный комплимент княгине, и прошел в аванзал. Где получил от лакея рюмку водки в качестве аперитива и, прогуливаясь, здоровался с прибывшими на прием гостями. Отметив для себя, что над составом гостей следовало бы подумать позже, в посольстве. Слишком необычный подбор приглашенных, больше похожий… от пришедшей в голову догадки Роберт еле сдержался, чтобы не выругаться. Потому что подбор гостей отчего-то показался ему похожим на сбор группы заговорщиков. Стараясь ничем не выдать своей догадки, Морриер отошел к стоящему в углу столику, поставил на него полупустую рюмку и еще раз внимательно осмотрел гостиную. Повторный осмотр только усугубил его подозрения. Командиры лейб-гвардии Преображенского полка великий князь Константин Константинович и лейб-гвардии Семеновского генерал–майор Пенский, банкиры Лазарь Поляков и Гораций Гинцбург, промышленник-миллионер Александр Второв и послы, плюс несколько второстепенных лиц из министерств финансов и двора. Настоящая компания заговорщиков. А послы, как решил Роберт, нужны для получения иностранной поддержки. И тогда становится понятным отсутствие германского посла, который является креатурой бывшего канцлера Бисмарка и, вероятно, скоро покинет свой пост. Именно поэтому он бесполезен для возможных заговорщиков, в
