Допустимая погрешность - Чингиз Абдуллаев

Она растерялась. Даже заморгала. Потом покачала головой.

— Он, наверное, был на совещании, — сказала она, — в другом здании.

— И вы не могли с ним созвониться? Или у вас нет его телефона? — продолжал наступать Дронго.

— Есть, — кивнула она, поняв, что отступать некуда, но мне нужно было срочно приехать.

— Я могу узнать причину спешки? — поинтересовался Дронго.

— У меня с собой документы, которые я должна срочно подписать у Бориса Алексеевича.

Теперь Юлия смотрела на своего собеседника с некоторой опаской.

— Можно я задам вам один вопрос, — неожиданно спросил Дронго,  прежде чем вы подпишите документы?

— Мне? — удивилась она, делая шаг назад. 

— Без разрешения Бориса Алексеевича я не могу…

— Вы все делаете только с его разрешения? — осведомился он.

В ее глазах он уловил раздражение. Она снова закусила губу и упрямо покачала головой.

— Я приехал сюда по его просьбе, — напомнил Дронго,  и вы об этом прекрасно знаете. У меня к вам сейчас только один вопрос. Остальные вопросы я задам вам после того, как вы подпишите ваши документы.

Она явно колебалась. Затем, обернувшись, посмотрела на дом. Потом перевела взгляд на Дронго.

— Какой вопрос? —спросила Юлия.

— Вы часто бывали в доме Ратушинского? Я имею в виду — до того дня, когда у него пропали документы.

— А почему вы думаете, что я помню день, когда у него пропали документы?

Молодая женщина была достаточно сообразительной. И в то же время она чуть покраснела, еще раз оглянувшись на дом.

Дронго взглянул на Эдгара и усмехнулся.

— Я не пытаюсь вас поймать, Юлия, подобными вопросами. Мне нужно знать, сколько раз вы бывали в его доме. Или это был единственный случай?

— Конечно, нет. Я часто приезжаю к нему домой, когда нужно подписать документы, — мрачно ответила она. 

— У вас еще есть вопросы? Или я могу уйти?

— Спасибо, — сказал Дронго.

Рассерженная Юлия пошла к дому.

Эдгар взглянул на часы.

— Она приехала почти сразу за ним, — сказал Вейдеманис. 

— Или они не могли договориться на работе?

— Тогда выходит, что он приехал не с работы, — заметил Дронго.  Однако он очень боялся, что мы успеем рассказать о его контактах с Лисичкиным.

— Кажется, у нас еще гости, — сказал Вейдеманис.

К дому подъехал следующий автомобиль. Это был темно-зеленый «пежо». За рулем сидел мужчина с глубоко посаженными маленькими глазами, острым носом и редкими каштановыми волосами. Мужчина недовольно оглянулся на стоявших незнакомцев и вышел из салона автомобиля. Следом появилась женщина в темном платье. Она тоже недовольно взглянула на приехавших. Сходство женщины с хозяином дома было очевидным. У обоих были похожие, несколько вытянутые носы, мясистые щеки и большие глаза. Это была сестра Бориса Алексеевича.

Приехавшие больше не смотрели в сторону Дронго и его напарника, очевидно, приняв их за охранников. Евгения Ратушинская недовольно взглянула на часы, затем на мужа.

— Зачем нужно было так гнать машину! — громко сказала она.  Мы должны были приехать к шести. Как только Борис тебе позвонит, ты сразу готов бежать сюда, как цуцик. Пора уже стать взрослым.

— Хватит меня пилить, — огрызнулся Молоков. 

— Раз он нас позвал, значит нужно приехать. Может, опять что-нибудь случилось. Он в последнее время все время нервничает. Какой - то сам не свой. А ты меня вечно пилишь. Ведь знаешь, какие у меня неприятности. Я все еще надеюсь, что твой братец захочет мне помочь.

— Говори тише, нас услышат охранники, — показала жена в сторону Дронго и Вейдеманиса.

Те действительно слышали весь разговор.

— Ну и пусть слышат! — окончательно вышел из себя Молоков. Серый пиджак сидел на нем, как на вешалке, болтаясь, когда он размахивал руками. 

— Пусть все знают, что твой братец, имеющий столько денег, даже пальцем не пошевелит, чтобы мне помочь.

— Ему надоело тебе помогать, — повысила голос Ратушинская.

 — Посмотри на себя. Ты из мужика уже давно в кисель превратился .

— Отцепись, — отмахнулся Молоков,  вечно ты мне все портишь, вместо того чтобы помогать.

— Не ори, идиот, — дернула его за рукав жена. 

— Пойдем скорее в дом, охранники уже на нас смотрят.

Когда они скрылись в доме, Эдгар усмехнулся.

— Семейные проблемы, — сказал он. — Иногда я думаю, что нам с тобой повезло. Хотя Джил мне всегда нравилась. Я до сих пор не понимаю, почему ты не женишься.

— Только не говори подобного в ее присутствии, — нахмурился Дронго. 

— Но вообще-то, мне всегда бывает непонятно, как можно жить с женщиной, оскорбляя ее или слушая оскорбления с ее стороны. Если бы женщина сказала мне, что я превратился в кисель или бегаю, как цуцик, то через минуту меня бы рядом с этой женщиной не было. Или я не прав?

— Тогда останешься один, — меланхолично заметил разведенный Вейдеманис. 

— Трудно бывает контролировать себя на протяжении всей жизни. Двадцать четыре часа в сутки. Любовь быстро испаряется…

— Возможно, — согласился Дронго. 

— А чувство собственного достоинства, уважение друг к другу? Они тоже испаряются?

— Семейная жизнь — это компромисс, — улыбнулся Эдгар,  когда он невозможен, стороны расходятся.

— А я всегда не любил компромиссы. Ни в жизни, ни в своей профессии, — возразил Дронго.

Они пошли в сторону дома. Уже подходя к дому, они услышали громкий, резкий голос Майи Арчвадзе. На втором этаже окно было открыто, и разговор супругов был слышен достаточно хорошо.

— Ты решил, что обязательно нужно их приглашать?

— Мне нужно знать, кто украл документы.

— Я знаю это и без приглашенного эксперта!

— Тише, — попросил Ратушинский, — окно открыто.

— Не нужно было его приглашать, — снова повторила Майя Александровна. — И тем более не было никакой необходимости в появлении вашего секретаря. Эта девочка бывает в нашем доме, ей не обязательно «доставать» нас и на даче.

— Она приехала подписать документы, — возразил Борис Алексеевич.  И ей нужно поговорить с господином Дронго. Иначе не было смысла его приглашать.

— Не было, — громко согласилась Майя Александровна, и тогда не нужно было придумывать эту историю с подписанием документов.

Ее супруг закрыл окно.

— По-моему, в этом доме нам не очень-то рады,  заметил Дронго.

Он первым вошел в дом, за ним последовал Вейдеманис. В гостиной на диване сидели Молоков и его супруга. Увидев входивших мужчин, Молоков нахмурился.

— Охранники должны быть на улице, — неприязненно заметил он, глядя на вошедших.  Вам не обязательно входить в дом, чтобы доложить о своем дежурстве.