Закон благодарности - Г. Котницкий

Петр Данилович попытался было вырваться из этого заколдованного круга. Он понимал, что Марине хочется сходить с ним и в театр, и в кино, и просто погулять по городу. Ведь столько лет она все одна и одна.

Дней через пять после возвращения Севрина собрались друзья, тоже бывшие полярники, сотрудники институтского отдела, где Петр Данилович работал до отъезда в Арктику. В тесной квартире Агнессы Николаевны стало и без того тесно. Но теща, надо отдать ей должное, постаралась встретить гостей достойно. Закупленные в магазине полуфабрикатов закуски выглядели так, словно были только что приготовлены.

Дика, чтобы не мешал, Петр Данилович еще после обеда отвел на квартиру к научному сотруднику их института Кириллу Князькову, который одну зимовку провел на том же острове, где родился и жил Дик. Кирилл Дика не помнил, но сказал, что знает его, согласился, чтобы Дик побыл у него в квартире, пока у Севриных гости. Кирилл был приглашен тоже.

Марина еще с утра убежала в парикмахерскую делать прическу и вернулась, когда уже начали собираться гости.

— Что так долго? — спросил обеспокоенно Петр Данилович.

— Очередь, — коротко ответила Марина.

Вечер прошел хорошо. Пили, ели, пели, танцевали. Петр Данилович видел, что Марине нравится быть в центре внимания, и отметил про себя, что она за эти дни очень похорошела. Все-таки, видно, нелегко было ей одной.

Расходились поздно вечером. Петр Данилович собрался было ехать с Кириллом к нему домой за Диком, это было не очень далеко — в Сосновой Поляне, но Князьков, к радости Марины, сказал:

— Ладно, пересплю я сегодня с ним вместе, а утром ты уж приезжай, будь добр. Грешен, люблю поваляться в постели!

— Вот и хорошо, — прошептала Марина, прижавшись к мужу. — Хоть одну ночь побудем одни, без твоего Дика.

И уже когда они разделись и лежали в постели, она сказала:

— Ты почаще используй квартиру своего друга. Ведь мы с тобой так давно в театре не были.

— Хорошо, — ответил Петр Данилович, засыпая. — Это Кирилл добрый такой, пока жены нет. А вернется она из командировки, неизвестно еще, как будет.

… Петр Данилович долго не мог понять, что его будят. Агнесса Николаевна стояла в двери их комнаты, а Марина тормошила мужа:

— Петя, проснись, там кто-то звонит!

Петр Данилович пошел к двери.

— Не открывай, спроси сначала, — шептала Агнесса Николаевна. — Вдруг грабители?

— Что они дураки, что ли, грабители эти, не знают, кого грабить? — ответил Петр Данилович, но тем не менее спросил: — Кто там?

— Это я, Кирилл, открой.

— Что случилось? — спросил Петр Данилович, отворив дверь.

— Дик твой сдурел, вот что, — сказал успевший протрезветь за два часа Князьков, — Я в дверь, а он — на меня, рычит… Я и так, и сяк — ни в какую, домой не пускает!

Агнесса Николаевна вставила:

— Вот видишь, а ты говорил, что он добрый!

— Зато с ним никакие грабители не страшны, — ответил Петр Данилович и повернулся к Кириллу. — Сейчас я оденусь…

До Сосновой Поляны Петр Данилович и Кирилл доехали на электричке. Было уже очень поздно. Люди спали. Лишь кое-где одиноко светились окна полуночников.

Петр Данилович открыл дверь, вошел. Дик бросился к нему, обнял, радостно лизнул в нос, чихнул, учуяв винный запах.

— Входи, Кирилл, ничуть он не сдурел, — позвал Князькова Петр Данилович. — Просто мы забыли, что привел я сюда его без тебя, он и решил, что должен охранять квартиру, никого не пускать. Ты же говорил, что он тебя знает?

— Ну, так это давно было…

В присутствии хозяина Дик будто не замечал Кирилла, только проводил его настороженным взглядом.

— Ну ладно, извини, что так получилось, — сказал Петр Данилович, — мы пойдем.

— Да куда же вы? — удивился Кирилл, — Электрички уже не ходят, пешком далеко.

— Дика-то прогулять все равно надо.

— Ну смотри. А то ночевал бы у меня.

— А Марина что подумает?

— Ну тогда давай на дорогу пивка выпьем, кажется, у меня есть в холодильнике.

Они выпили по стакану ледяного пива. Петр Данилович взял для Дика оказавшийся в холодильнике кусок колбасы.

Прощаясь, Петр Данилович сказал:

— Я тебя, возможно, еще разок стесню, хочу с Мариной в театр сходить.

— Да, пожалуйста. Аня только через полмесяца приедет, я прихожу поздно, пусть Дик покараулит квартиру.

— Ну я, как билеты куплю, позвоню тебе, договоримся.

— Хорошо.

Петру Даниловичу думалось, что от Сосновой Поляны до Дачного не очень далеко, всего две остановки — Лигово и Ульянка, электричка проскакивает это расстояние минут за десять, а они шли, шли, но конца пути не было видно. По линии железной дороги идти нельзя: пользуясь перерывом в движении электричек, спешили пройти грузовые поезда на Ораниенбаум и Сосновый Бор. Поэтому Петр Данилович и Дик шли по тропинке вдоль насыпи, обходя лужи.

Домой Петр Данилович пришел почти в четыре часа утра, вымокший до нитки, грязный, Дик тоже выглядел не лучше. Петр Данилович протер его своим свитером, решив, что все равно стирать придется, вымылся сам.

Воскресный день был испорчен. Петр Данилович поспал часов до девяти, сводил за линию электрички Дика, а потом целый день чистил свою одежду, стирал свитер и другие вещи.

Дик лежал в прихожей смирно, положив морду на лапы, внимательно смотрел на дверь, за которой шумела вода и что-то делал его хозяин.

Агнесса Николаевна лежа на диване читала книгу.

Марина перешивала платье, то и дело говоря Аленке:

— Отстань! Не знаю, когда пойдем гулять! Пойди спроси у папы.

Когда Петр Данилович закончил свои хозяйственные дела, Марина спросила:

— А ребенку нужно погулять, как ты думаешь?

— Думаю, что нужно, — улыбнулся он.

— Ну вот и своди!

— Пойдем, вместе погуляем.

— Мне не хочется, да и голова болит.

— Вот на воздухе и пройдет.

Все-таки Петру Даниловичу удалось уговорить жену и тещу выйти погулять. Они дошли до Ленинского проспекта, потом вернулись назад. Аленке очень понравилось идти с папой рядом, а потом сидеть у него на руках и спрашивать: «А что это? А вот это?» Петр Данилович охотно отвечал, смеялся, а Марина и Агнесса Николаевна шли сзади, чуть поотстав, как будто выполняли какую-то повинность.

После семейной прогулки надо было еще вести на прогулку Дика. Севрин чувствовал, что к вечеру устал не меньше, чем за самый суматошный и напряженный рабочий день.

Петр Данилович через неделю сходил с Мариной в Театр комедии. Хотелось, конечно, в Кировский, который все ленинградцы по старинке зовут Мариинским, или в Пушкинский, также называемый по-старому — Александринкой, но туда билеты, наверное, были распроданы. Шел мюзикл «Свадьба Кречинского» с Людмилой Сенчиной в роли невесты. Дик в этот вечер сидел у Князькова.

Однако несмотря на старания Петра Даниловича отношения его с женой и тещей не улучшались. Петр Данилович все яснее чувствовал, что его просто терпят, что он стесняет, а своей привязанностью к собаке осложняет совместную жизнь.

Но внять просьбам жены и тещи избавиться от Дика он не мог. Как-то Агнесса Николаевна завела разговор на эту тему:

— И не надоело тебе, Петя, таскаться со своим псом?

— Нет, не надоело.

— Но ты же видишь, что нам тесно?!

— Немного осталось потерпеть, получу квартиру, уедем, вы еще скучать одна будете.

Агнесса Николаевна ничего не ответила. Но Марина через несколько дней сказала:

— Ты бы узнал, может, где нужны такие сторожевые собаки.

— Зачем?

— Ну, сдал бы туда своего Дика. Не век же с ним мучиться?

— Как ты можешь, Марина, говорить такое? Бросить собаку — это все равно, что отказаться от близкого человека. Он же тосковать будет!

Петр Данилович видел, как страдал Дик, — когда его отводили к Князькову. Там нет запахов хозяина, приходится теряться в догадках, и радости нет предела, когда хозяин возвращается за ним.

Да и сам Севрин чувствовал, что скучает без Дика. Сидя в театре, он ловил себя на мысли, что думает, чем занимается сейчас Дик. И ему даже чудился щенячий скулеж взрослого пса, который лежит один в чужой квартире, уткнувшись носом в щель под входной дверью, надеясь уловить запах приближающегося хозяина.

Петр Данилович надеялся, что со временем и Марина, и Агнесса Николаевна привыкнут к Дику, привяжутся к нему. Ведь человеку свойственна тяга к «братьям нашим меньшим», свойственна забота о них. Он не учитывал того, что люди, родившиеся и выросшие в больших городах, в детстве видевшие животных лишь за решетками в зоопарках, не испытывают потребности в общении с домашними животными. Петр Данилович внушал женщинам, что Дик — добрый пес, попробуйте приласкать его — и он будет ласков с вами. Но ни у Агнессы Николаевны, ни у ее дочери, — пахли они для Дика до того одинаково, что их можно было перепутать, — пес ничего не брал.