Из рода Мартинес 1 - Ульяна Лебеда

выдохнув, я поспешила к крыльцу и притворив за спиной двери, словно подкошенная, рухнула на тюфяк.

Глава 7

Мне нужно бежать. Исчезнуть. Оказаться как можно дальше от Тенмаха и Нейта, пока не произошло непоправимое. Останусь, и существование мое обратится в сплошную пытку. Кто знает что выкинет сын Седрика в следующий раз. Он не убьет меня до тех пор пока не натешится. И только боги знают сколько это будет продолжаться. Задетое самолюбие Нейта не даст ему оставить меня в покое. Я ни черта не понимаю в сыновьях Баргура, но точно знаю парень так просто не отстанет. Будет терзать меня до тех пор пока я сама не попрошу о смерти.

Паника. Когда она разъедает мозг и душу, это куда страшнее глубоких телесных ран. А страх подпитанный неизвестностью в сто крат хуже.

Травяные плетёнки все ещё исправно появляются на пороге дома, я любуюсь затейливыми узорами самодельных чаш. Жаль только что красота их недолговечна

К следующему утру плетёнки засыхают и рассыпаются.

Но кому то не в тягость плести их изо дня в день.

Середина октября уже не балует теплом. Ночи становятся всё холоднее

Каждый раз содрогаясь от пронизывающего тело озноба под старым и тонким стеганым покрывалом я сетую на разрушенный камин. Приближается зима. А зимы северного материка очень жестоки.

Андер неизменно, по три раза в сутки являет моему взору бессменные мокасины. Он больше не насвистывает и не усмехается, не крутит своим проклятым арбалетом у моего носа. А буркнув – Свободна – быстро уходит прочь.

Вокруг творится что то неладное. Это ощущается в тревожном оцепенении и поведении поселенцев. Атмосфера Тенмаха накалена и напряжение буквально звенит в воздухе.

А кто кроме Авлеранцев способен так взбудоражить сынов Седрика?

Каждое утро дыша на окоченевшие кончики пальцев я как никогда, ощущаю готовность покинуть Тенмах. Мои мысли неизменно возвращаются к прошлому. Город Упадка манит обратно.

Сестра намного мудрее меня, и оттого не станет бесцельно бродить по опасным местам, а переждав время вернётся обратно. Скорее всего Велма давно в городе. Больше года прошло с тех пор как я покинула Упадок, но ничего кроме неприятностей не приобрела.

Чертов сын Баргура опять заливается свистом! Так не хочется выходить, даже если внутри дома не особо теплее, чем снаружи.

Накинув на голову платок, я толкнула дверь и ступив через порожек в ту же секунду окаменела от ужаса.

Во дворе стоял Кайл Нейт.

Невольно отступив я хрипло выдохнула, но не давая мне шанса на побег он поспешно выкрикнул – Я был зол! Зол и растерян! Хотел причинить тебе боль. И причинил, как однажды ты сделала это со мной. Но у меня нет ни сил ни желания ненавидеть. Я не могу возненавидеть тебя, дочь Маргарет Мартинес. Ты разбудила во мне то, с чем мне не по силам совладать. Но я солдат. В этом причина моего беспокойства. Однако я пришел не обвинять, а предупредить. Север кишит Колонистами, они приближаются. Иолан и Берген разрушены, люди убиты. Завтра почти всё мужчины Тенмаха покинут поселение и двинутся на север чтобы попытаться защитить наших женщин и не допустить прихода Авлера. Ты должна пообещать не покидать Тенмах до того времени, как мы вернёмся. Сейчас не время быть в одиночестве. Оставайся здесь Фрэнсис. Сбежишь—наверняка погибнешь. А я не желаю твоей смерти.

Когда Нейт замолчал я в свою очередь пробормотала – Моя ложь— моя вина, не твоя. Обман не лучшее лекарство для погубленных душ.

– Возможно, но ты спасла мою жизнь. Постарайся сохранить и свою собственную. Пообещай что не покинешь поселение в столь смутные времена.

Нехотя кивнув я выдавила – Хорошо. Но только до тех времён, пока вы не вернётесь.

– Да будет так. А теперь подними голову и взгляни мне в глаза, дочь Мартинес.

Послушно вскинув взгляд я посмотрела в уже не мутные и белесые, а темно- синие глаза Нейта, и прошептала – Береги себя, сын Седрика Баргура, да прибудет с тобой удача…

На следующий день к вечеру, Андэр как ни в чем ни бывало явился с проверкой, чем немало удивил меня. Я думала Райт покинул Тенмах со всеми остальными.

Но не решаясь спросить просто молча застыла на пороге дома пока сын Седрика мрачно прохаживался туда-обратно, явно не имея ни малейшего желания общаться с ведьмой. Отмерив положенное количество шагов, парень развернулся и так же молча покинул дворик. Странный тип.

Время словно густой кисель, тянется день за днём.

Когда трескучие морозы нагрянули в Тенмах, зима вдруг принесла мне милосердный дар. Пара довольно старых, но знающих своё дело плотников поправили крышу и переложили камин в хижине.

Но стоило мне обратиться к Андэ́ру со словами благодарности, как тот обиженно проворчал – Ну уж нет, я не ремесленник. И абсолютно ни причем. Обращайся к тому болвану, кто всё это устроил – и привычно ткнув в мою сторону арбалетом, он раздражающе ухмыльнулся

Не осмеливаясь поинтересоваться кто же виновник столь замечательных перемен, я решила просто наслаждаться долгожданным теплом. Огонь весело затрещал в камине, а к плетёнкам добавилась куча хвороста у крыльца.

А пока Райт похохатывал и веселился, один из рабочих сунул мне в руки промасленный пакет, развернув который, я ахнула – Сыр и буженина! – взвизгнув от восторга при виде трёх кубиков шоколада в отдельном маленьком свертке я промурлыкала – Рождественский ужин! Настоящее рождественское угощение.

Андэр же, неожиданно притихнув и не разделяя моего веселья, мрачно буркнул – Кое кто окончательно спятил. Чего и следовало ожидать.

Тем временем зима набирала обороты и лютовала как никогда прежде. Раньше мне не доводилось переживать столь изнуряющие холода. Многие болели, что и не мудрено при таких-то метелях и ветрах. В Тенмахе сейчас оставалась лишь одна треть населения и то в основном женщины да старики. Даже сам Карл Линнер отправился на Северное побережье.

Глядя на бушующую непогоду, я с замиранием сердца гадала живы ли те, кто покинул Тенмах в начале зимы. Колонисты Авлера не берут в плен мужчин, они убивают их на месте. Огонь Велнира не знает жалости.

Отгоняя тревожные мысли прочь я отвлекалась тем, что растирала порошки и готовила настойки в которых нуждались больные.

В порядке исключения мне было позволено заходить на территорию поселения и я едва передвигая коченеющими ногами бродила от хижины к хижине. Некоторые презрительно цокали захлопывая дверь прямо перед моим носом, кто то наоборот давал взамен еду и молоко.

Сжимая онемевшие, бесчувственные на морозе пальцы и без особого успеха пытаясь сохранить хоть каплю тепла под насквозь продуваемой куцей куртейкой я тащилась дальше, недовольно ворча – Велма никогда не допустила бы подобного унижения. Она лучше разможила бы свою голову о стену,