Скачок мысли - Джозеф Дилейни

— Нет, Рут, так мы и подавно не выйдем сухими из воды. Защита сразу же подаст протест, будто мы замалчиваем истину, и тогда назначат специальное слушание. Я не вижу причин, по которым Янг откажется выступать в качестве свидетеля и показать, что Адама в тот момент не было в пределах слышимости. Нам придётся оспорить это, а доказательств у нас — никаких. Нет, мы не имеем права вступать на столь зыбкую почву. Надо действовать наверняка. И ведь многое уже сделано. Теперь решающий момент — это показания Адама о том, что он подслушал.

— Мы хоть сейчас можем доказать, что произошло убийство. Вероятно, мы сможем доказать, что Янг находился в том районе, где жертва села в машину. Мы знаем время, когда произошло убийство. Всё, что нам нужно, — это подтверждение, которое сводило бы воедино все косвенные доказательства, а здесь нам может помочь только Адам, если он покажет, что Янг «сознался». По идее этого должно хватить, чтобы притянуть присяжных на нашу сторону при обсуждении столь спорного дела. Но зерно проблемы в том, как объяснить, откуда Адам всё это узнал. Мы не можем положиться на Делмара. Значит, остаётся Мак. — Джун повернулся к психоневрологу. — Я должен знать, сможете ли вы сделать это или нет. Если не сможете или если, на ваш взгляд, присяжные не купятся на версию о телепатии, значит, и нет резона ввергать в эту пучину Адама.

Рут поняла подтекст. Бад пытался свалить с себя ответственность. Если Мак отвечал «нет», значит, всё, дело кончено. Никто не идёт в суд, никто не выступает в роли свидетеля, никто не берёт на себя никаких обязательств.

Мак долго не отвечал: он вёл трудный бой с собственной совестью. Собеседники почти явственно видели, как «крутятся шарики» в его голове.

В конце концов совесть победила. Мак чётко и недвусмысленно произнёс «да».

Рут почувствовала, как сердце подскочило до самого горла.

— Хорошо, — сказал Джун. — Следующий вопрос: можете ли вы подкрепить своё объяснение феномена какими-нибудь научными доказательствами?

— Да.

Рут уже справилась с собой настолько, что смогла задать вопрос. По её интонации можно было понять, что она всё ещё ищет обходные пути.

— А как насчёт четвёртой поправки к конституции? Или, если хотите, насчёт пятой и четырнадцатой поправок?

— А что такое?

— Перед вами выложат множество решений с исходом, совершенно противоположным тому, что вы ожидаете: например, решение по делу «Техас против Гонсалеса». Или, может быть, «Кейди против Домбровского», «Кац против Соединённых Штатов». На пари я найду целую сотню решений, которые вам очень не понравятся.

— Рут, наш случай не имеет прецедентов. Никогда ещё суды не выносили приговор по делам, где фигурирует чтение мыслей. Таким образом, ни одно из прежних решений не подходит. Мы будем стоять на том, что Адам — свидетель, который случайно подслушал, как человек сознаётся в совершённом убийстве. И вовсе ничего не значит, будто Янг не знал, что его мысли подслушиваются.

— Ключевое слово, Бад, — это непреложность. Если мы признаём за личностью непреложное право на неприкосновенность мыслей — а у Янга есть это право, — значит, любое вторжение в сознание незаконно, а признание вины неприемлемо.

— Всё верно, Рут, но ты забываешь об одной вещи. Тот факт, что Янг, возможно, считает телепатию вымыслом, вовсе не означает, будто её нужно сбросить со счетов. Если, допустим, кто-то сознался в убийстве перед фонографом Эдисона, не зная, что это устройство записывает его голос, — остановится ли суд перед тем, чтобы принять показания во внимание? Я беру риск на себя. Рут, и держу пари, что теория на моей стороне. Впрочем, всё зависит от Мака, давай спросим у него.

— Что скажете, Мак? Как вы объясняете телепатию?

— Вы хотите услышать мою теорию?

— Меня устроит любая теория, лишь бы она звучала правдоподобно. Вы можете начать с объяснения, почему именно Адам оказался телепатом.

— А почему бы и нет? На его месте мог бы оказаться любой другой, если уж на то пошло. У меня нет никаких оснований считать, что Адам — единственный телепат, который когда-либо существовал на Земле, но он единственный, с кем мне пришлось иметь дело. И он же — единственное основание, на котором зиждется моё убеждение, что этот феномен можно объяснить с научной точки зрения.

— Не впадайте в мелодраму. Мак.

— Прошу прощения. Мне просто кажется, что коль скоро у нас есть некто во плоти и крови, кого люди могут лицезреть и кто может, если понадобится, продемонстрировать свои необыкновенные способности, то уж доказать, что телепатия существует, — проще простого. Другое дело — её надёжность.

— Значит, надо сосредоточиться на повышении надёжности.

— В том-то и дело! Вот какой подход я хочу предложить. Как мы все знаем, тысячи людей в прошлом заявляли, будто обладают телепатическими способностями, многие кричат об этом и сегодня — несмотря на полное отсутствие научных доказательств и серьёзные исследования таких учёных, как Раин. Однако во всех случаях, о которых я слышал, люди, претендовавшие на обладание телепатическими способностями, открыто признавали, что полностью доверять их ощущениям нельзя. Исключением служит один-единственный пример — Адам. Благодаря надёжности его дар — явление уникальное.

— А-а, понятно, — сказал Бад. — Понятно, почему вас это тревожит. Психи, которые помешались на телепатии, сильно замутили воду.

Мак даже хрюкнул от удовольствия, что его поняли.

— Некоторые из этих людей утверждают, будто серьёзному изучению телепатии мешает предубеждение учёных. Это попросту неправда — ведь не испытывают же предубеждения, к примеру, тибетские ламы, у которых нет ни малейшей склонности презрительно относиться к научному исследованию парапсихологических способностей. В сущности, известны случаи, когда именно ламы квалифицированно описывали свои наблюдения, связанные с феноменом телепатии.

Итак, поскольку мы твёрдо знаем о существовании телепатии, я могу просто-напросто заключить, что подавляющее большинство случаев изначально недостоверны. Это если говорить о гомо сапиенс. Случай Адама совершенно особый. С моей точки зрения, то, что мы знаем о его способностях, позволяет сделать вывод: надёжный приём телепатических сигналов — норма для его вида, поскольку это качество являет собой единственный способ обмена информацией на более высоком уровне.

— Пока у вас получается очень убедительно, Мак. Только постарайтесь, чтобы ваши слова вас же самого не загнали в угол.

— Подумайте о том, что я сказал, Бад. Это сильный момент. Как бы Адам мог пользоваться телепатией, если бы не было надёжного приёма сигналов?