Феррагосто - Линда Сауле

Рим и Ланцио всегда связывали тесные узы. И одним из свидетельств этой дружбы являлся музей, который в 1886 году римские власти с императорской щедростью отстроили в самом центре города. Из столичных музейных запасников в Ланцио перекочевали некоторые ценные экспонаты, среди которых были предметы утвари из Древней Греции и Египта, ценные фолианты, коллекция портретов итальянских мастеров. Экспозицию открывала религиозная живопись, Франко подолгу задерживался напротив каждого полотна, подмечая игру света и назидательность сюжетов. Серия миниатюр Фортуни поразила его воображение, а фрески Луини заставили пожалеть о том, что он не знает ни одной итальянской молитвы. Придя к удовлетворительному выводу, что нет лучшего плана для выходного дня, он внезапно почувствовал за спиной постороннее присутствие:

– Говорят, у вас шикарный автомобиль, синьор Легран, – послышался незнакомый мужской голос.

Франко обернулся.

– С кем имею честь говорить?

– Риччи, – жесткий взгляд пронзил Франко насквозь. – Вы не удивлены тем, что я знаю ваше имя?

– Что меня удивляет, так это избыток солнца на всех итальянских полотнах. – Франко не сомневался в том, кого видел, он давно готовился к подобному визиту. Перед ним стоял один из приближенных главы мафиозного клана Ланцио. – Взгляните на этот пейзаж, мне думается, его можно использовать вместо светильника, до того он ярок. Отчего так происходит, вы мне не скажете?

Риччи прищурился и поводил сжатыми губами, словно искал, куда бы сплюнуть.

– Любите искусство?

– Ведь мы в музее. Чем могу быть полезен? – Он выдержал взгляд собеседника, чью жилистую шею украшал пестрый шелковый платок.

– Хотел поприветствовать вас в нашем городе. Как вам Ланцио? После Парижа он, наверное, кажется вам большой деревней?

– Город и деревня различаются только количеством обитающих в них свиней. – Франко улыбнулся.

– Отличная шутка. Но не беспокойтесь, с каждым годом их тут все меньше. – Он осклабился в ответ, обнажая ряд неровных зубов. – Что ж, рад слышать, что вам здесь по нраву. Но кое-чем Ланцио и Париж все же отличаются. У нас, как, впрочем, и во всей Италии, не принято приходить в гости с пустыми руками.

– Не имею такой привычки. – Франко развел руками. – Я всегда готов порадовать хозяина дома плодами, что сумел добыть своим трудом. Все дело в том, что в силу своего воспитания я не являюсь в гости без приглашения.

– Тогда считайте, что только что его получили. Не волнуйтесь, многие допускают ту же ошибку, главное, вовремя ее исправить. Рано или поздно каждому из жителей Ланцио понадобится помощь, и тогда они знают, к кому могут обратиться за защитой.

– Не думаю, что нуждаюсь в ней.

– Не будь в этом так уверен. – Риччи перешел на фамильярный тон. – Всем и каждому нужна защита. И я бы на твоем месте не стал отталкивать руку, которая в один день сможет спасти твою шкуру. Ты на чужой территории, не забывай об этом.

– Вы знаете, сколько стоят эти полотна? – внезапно перебил Франко и обвел вокруг себя рукой. – Они бесценны. Разве не удивительно, что на свете есть вещи, которые невозможно купить? Наверное, многих это приводит в бешенство.

– Цена всегда есть, только для всех она разная. Но мы всегда готовы ее обсудить.

– Было бы удобнее, будь она фиксирована.

– Ты не на базаре. Каждая услуга стоит по-своему, и цена ее зависит от многих вещей.

– Более, чем недосказанность, я не терплю неопределенность. Я привык полагаться только на свой опыт и силы. Я не против завести здесь друзей, но смею верить, что я не из тех людей, кто с той же легкостью находит себе врагов.

– Что ж, тогда вы будете не против прокатиться?

Белоснежный «Делоне-Бельвиль» с поднятым верхом ждал на улице. Риччи сел за руль, Франко – рядом, и машина покатила по улицам под пристальными взглядами. Несмотря на роскошный вид, автомобиль не вызывал восторга у случайных прохожих. Местные жители, завидев машину мафии, прятали глаза, и даже дети не бежали вслед, а, насупившись, замирали у дороги.

Вскоре мужчины подъехали к особняку, надежно укрытому от чужих глаз густой растительностью. Внушительный забор из природного камня в два раза превышал обычный размер, по углам Франко заметил две наблюдательные вышки.

– Тебе оказана честь, – сказал Риччи, когда извилистыми коридорами громадного поместья они шли на аудиенцию. – Я не припомню других чужаков, за которыми Дон посылал собственный автомобиль.

Франко не ответил, размышляя о предстоящей встрече, которую он предвидел, но не ожидал так скоро. Он осознавал, что в первую очередь будет стоять вопрос о «дани» – обязательном для любого жителя Ланцио откупе, но удивляло Франко другое: чтобы решить этот вопрос, Дону вовсе не было необходимости встречаться с плательщиком лично. Для таких дел, он знал, у него имеются специальные люди.

– Входи, – Риччи открыл дверь, впуская Франко в комнату, перегруженную предметами интерьера: тяжелые гардины, создавая полумрак, закрывали большую часть окна, дубовый стол на витых ножках, картины в позолоченных рамах. На фоне темных настенных панелей они смотрелись по-особенному мрачно. В этой комнате, казалось, каждый предмет был подчинен воле хозяина. Все, кроме его собственных волос, завивавшихся в непослушную волну и не желавших держаться в прическе.

Гвидо Антонелли сидел в кресле. При виде гостя лицо его расплылось в сердечной улыбке. Все в его облике показалось Франко преувеличенно большим: сигара в пальцах, сами пальцы, слишком широкие брови, мясистые губы и даже кресло, очевидно сделанное на заказ. И все же обаяние Дона Антонелли было сильно настолько, что Франко не смог сдержать ответной улыбки и шагнул навстречу, позволяя чересчур проницательным глазам рассмотреть себя.

– Я вижу, вы уже оценили моего капореджиме[5], – сказал Дон, указывая на спутника Франко. – Мой верный пес, Риччи, сколько всего мы пережили вместе, а он все еще здесь. Садитесь, Франко – или же, вернее сказать, синьор Легран? Я надеюсь, мы не нарушили ваши планы? Я сам, словно филин, оживаю только к вечеру и по стариковской привычке полагаю, что так поступают и все остальные.

– Не беспокойтесь об этом.

– Выпьете коньяка? – Дон приподнял графин с барного столика и взялся за крышку. Франко кивнул. Он не любил коньяк, но начинать знакомство с отказа не решился.

Франко отметил, что Дон Антонелли предпочел собственноручно разлить алкоголь, что тоже, конечно, говорило о его особом отношении, но Франко пока не мог сделать вывод, откуда оно взялось. Он огляделся и заметил за столом в углу еще одного мужчину, погруженного в изучение большой, прошитой нитками тетради. Человек этот был до того неприметен, что, повстречайся он на улице, Франко прошел бы мимо, не удостоив вниманием. Но француз знал: среди приближенных Дона не бывает случайных людей. И по тому, с какой уверенностью держался «незаметный», Франко понял, что перед ним, вероятнее всего, консильери, главный советник Дона.

Гвидо Антонелли наконец позволил Франко занять глубокое кресло по левую руку, что тот и сделал, заметив на столике рассыпанную колоду карт.

– Так, значит, мы теперь соседи?

– Похоже на то.

– Намерены остаться у нас надолго?

– Если тому будут благоволить обстоятельства. После стольких лет во Франции захотелось сменить пластинку.

– Каждая новая пластинка играет по-новому. Что вы можете сказать о Ланцио?

– Этот город полон достойных людей.

– Верно подмечено, – удовлетворенно проговорил Дон. – Честь у нас в почете. Мой отец говорил, что честь – это богатство бедняка и оружие богача. Мне приятно слышать, что достойные понятия для вас не пустой звук. Но как же так вышло, дорогой Франко, что человек, знакомый с честью не понаслышке, не сумел проявить ее там, где она требуется более всего?

– Я не совсем понимаю…

– Я человек великодушный и могу понять, что иностранцу бывает трудно приноровиться к незнакомому укладу жизни. Но все же вам стоило посоветоваться, прежде чем приобретать землю в моем городе. – Прищурившись, он посмотрел на Франко, а потом сделал радушный жест громадными руками, и пропахший сигарами и алкоголем воздух качнулся. – Хотя бы просто потому, что я мог бы посоветовать вам участок получше того, что вы так поспешно приобрели.

– Я считаю земли вокруг Клыка весьма перспективным месторождением.

– Не будем торопиться. Я не настолько дурной хозяин, чтобы позволить себе обидеться на гостя, не успевшего даже допить коньяк. Поверьте, я вовсе не хотел, чтобы вы почувствовали себя здесь чужим. Ланцио – прекрасный город, и, я уверен, вы сможете сделать его еще прекраснее.

– Благодарю.

– К слову сказать, не могу не отметить, до чего же хорош ваш автомобиль! Чтобы владеть таким, необходимы деньги, и немалые.

– Ваш тоже неплох, – не остался в долгу Франко. – Во Франции я был