Затишье перед штормом - Маргит Сандему

В то время я часто задумывался над тем, почему Тан-гиль пребывал в такой растерянности и не использовал свои возможности, почему не взял власть в свои руки. Видимо, его подавило обилие впечатлений.

Города, толпы людей, чужая, незнакомая культура… Была, однако, еще одна причина, — тут Руне широко улыбнулся, — я, как мог, старался сдержать обещание, данное четырем духам. Сделать я мог совсем немного, ведь Тан-гиль не был моим хозяином, но я внушал ему чувство растерянности и нерешительности. Проникая в его мысли, сбивал с толку, сеял страх.

Мы двигались в направлении Южного Тренделага. Вскоре после того, как мы покинули Нидарос, случилось то, чего я больше всего боялся: моему хозяину стало не по силам двигаться дальше.

Тан-гиль отдал приказ остановиться на отдых. Все страшно удивились — милосердие не входило в число добродетелей Тан-гиля. Но последний знал, что делает. Ему нужен был корень. Корень можно было, однако, только купить, иначе от него было мало толку. Оставшись наедине с моим хозяином, Тан-гиль тормошил, мучил, угрожал, шипел… Ему надо было знать, сколько за меня заплатили. В конце концов, мой хозяин назначил цену: раковина улитки.

Тан-гиль лихорадочно озирался. Вокруг — только пыльная дорога. Увидев колокольчик, рванул цветок так, что вырвал с корнем, чуть не оторвав при этом головку от усердия. Мой хозяин был скорее мертв, чем жив. «Вот! Спасай свою душу, продавай корень! Этого тебе хватит?» — он протягивал цветок. У моего хозяина едва хватило сил кивнуть. Схватив корень, Тан-гиль бросил моего хозяина умирать в одиночестве.

Так я стал собственностью Тан-гиля.

Даниель, — повернулся Руне в сторону зала, — ты знаешь, что я могу при желании стать словно неживым?

Да, Даниель хорошо помнил тот случай, когда передал корень сыну Сельве. Сын утверждал, что корень неживой, окаменелый. Даниель убедился в этом сам. Он почувствовал, что корень будто отвергает его. Корень словно чего-то ждал.

Теперь, по прошествии времени, стало ясно чего — появления Хейке, сына Сельве.

— Именно, — подтвердил Руне, когда Даниель закончил. — Когда я захочу, могу прикинуться мертвым. Тан-гиль не смог пробудить меня к жизни, как не старался. Я старался препятствовать ему, как мог. Я старался убедить его в том, что надо подождать, надо подождать… Его время еще не пришло, церковь слишком сильна… И Тан-гиля все больше и больше мучили сомнения. Его нерешительность чуть было не стоила жизни всем остальным. Кнехты следовали за нами по пятам. Конечно, Тан-гиль легко мог расправиться с ними со всеми, стоило только применить силу и свое колдовское искусство. Я затуманил его мозги, и он решил бежать — в леса, к горам.

— В горы Утгард, — пробормотала Силье.

— Да. Добирались долго. Совершенно случайно нашли вход в долину. Проход у ледяных ворот был довольно широк, стояло позднее лето. Люди втащили все небогатые пожитки и загнали скотину…

Так мы пришли в Долину Людей Льда.

Я блуждал в потемках, наугад пробуя то или иное средство, пытаясь противостоять Тан-гилю. Делал я это только потому, что пообещал духам. Тан-гиль практически не мог носить меня, так как постоянно чувствовал боль и неудобство. Я становился тяжелым как свинец, царапал его. Вскоре он снял меня с шеи и, страшно бранясь, повесил на стене. Но я и оттуда преследовал его. Пока он владел мной, я следил за тем, чтобы он не нанес миру большого вреда. Приятно вспомнить.

— Видимо, ты обладаешь большей силой, чем мы думали, — подытожила Суль.

Руне гордо улыбнулся.

— Иногда Тан-гиль покидал долину. Он не мог забыть Нидарос со всей его роскошью… Но и кнехты о нем не забыли. Совершая небольшие вылазки, он должен был защищаться от их «комариных укусов». Но усадьб он порушил немало. Крушил все, что попадалось на пути. В то время его прозвали «злым колдуном с гор». Тенгелем Злым его назвали позднее.

Он всегда брал меня с собой, спрятав в узелке. Вешать корень на шею больше не смел. Каждый раз, совершая низость, акт вандализма, убивая, он убеждал себя, что это все благодаря корню. Как же это было несправедливо! Благодаря мне удалось спасти многих, равно как и избежать катастроф!

О, Тан-гиль старался как мог! Ведь он знал, что я мог выполнить все его желания. Но я противился. Он так и не смог понять, почему не приобрел ту власть, богатства и честь, что ему было обещано у источника. Он думал, что только я в силах дать ему все. Я же не хотел помогать. Затемнял ему мозги. Только так я мог остановить злыдня.

— Очень мудро с твоей стороны. Физически ты, конечно, не мог остановить его. Ты мог только сбивать его с толку. Лучшего союзника нам нельзя было и желать.

— Спасибо тебе, Добрый Тенгель. А теперь пойдем дальше. Состарившись, Тан-гиль решил найти преемника. Ему надо было основать род и передать злое наследство потомкам. Женщину для продолжения своего рода он выбирал крайне цинично. Несчастная была замужем, но Тан-гиля это обстоятельство ничуть не смутило. Она была молода и сильна, только-только родила сына, так что в этом смысле на нее можно было положиться. К сожалению, я был свидетелем того, как Тан-гиль заманил ее к себе и изнасиловал. Отвратительное зрелище.

— Бедная женщина, — посочувствовала Дида. — Как я ее понимаю!

— Да… Она была не его рода. Но стыд и позор не стали от этого меньше. Муж с презрением отвернулся от нее, ушел и забрал сына. Больше она его не видела. Рожать ей пришлось в лесу, в полном одиночестве. Тан-гиль окрестил отмеченного Гилем. Там же в лесу женщина умерла от потери крови. По приказу Тан-гиля родители женщины вынуждены были растить Гиля. Ребенок был ужасен. Когда он вырос, ему дали прозвище Гиль Ужасный. Рассказывать обо всех его тяжких преступлениях и насилии ни к чему — так что оставим эту тему.

— Да-да, — поддержал Бенедикт.

— Сам Тан-гиль никогда никого не любил. В молодости он иногда увлекался женщинами. После посещения источника он уже не чувствовал ни любви, ни страсти. Женщин он использовал в своих целях. Один раз — в Таран-гае, для продолжения рода. Тогда родился Винтерсорг. Два раза — в Долине Людей Льда. Сначала — для обзаведения потомством, потом — чтобы получить раба, сопровождавшего его во всех набегах. Второй раз он набросился на собственную внучку — для гарантии качества, так сказать. Не буду больше бередить твои раны, Дида. Не будем вспоминать о его гнусных поступках по отношению к тебе.

— Спасибо, — прошептала страшно бледная Дида.

— Дида уже рассказала нам обо всех бедах и несчастьях, свалившихся на нее и ее брата Крестиерна. Если вы не против, я остановлюсь на том, что случилось некоторое время спустя. Наступил такой день, когда Тан-гиль понял, что ему не удастся извлечь из меня никакой пользы, а вреда много. Он держал меня так долго только потому, что я не давал ему думать.