Даже не думай! (СИ) - Алиса Ростовцева

А зачем вообще что-то доказывать?

— Я тебя не понимаю, Керимов. То ты говоришь про родителей, то про журналистов. Что происходит?

— А ты не видишь? Попробуй угадать. Но сначала подумай, в какой заднице мы оба оказались, если даже мои предки поверили в чушь о нашем с тобой романе. Про остальных тебе объяснить или поймешь и так? — ехидно поинтересовался у меня Керимов.

— Ну и что? — я до сих пор не видела глубины проблемы. — Журналисты разберутся в том, что произошло, и интерес к истории пропадет.

— Черта с два, он пропадет, — уверенно заявил Керимов, будто знал, что будет дальше.

Я прикрыла глаза, едва сдерживаясь от того, чтобы не закричать на Тима.

— С тобой невозможно разговаривать. Думай, что хочешь. Обо мне, журналистах, новостях, сплетнях… ЧТО УГОДНО. Только объясни, что тебе от меня сейчас надо? — поинтересовалась я. — Ты мне все сказал. Я тебя поняла. Теперь я могу вернуться в палату?

— Нет… Нам надо еще с тобой договориться, — словно нехотя ответил парень.

— О чем? — сложив под грудью руки, я хмуро уставилась на Тимура.

— Родители боятся, что я тебя брошу, — коротко заявил Керимов и замолчал. Я, видимо, должна была понять ход его нелогичных мыслей после одной только этой фразы.

— И?

В чем здесь проблема? Любимые предки могут думать все, что угодно. И мнение родителей о том, что их сын, никогда со мной не встречавшийся, собирается меня бросить, никак не может быть поводом для нынешнего разговора Тимура со мной…

Или может?

Лично мне проблема видится совсем в другом — в том, что с подачи сплетников, а вовсе не журналистов, о моей беременности узнает весь универ. На нашем факультете и, как обычно, еще на двух соседних, начнут судачить о том, что идиотка Ветрова залетела. И мне еще повезет, если Князев скроет факт нашего с ним знакомства. Тимур же в свою очередь при каждом удобном случае будет вспоминать, как он тащил меня в больницу…

Керимов снова герой, а Ветрова снова дура!

Черт, конечно, все это глупо. Тимур, если б узнал о моих мыслях, сказал бы, что мыслю я очень плоско. А оттого не вижу всех «подводных камней». Но все-таки, о чем говорит Керимов?

— Пусть думают, что хотят. Ты же никого не бросаешь на самом деле.

Я, конечно, ожидала от Керимова этот хорошо мне знакомый взгляд — а ля «Ветрова, идиотка», но увидеть его было не очень приятно. Я осеклась. Такой вид Тимура, снисходительный и насмешливый, для меня означал одно — я сказала полную ерунду, не разглядев очевидного у себя под носом.

Чего же я не поняла? Что именно хочет предложить мне Тим? И почему для него так важно мнение родителей, которые боятся, что он меня бросит? Да, Тимур никогда бы в жизни не стал встречаться со мной! Все же знают, как мы…

О, нет…

Все…

А ведь можно было бы догадаться с самого начала.

Никакие не «все». Никто, кроме наших одногруппников и пары десятков человек из универа, не в курсе моих отношений с Тимом. Никто даже не подозревает о том, насколько сильно мы терпеть друг друга не можем.

А это значит…

Это значит, что для тех, кто услышит о Керимове-Ветровой из последних городских сплетен, вся история будет выглядеть очень просто. Сын депутата привез подружку в больницу. И никому, абсолютно никому не докажешь, что я не подружка Тима.

И потому выходит, что…

— Что ты задумал? — я встретилась взглядом с парнем.

— Ничего такого. Не напрягайся, — Тимур скривился. — Ты же хочешь замять эту историю?

— И что?… — я мрачно смотрела на Керимова. Да, я хотела бы все это скрыть… Желательно ото всех.

— Мы можем всем сказать, что мы встречались, — лениво сообщил Тимур с таким видом, будто сделал мне одолжение.

Я стиснула зубы.

А не пошел бы он куда подальше со своей заботой? Спасибо за, якобы, спасительную лазейку для меня любимой, но, неужели, Керимов не понимает, что его предложение смешно. Хотя бы по той причине, что нам не поверят.

— Я не собираюсь что-то придумывать. Ни ради того, чтобы тебя очернить, ни для того, чтобы, якобы, облегчить и тебе и себе жизнь. Это все равно ничего не изменит. Мы не могли с тобой встречаться. И не встречались никогда, — я заявила категорично.

Керимов пожал плечами.

— Ты именно это будешь говорить журналистам?

— Кому угодно я повторю то же самое, что только что сказала тебе, — я заводилась. Керимов упорно меня не понимал. — Моя беременность — мое личное дело. Ты не имеешь ко мне отношения.

— Тебе не поверят, — Тимур покачал головой.

Он явно был со мной не согласен. Но, черт бы побрал Тимура, чем его не устраивают мои слова? Ведь, если я скажу правду, тем более ту, которую так легко проверить, то рано или поздно от меня и от Керимова все отстанут.

— Журналисты все равно решат, что ты что-то от них скрываешь, — парень продолжал настаивать на своем. — А чем яростнее ты доказываешь что-то, тем больше окружающие подозревают тебя во лжи. И тем сильнее их желание сунуть нос не в свое дело.

— Не правда, — меня было не так просто переубедить. И сдаваться после такого нелепого, притянутого за уши аргумента, я не собиралась. — Чем быстрее журналисты залезут в мое… белье, — я поморщилась от метафоры, — тем быстрее обнаружат, что я ничего не скрываю. В моей жизни не было и нет места Тимуру Керимову. Как в твоей — для меня. Я не стану врать…

— Ты ни черта не смыслишь в журналистике, — Тимур не обошелся без язвительного замечания. — Что бы ты ни говорила, так просто они не сдадутся. И будут копать даже там, где не надо.

Керимов поморщился, но не стал развивать эту странную мысль дальше. Он быстро взял себя в руки, чтобы тут же выдать очередную глупость.

— Тем более, всегда остается возможность предположить, что у нас с тобой был роман.

— Что? Роман? — переспросила я.

Керимов устало кивнул. А я усмехнулась. Вот в этом месте история была шита белыми нитками. И странно, что Тимур этого не понимал.

— Я не буду врать, Керимов, — вновь попыталась объяснить. — Я не буду пользовать ситуацией и сочинять что-то во вред тебе. Но и делать вид, что мы встречались в прошлом, тоже не стану. Даже ради того, чтобы сбавить интерес журналистов к этой истории. Я сильно сомневаюсь, что он вообще существует. И что кто-то на самом деле захочет копаться в деталях.

— Ты ошибаешься, Ветрова, — мрачно заявил Тимур, недовольный моим ответом.

— Даже если так. Твой вариант с «якобы» случившимся между нами романом — бред. В универе в курсе о том, что мы друг друга не переносим. Все знают о твоих бесконечных увлечениях. Если журналисты поинтересуются у любого из студентов нашего факультета, твоя (точнее наша, если я в это ввяжусь) версия — пффф. Развалится, как карточный домик.

Я уже поняла, что моя репутация в любом случае будет уничтожена. Либо я залетела неизвестно от кого… Либо — Керимов мог бы стать отцом моего ребенка. И, в сущности, если разобраться, ни один из вариантов меня не устраивает. Я бы хотела, чтобы никто ни о чем не знал… Но об этом даже думать не стоит. Слишком поздно…

— Я предлагаю, все оставить, как есть, — я снова повторила свои слова. — Так что давай закончим наш разговор. Я хочу вернуться в свою палату.

Но Керимов меня не услышал.

— Я не могу ничего оставить, как есть! — зло возразил.

Но мне-то какое дело до проблем Тимура?!

Я, между прочим, так и не поняла, отчего Керимов так яростно стремится защитить себя от внимания журналистов. Что такого неприятного в его прошлом могут они отыскать? Ведь не просто же так Тимур требует от меня притворства, выдавая свой интерес за заботу обо мне самой?

Его расчет так прост. Ведь, если выставить меня эдакой «девочкой для битья», отдав меня на растерзание журналистам, то они, конечно, не увидят что-то, что так страстно желает скрыть ото всех Тимур.

— Это твои проблемы, Керимов. Пару месяцев все будут считать тебя мерзавцем. Не делай вид, что это с тобой впервые. Тебе нужно было уже привыкнуть, — слова сорвались с моего языка быстрее, чем я заметила дикую ярость в глазах Тимура.

Я отпрянула, но было уже поздно. Керимов моментально придвинулся ко мне, до боли вжимая меня в подоконник. Его руки в этот раз впились мне в плечи.

— Это только в твоем воспаленном мозгу, Ветрова, я козел и ублюдок!

— Неужели, этого никто кроме меня не замечает? — я саркастически подняла одну бровь.

Страха перед Керимовым не было. Я испытывала лишь подобие садисткого удовлетворения от того, что сейчас говорила.

Я вообще очень люблю правду! И псих Керимов не сможет меня напугать и заткнуть мне рот.

— А я-то думала, что имею право на собственную точку зрения! Так же, как и вы, Тимур Викторович, — я воспользовалась любимым приемом Андрея, чем еще сильнее разозлила Тима.