Покинутая женщина - Дениз Робинс

— Я не приду на твою свадьбу, даже если меня пригласят. Ты ведь поймешь это, правда?

Ивонна слабо кивнула, достала из сумочки носовой платок и вытерла глаза. Она чувствовала себя глубоко несчастной, потерянной и одинокой. Даже воспоминание о Форбсе не могло придать ей сил, успокоить в этот момент прощания со Стивеном. И вдруг Ивонна чуть не отпрянула от ужасной мысли — она поняла, что по-прежнему любит Стивена и всегда будет любить.

Но несмотря на нерешительность, на характерный для нее недостаток твердости и инициативы в кризисных ситуациях, Ивонна взяла себя в руки и попрощалась с ним. Чем скорее выйти из-под его влияния, покинуть его мастерскую, тем лучше — решила она. Теперь ей необходимо научиться любить Форбса, дать ему возможность поглотить ее полностью в новой жизни, которую он предлагал.

Очень бледная и подавленная, Ивонна взяла свое пальто, надела его и повязала на волосы шарф. Стивен стоял неподвижно и наблюдал за ней. Чувства бушевали в нем с такой силой, что это было почти невыносимо. «Ужасно, — подумал он, — когда такое стройное, нежное существо, эта «розочка», — как Стивен часто называл Ивонну, — так много значит для меня». Это может нанести смертельную рану. Для него почти смерть знать, что он последний раз видит, как она повязывает свой шарф поверх пышных, вьющихся каштановых волос и подтягивает пояс знакомого голубого пальто, а затем медленно натягивает шерстяные перчатки. Даже их Стивен видел много-много раз. Они были подарены Ивонне на прошлое Рождество, и шерсть на правой сильно вытерлась.

После ее ухода Стивена ждали страшные мучения. Он знал это, но было уже поздно что-либо предпринимать.

Наконец Ивонна подошла и встала рядом с ним с кротким, умоляющим выражением прекрасных грустных глаз, которые часто сводили его с ума. Когда она так смотрела, в ней было что-то жалостно слабое, а Стивен едва сдерживался, чтобы не броситься перед ней на колени, прижаться лицом к ее стиснутым рукам и молить ее не уходить.

Ивонна произнесла слабым голосом:

— До свидания. Пожалуйста, прости меня, Стивен.

Он сжал зубы.

— Ты не сделала ничего, за что тебя нужно было бы простить, моя милая девочка. Ты никогда не принадлежала мне и ты права, что выходишь за человека, которого выбрала.

Ивонна сделала беспомощный жест, и Стивен добавил:

— Прости меня за мое поведение.

— О, Стивен, — сказала она, — я узнала так много счастья с тобой и благодаря тебе. Я перед тобой в большом долгу. Ты научил меня всему.

Эти слова вызвали у него злую усмешку.

— Мое обучение не рассчитано надолго. Ты скоро все забудешь.

— Нет. Оно необходимо мне. Ты ошибаешься насчет армии. Я смогу продолжать рисовать, — настаивала Ивонна.

Стивен поднял глаза к небу.

«Что, — подумал он, — в женщине заставляет ее выдавливать последнюю унцию эмоций из ситуации? Мужчина любит покончить со всем побыстрее, особенно, когда разговор причиняет боль». Стивен был уверен, что Ивонна по-своему страдает, но, казалось, она смаковала эти страдания. Все женщины, решил он, мазохистки. Но Стивен не собирался позволять Ивонне продолжать сцену прощания, удовлетворять ее самолюбие или ждать, когда ее начнут убеждать, что она поступает абсолютно правильно. Он не верил в то, что это правильно, и что она будет счастлива с Форбсом Джеффертоном.

— Теперь ты все решила, Ивонна, — произнес Стивен, словно разговаривая с ребенком, оказавшимся у него на дороге.

Она почувствовала упрек, осуждение. На ее лице вспыхнули красные пятна, но Ивонна с покорным жестом наклонила голову и прошептала:

— До свидания.

Стивен подошел к двери мастерской и открыл ее с не присущей ему скованной любезностью. Проходя мимо, Ивонна бросила на него еще один умоляющий взгляд. Стивен проигнорировал это. В холле с первого этажа дул ледяной ветер. Кто-то оставил открытой парадную дверь. Ивонна поежилась.

— Ужасный холод, — проговорила она.

— Хочешь, чтобы я спустился и поймал тебе такси? — спросил Стивен.

Никогда раньше он не предлагал ей подобного. Они не имели лишних денег, чтобы тратить их на такси.

— Нет, спасибо, — ответила Ивонна. — Я поеду на автобусе.

Она взглянула на Стивена. Одинокая лампочка без плафона на лестничной площадке освещала его худое лицо и темные пятна утомления под глазами. Ивонна никогда не видела его таким усталым и, однако, таким странно, жалобно молодым. Ивонне очень не хотелось расставаться с ним на такой холодной, враждебной ноте.

— О, Стивен, неужели мы больше никогда не увидимся? — выпалила она. — Ты не будешь писать мне? Почему мы должны так заканчивать нашу дружбу? Форбс знает…

Ивонна замолчала, прикусив губу. Стивен посмотрел на нее с циничной усмешкой.

— Знает что? — спросил он. — Что мы виделись почти каждый день в течение двух лет и строили планы на будущее… хотя это будущее было очень далеким?

Ивонна не смотрела на него.

— Не совсем, — отозвалась она. — Но он знает, что ты мой большой друг. На самом деле. Когда он спросил… любила ли я кого-нибудь раньше… я сказала, что однажды думала, что люблю тебя.

— «Думала». Шедевр женской хитрости, — воскликнул Стивен, откинул голову назад и засмеялся. — Но я вполне понимаю, что ты не хочешь, чтобы бедный парень заподозрил правду.

Его безжалостность задела Ивонну за живое. Она вдруг разозлилась.

— Ты отвратителен! Я хотела, чтобы ты остался моим другом и стал другом Форбса тоже. Ты признал, что я никогда не принадлежала тебе, но ты вел себя так, будто я твоя собственность… словно я не имела право обручиться ни с кем другим, нарушила свое слово и бросила тебя. Но это неправда. Да… после всего, что ты наговорил сегодня, я никогда не поверю, что у тебя когда-нибудь были ко мне дружеские чувства. Ты просто ревнивый самец с обостренным чувством собственника. Моя любовь, мое снисхождение выше твоих. Я хотела, чтобы мы остались друзьями и продолжали видеться, неважно, что мне это стоило бы. Я всегда считала тебя разумным и великодушным, но теперь нет. Я очень рада нашему разрыву. Теперь он окончателен. Мы больше никогда не увидимся!

Ивонна развернулась и бросилась вниз по лестнице. Стивен ошеломленно смотрел ей вслед. Наклонившись над перилами, он крикнул:

— Ивонна, вернись. Все, что ты сказала — справедливо. Я отвратительный… чертовски плохой друг. Ивонна, вернись и прости меня. Давай не будем расстраиваться так. Я не могу вынести этого. Я просто сошел с ума. Вот почему я сказал все эти ужасные вещи. Ивонна…

Но она не вернулась. Возможно, Ивонна не слышала несшихся ей вслед слов, эхом разносившихся по лестнице. Стивен услышал стук ее каблучков по ступенькам, а затем стук парадной двери. Звук потряс весь дом. Стивен вернулся в свою мастерскую, снял очки и слепо стал перебирать рисунки, лежавшие в папке на столе. Его рука дрожала так, что листы бумаги едва не выпадали из пальцев. Он нашел несколько грубых набросков Ивонны. Ее голова под разными углами… прозрачные смеющиеся над ним глаза… полный, милый рот, просящий жалости, нежности, понимания. Руки Ивонны, изысканные, лежащие одна на другой, словно вылепленные из алебастра. Волосы над лебединой шеей, тело, обернутое испанской шалью, выражение лица, озорное, обманчивое.