Уйти или остаться? - Владимир Алексеевич Колганов

очередной раз как бы стоя всё на том же броневике в позе вершителя народных судеб, наставлял меня на путь истинный. Не ясно только было, какая конкретно роль в этом деле предназначалась лично мне. Ну в самом деле, не понадобилось же Осе городить весь этот огород ради того, чтобы с моей помощью получить компенсацию за утраченные в незапамятные времена исподние…

— Антилиберальные вещи глаголешь, — шутливо заметил я, не подавая вида, что пытаюсь раскусить коварные замыслы своего давнего приятеля, — не дай Бог, кто-нибудь тебя услышит…

— Ничего опасного, — с жаром, но понемногу остывая, возразил мне Ося. — Нет тут никакой крамолы. Кстати, вот еще слово, которое я совершенно не выношу — антилиберал. Абсолютно неизвестно, кто за ним скрывается. Черт его знает! Так я и говорю: никакой этой самой крамолы в моих словах нет. В них только здоровая наследственность, элитарное образование и могучий интеллектуальный потенциал.

Тут Ося сдёрнул с шеи вконец замызганную за время трапезы салфетку и, скомкав, бросил ее рядом с опустевшим фужером из-под коньяка. Я, кряхтя, поднялся и поблагодарил:

— Мерси.

— Минуту, Вовчик! — промолвил Ося, засовывая руку в карман. Затем прищурился и протянул мне красочно оформленный лист мелованной бумаги с витиеватой надписью «Контракт»: — Пора тебе, Вовчик, заняться делом, а то тратишь время на ерунду, на никому ненужную писанину. Будешь теперь работать на меня. Зарплата, какая тебе и не снилась, плюс бонусы за усердие в конце каждого квартала. Так что резину не тяни, давай, подписывай.

— Но что же от меня потребуется?

— Станешь кем-то вроде придворного летописца, статьи обо мне будешь писать, а там глядишь дело дойдёт и до книги. Ну а цель простая — содействовать упрочению моего имиджа, ну и поднятию рейтинга телеканала. Никто с этим не справится лучше тебя, я больше, чем уверен!

У меня такое впечатление, что опять запахло поросячьим рылом, потому и попытался уточнить:

— Не пойму, зачем тебе всё это. Ты богат, у тебя свой телеканал, регулярно интервью печатают в газетах.

— Этого явно недостаточно, — тут Ося слегка замялся. — Видишь ли, я намерен баллотироваться в Госдуму, а там кто знает… Ну так по рукам?

Тут только до меня дошло… Неужто хочет под себя подмять Россию?

— Нет, Ося, такая работа не для меня. Извини, я не смогу!

Но Ося был неумолим, по обыкновению в подобных случаях он переходил на «вы»:

— Голубчик, а ведь это уже и вовсе демагогия. Давеча вы откушали прекрасный обед из пяти блюд и вот теперь отлыниваете от работы. Это же вопиющая невоспитанность с вашей стороны. Я начинаю думать, что за душой у вас, стало быть, внутри, нет ничего кроме поросячьих потрохов и ломтя ростбифа. Короче, нечего вы… — дальше последовала нецензурная брань.

Домой я добирался на метро. И вот сижу в вагоне, размышляю: «Да какая мне разница, кто там наверху? Ведь всё равно мало что изменится. Как думали власть имущие всё больше о себе, так оно и будет. Это закон природы и вряд ли удастся его изменить». А контракт не подписал, потому что никому не продаюсь, уж так воспитан.

Глава 5. Формула жизни

Для начала расскажу весьма поучительную историю, которую мне поведал приятель — Пётр Иванович, так будем его называть. Несколько лет назад врач-геронтолог, добрая душа, узнав, что за шестьдесят пять лет Пётр Иванович ни разу не сдавал кровь на биохимический анализ и — о, ужас! — не удосужился хотя бы раз в жизни сделать УЗИ брюшной полости, настоятельно порекомендовал восполнить столь значительный пробел в поддержании здоровья. Пётр Иванович позволил себя уговорить — в конце концов, это же не чистка зубов ценой в пятьдесят тысяч, которую ему порекомендовали в одной из частных поликлиник недалеко от Маяковки.

Ну вот сдал Пётр Иванович анализ крови, сделали ему УЗИ. Эх, кабы знать заранее, чем это обернётся… Вдруг раздаётся звонок из поликлиники, и некто тоном, не допускающим возражений, требует от Петра Ивановича немедленно отправиться к специалисту, иначе будет уже поздно. Обалдевший Пётр Иванович явился на приём к врачу, тот сообщил, что состояние одного из внутренних органов не соответствует рекомендациям Минздрава: что-то там слегка завышено, вышло за пределы согласованной и утверждённой нормы. Затем врач без всякого осмотра выписал рецепт на какой-то препарат, а вдобавок вручил несколько листочков с рекламой витаминов и лечебных свечек, производимых некой частной фирмой. К счастью, Пётр Иванович догадался посоветоваться с геронтологом — тот чуть со стула не свалился, когда взглянул на тот рецепт: «Что он — совсем сдурел? Это же сильное обезболивающее!».

Болей и прежде у Петра Ивановича не было, но теперь появился страх — в надежде избавиться от него, обратился в частную клинику. Врач долго качал головой, разглядывая результаты анализов, затем сказал, что с операцией затягивать нельзя, а то, не приведи господь, придётся её делать уж совсем в преклонном возрасте, что весьма чревато… Ну а пока настоял на том, чтобы Пётр Иванович каждый год сдавал анализ крови и делал это самое УЗИ. Через пару лет, когда отклонения от нормы, утверждённой Минздравом, немного возросли, Пётр Иванович задумался о том, что дальше предпринять. Покопавшись в интернете, нашёл некие критерии, определявшие уровень опасности, которая ему грозила — оказалось, что с такими показателями вполне можно жить, они типичны для большинства людей его возраста. Но что за жизнь, если врач твердит о неизбежной в перспективе операции?

К тому времени, когда Пётр Иванович надумал посетить платную клинику при одном из московских университетов, он побывал у пяти врачей, специалистов в этой области — всё надеялся, сопоставив разные мнения, найти однозначное решение: то ли делать операцию, то ли продолжать жить, как ни в чём не бывало. Но всё без толку, зря деньги на врачей потратил. В университетской клинике подошли к этой проблеме основательно: уговорили Петра Ивановича сделать биопсию — он поначалу упирался, ссылаясь на те самые критерии, но получил авторитетнейший ответ: «В отличие от других, даже зарубежных коллег, мы эти критерии не признаём! Готовьтесь к биопсии и к госпитализации». Пришлось купить комплект памперсов и ещё кое-какие принадлежности, ну и, конечно же, халат, чтоб не ходить в больничном, а в добавок выложить двадцать пять тысяч за эту процедуру.

На биопсию Пётр Иванович пришёл ни жив ни мёртв — а вдруг врач прав, и у него злокачественная опухоль? С утра не емши, даже чаю не попил…

К счастью, обошлось — на следующий день позвонили, успокоили: результат биопсии отрицательный. Впечатление было такое, что