Превращение - Эмили Уитмен
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Я спустился и отправился тренироваться в глубине острова, подальше от клана. Проходя мимо тёмного хребта, я услышал голос с противоположной стороны. Лир. Я остановился, пытаясь разобрать слова.
– Ты же знаешь, что тебе нужно идти, – говорил он.
Я взобрался на хребет и выглянул из-за него. Далеко внизу в небольшой бухте лежали рядышком мама и Лир. Их плечи соприкасались. Волны омывали хвосты.
– Мы больше никогда не увидим такой встречи кланов, – сказал Лир. – К тому же… – В его голосе появилась одновременно настойчивая, тёплая и печальная нотка. – Ты можешь дурачить остальных, Уна, но не меня. Луна взывает к тебе, беспрестанно тянет тебя, как приливы и отливы. Ты не можешь сдерживать её зов вечно. Даже если Аран…
Шум волны поглотил следующие слова, но я увидел несчастное лицо мамы и прикосновение к ней Лира. Что-то сжалось в моей груди. Затем он сказал:
– …спать в открытом море. Он никогда не…
Острые камни впились в ладони. Я отошёл от края, спрыгнул и бросился со всех ног к пустынной части пляжа.
Я им покажу. Я сам приплыву на праздник Лунного дня и получу шкуру – и тогда стану быстрее всех. Они не смогут тягаться со мной.
Глава 12
Упряжка
Я плыл под водой против бурунов, держа нож в руке, когда мама, появившись, начала приближаться ко мне. Она несла в пасти длинные ленты кедрового луба. Мама подняла голову, изогнулась и, взмахнув ластами, устремилась к поверхности. Я на миг остановился, сжав челюсть, и засунул нож в чехол. Я не поддамся на её уговоры отказаться от путешествия.
Но когда я поднялся, она уже унеслась сквозь сгущающийся туман – прочь от острова, прочь от клана.
Я в недоумении оглянулся на берег. Остальные отправились на новое лежбище раньше? Она вела меня туда? Я поплыл следом, ощущая на ноге непривычную тяжесть ножа.
Я не видел никаких скал, но мама вдруг вылезла из воды и взобралась на камень. Я взобрался следом. Она бросила свою ношу в такую большую кучу кедрового луба, которую можно было натаскать лишь за несколько рейсов.
– Где остальные? – спросил я, оглядываясь по сторонам. – Что мы здесь делаем?
Мама глубоко вздохнула:
– Аран, я решила, что ты прав. Ты должен быть на Пике во время обряда, и я сделаю всё, чтобы ты добрался туда. Мы отправимся туда вместе.
– Вместе? – спросил я, не смея себя обнадёживать. Она кивнула. – Правда?
– Правда, – ответила она. И просияла, подобно лучу света, пробившемуся сквозь туман. У меня словно камень с души свалился. Я запрокинул голову и разразился радостным смехом, «брызнувшим», словно китовый фонтан. Потом, широко раскинув руки, закружился на месте, всё быстрее и быстрее, пока не упал в воду.
Выбравшись, я начал отряхивать воду с волос.
– А где остальные? – теперь уже мной овладело нетерпение. – Как тебе удалось уговорить Мойру? Ты рыкнула на неё? Я буду очень быстро плыть, я вас совсем не задержу, я…
– Видишь ли… – мамина улыбка слегка померкла. – Нам понадобится больше времени, поэтому мы с тобой отправимся одни.
Я проигнорировал укол разочарования. Это неважно, ведь я попаду на обряд.
– Нам надо подготовиться, – мама поискала что-то в куче и вытащила зубами толстую верёвку из луба. Подобно моим верёвочкам, она была так же перекручена и переплетена, однако толще и крепче. Чтобы сплести её, маме явно приходилось сбрасывать шкуру, и это весьма меня удивило, ведь она практически перестала превращаться.
Мама обмотала верёвку вокруг моей ладони.
– В моих руках это получается менее ловко, чем у тебя, – будет быстрее, если ты доплетёшь это сам.
Я посмотрел на неё с недоумением:
– Что это?
– Упряжка, – в её голосе послышалось лёгкое раздражение.
– Упряжка?
– Ты затянешь её на мне и будешь держаться за неё, чтобы не свалиться со спины. Эта идея посетила меня, когда ты мастерил ножны, – она кивнула в сторону ножа на моей икре. – Не волнуйся, я объясню, какой длины должна быть верёвка и как соединить детали. Работай живее – завтра рано утром мы отправляемся.
Я всё ещё недоумевал:
– Но мама, я не хочу быть на твоей спине. Я поплыву. Я должен прибыть на праздник самостоятельно – таково правило.
– Правило? – она уткнулась носом в полоски луба, чтобы не смотреть на меня. – Другая ситуация – другие правила. Наш случай не похож на те, что подпадают под правило: на вершину Пика самостоятельно не взбираются новорождённые, слишком старые или слишком больные, – она повернулась на север. – К тому же у тебя нет времени добираться вплавь. Полнолуние через шесть дней. В тюленьем обличье уйдёт три дня. С тобой на спине – пять дней. И придётся спать в открытом океане. Как видишь, нам нужна упряжка.
Мне казалось, что это неправильно, но мама была настроена решительно. И раз уж это единственный для меня способ добраться вовремя…
Я сел рядом с кучей луба и поднял две полоски.
– Тем не менее, – сказала мама, – пусть это останется между нами, хорошо? Остальным лучше не знать о том, что ты будешь добираться туда не самостоятельно.
Я громко сглотнул, а затем взял ещё одну ленту.
Мама одобрительно кивнула.
– Плети в три ленты, покрепче, – сказала она, – вдвое длиннее моего тела.
Какое-то время было слышно лишь биение волн и шелест работы в моих руках. Мама подавала мне ленты, а верёвка становилась всё длиннее. Туман сгущался, обволакивая нас всё больше.
Мама начала напевать. Это был один из моих любимых мотивов истории о сотворении. С самого моего детства мы пересказывали эту историю вместе. Её спокойный голос давал мне понять, что в этом мире царит порядок.
Теперь уже я прошептал:
– Вначале…
Мама улыбнулась и подхватила:
– …была Луна. Она вращалась вокруг сухой пустой планеты под названием Земля.
– И ей было одиноко, – сказал я.
Мама кивнула:
– В глубоком одиночестве Луна вздохнула. Её вздох превратился в музыку – в прекрасную тоскливую песню, и из твёрдой, каменной земли выступили крошечные капли влаги. Они танцевали под её песню.
– Это был лёгкий туман, – сказал я, протягивая руку. Мама передала мне ещё одну кедровую ленту.
– Да, клубившийся туман. Луна запела громче. Капельки становились большими и превратились в дождь, падающий на лицо Земли, – мама повернулась ко мне. – Спой это со мной, Аран, как ты будешь петь на обряде.
Мы запели вместе:
