Симуляция - Владимир Ефимов

Позже я не мог понять, почему я вел себя так безрассудно. Видимо, наркотик продолжал действовать, возможно, усиливаясь теми несколькими глотками вина. Но тогда эта эйфория сделала мир проще, и позволила мне поверить людям, которые того стоили, хотя и не были ангелами. Может быть, именно поэтому мои отношения с Большим Боссом сложились в последствии так удачно.

Можно было подстраховаться, позвонить куда-то еще. Но вместо этого я набрал внезапно всплывший в голове номер Бергов.

– Мадам Берг? Добрый день, это Петров, программатор. Помните, я был у вас. Недели две назад. Я знаю, откуда берется расстройство у вашего сына. Это из-за рекламы. Они вставляют в клипы двадцать пятый кадр. Понимаете, это же кодирование. А когда один код накладывается на другой, результаты бывают непредсказуемы. Он смотрит слишком много рекламы, и смотрит вполглаза, а это самый опасный вариант. Да не за что. Я случайно это выяснил. Конечно, зайду, как только смогу.

Я не сразу вспомнил, что мне больше не надо подпирать дверь, вылез из-под стола и отодвинул его к противоположной стене. Когда в мою комнату ввалилась шумная компания во главе с А.Ф., я сидел на столе, допивал вино из бутылки и курил сигарету. Вторым предметом, спрятанным в подошве изуродованного ботинка, была зажигалка.

– Когда стоишь там, наверху, эти экраны такие огромные, что кажется, в них вот-вот упадешь. К тому же плясуны все время при деле, они находятся в особом состоянии сознания и никак не могут контролировать то, что на них льют с экранов. Вот и весь трюк. Нету никакого гипнотизера, их кодируют рекламные клипы с двадцать пятым кадром. На сегодня вам придется отказаться от рекламы, особенно пива и стирального порошка. А потом не знаю… Может, развернуть экраны? А можно и защиту поставить, это мне под силу.

Лучше стыдиться своего богатства, чем гордиться своей бедностью. [38]

А.Ф. тут же начал отдавать распоряжения, а у меня начался сплошной праздник, тем более что в голове уже шумело так, что дай Бог. Кто-то принес из буфета большую тарелку с бутербродами, и я только тогда понял, что не ел больше суток. Рупрехт собственноручно вручил мне конверт с деньгами. Полный гонорар и тысячу сверху, как я обнаружил, наутро, когда протрезвел. Оценив мое состояние, капитан кликнул охранника, того самого, который провожал меня на трос:

– Пабло, присмотри за доком. Чтобы он чего не потерял.

Потом в комнату заглянула рыжая голова с чудовищно размалеванным лицом, а за ним вошла и вся юная ведьма, она же панк, по имени Дио, украшенная булавками, цепями и еще много чем.

– Она тебя третий раз спрашивает, – сказал приведший ее Василек, – в первый раз ей сказали, что ты в медпункте.

– Ты не думай, – успокаивал меня он, – они и не собирались тебя мочить. Так, попугали бы и выгнали. Но народ суровый. Шоу-бизнес, вира-майна! А.Ф. сказал, он тебя еще будет приглашать. За плясунами приглядывать.

В довершение всех чудес пришел Джельсамино, но я его не сразу узнал без его свирепой гримасы. Он, улыбаясь, хлопнул меня по плечу и сказал:

– Ну, ты дал, док! Мы все на ушах стояли. Вот, держи. Не новый, конечно, но уж не хуже твоего, точно. Мы такие при наблюдении используем, – и он протянул мне профессиональный бинокль фирмы "S-Z" в кожаном футляре. Он один стоил, как половина моего гонорара.

До дома меня вместе с Дио довезли под чутким присмотром Пабло, который следил, чтобы я не потерял деньги, не разбил бинокль, не потерял бы Дио и не потерялся бы сам.

* * *

Через несколько месяцев я навестил Бергов, часа три читал логи их сына, который уже заработал на новый позвоночник. Логи были чисты, как у младенца после жесткого ресета. Рекламные плакатики и сувениры из его комнаты почти исчезли.

– Работаю я теперь помедленнее, зато никаких проблем, – сказал он и с гордостью показал мне свое изобретение: на экраны всех телевизоров были наклеены квадраты из черной бумаги, которые закрывали среднюю часть изображения.

Приложение к части I

У нас Лум-Лум известен под названием "Французская военная игра". Правила ее таковы.

Игровое поле состоит из 11 площадок и соединяющих линий. Игрок загонщиков ходит чёрными фишками, другой игрок – красной фишкой. Ходят они по очереди. Фишки передвигаются по линиям, причём за один ход можно передвинуть только одну фишку на соседнюю с ней точку пересечения линий. Две фишки не могут стоять на одном и том же месте. Красную фишку можно двигать в любом направлении, а чёрные фишки – только вверх и вбок. Цель игрока загонщиков – поставить красную фишку в положение, из которого ей некуда ходить. Цель другого игрока – продержаться двадцать ходов. Если ему это удастся, первый игрок считается проигравшим.

Поиграть в эту игру на стороне загонщиков можно по адресу http://mathgames.mccme.ru/play.php?id=89

ТУЗЫ В ДРЕЙФЕ

…Все пробует розги

на чьем-либо мозге

и шлет провожатых ко мне

Б.Г., "Начальник фарфоровой башни"

Когда я вспоминаю две недели, проведенные с Дио, мне на ум приходят два словосочетания: "адский рай" и "мудовый месяц". После того, как она исчезла, моя келья осталась поверженной в хлам и заляпанной пятнами разнообразных жидкостей, самой невинной из которых было пиво. К тому же все было как-то по-дурацки.

сожаление о сожелании солежания [38]

Первые три дня мой неизменный компаньон и настройщик Чирок, с которым мы делили маленькую захламленную квартиру, укоризненно косился, встречая меня на кухне или на пороге ванной, а потом не выдержал бардака и сорвался в тихий запой.

Нет, мы не творили ничего сверхординарного. Мило проводили время в моей комнате, рассматривали в Z-S-овский бинокль окна дома напротив, почему-то читали вслух Мамлеева, иногда выбирались погулять. Ну, прогулки мне не очень нравились. Дио тащила меня в места, где собирались ее друзья – толчея переполненных баров, где глаза щиплет от табачного дыма, площадки замусоренных дворов, неверное тепло подземных коридоров. Вне тусовок она любила демонстрировать свое ведовское искусство на случайных прохожих. Насчет паралича не скажу, но как люди начинали спотыкаться, я видел своими глазами. Я пытался ее сдерживать, однако, когда она чувствовала в себе поднимающуюся силу, ее было не остановить.

Как расположить женщину к себе? [38]

Трое суток мы провели за городом, в небольшом домике одного моего приятеля. Там я обнаружил удивительное свойство Дио. Ее тело не имело запаха, несмотря на то, что все это время она не мылась. Я-то мог обходиться холодной водой.

соизъявление соизволения на совозлияние [38]

Как-то само собой получилось, что все эти две недели я почти не бывал трезв. Это было неправильно, потому что близость с женщиной для меня до сих пор остается праздником и чудом, и хочется ясно воспринимать и помнить каждый миг и каждую деталь. Я подумал об этом, когда понял, что она не вернется. Она уже несколько раз уходила одна, но каждый раз возвращалась через три – четыре часа. Я говорил себе что, скорее всего, она нуждается в каком-то особом топливе. Но когда она не пришла к утру, стало ясно, что "мудовый месяц" закончился. Не думаю, что у нее было намерение со мной расстаться. Скорее всего, все решила какая-нибудь случайная встреча, внезапная вечеринка или иная затея подобного свойства.

Оно и к лучшему. Лум-Лумовские деньги таяли слишком быстро, да и Чирок пребывал в плачевном состоянии. Пора было восстанавливать привычный ритм, и возвращаться к более осмысленному существованию.

Я помыл тряпку и стер пыль с футляра своей лютни. А потом вплотную занялся Чирком. В каком-то смысле он тоже был моим инструментом.

* * *

Когда выключаешься из работы на месяц, потери почему-то оказываются куда больше месячной выручки. То ли клиенты разбредаются по другим мастерам, то ли общий настрой не тот. В этот раз Лум-Лум спас нас от финансовой ямы. Сначала мы успешно проедали деньги оставшиеся от покупки давно необходимого, потом, когда этого стало не хватать, действительно поступило обещанное приглашение от Александра Филипповича, Большого Босса, продюсера Лум-Лума. Позвонил один из помрежей шоу и предложил мне поработать профилактически с канатными плясунами. С тех пор наши сеансы стали регулярными, я заходил к ним раз в два-три месяца.

Не без волнения я осматривался в павильоне, где мне досталось столько острых ощущений. Рекламные экраны, вводившие плясунов в транс, едва не стоивший кое-кому из них жизни, теперь были развернуты почти горизонтально. Из-за этого с тросов картинка была видна лишь узкой, сильно сжатой полосой. На этот раз меня любезно проводили наверх, на площадку, в сопровождении того же Пабло, который в прошлый раз сталкивал меня на трос. Теперь он, наоборот, меня подстраховывал.