Близость - Элизабет Гейдж

Больше всего он желал, чтобы Лесли окончила школу и вырвалась из серого и бесперспективного круга жизни города с его замкнутым в самом себе обществом. Он экономил на каждом пенни, чтобы сколотить деньги на будущие расходы по обучению Лесли в колледже, и благодарил судьбу за ее хорошие отметки, которые дадут ей в колледже возможность, учитывая его бедность, получить стипендию.

Только бы она смогла безболезненно перенести эти непростые годы возмужания, только бы смогла преодолеть преграды, воздвигнутые ее социальным положением, и начать новую полную уверенности в будущем жизнь.

В пятницу в половине шестого Лесли, как обычно, проводила отца на работу. Во время обеда она от волнения почти ничего не ела, изо всех сил стараясь ради отца выглядеть спокойной.

Оставшись наконец одна, она приняла горячий душ и, казалось, целую вечность провозилась с косметикой.

Для такого события она выбрала юбку в складку и легкую белую блузку. В этом наряде она в некоторой степени выглядела обольстительно, поскольку юбка сильно открывала ноги, а сквозь тонкую материю блузки виднелась кожа. От воспоминания о поцелуе Джефа тепло разливалось по всему телу. Сегодня вечером она хотела предстать перед ним женщиной. Хотела возбудить его.

Поглощенная своей секретной миссией, она вышла из дому без десяти минут десять и неторопливо зашагала по улицам. Дойдя до леса, она нашла тропинку, которую знала с детства, и ступила в тишину леса, прислушиваясь к шороху сосновых игл под ногами.

В небе стояла полная луна. Посеребренный лунным светом лес казался загадочным. Лесли ускорила шаги, когда тропинка начала подниматься в гору, выходя на высокий берег пруда. Оказавшись на условленном месте, она издали увидела машину. Она узнала ее. Это был голубой «шевроле» пятьдесят девятого года, на котором Джеф каждый день приезжал в школу.

Она увидела силуэт человека, сидящего за рулем. Она сделала еще несколько шагов. Все чувства были напряжены.

Стекло на дверце начало опускаться, когда она подошла к машине:

— Привет, Лесли!

Она остановилась как вкопанная.

Это был не Джеф. Она узнала голос одного из его друзей, Барта Диллона, его партнера по баскетболу, известного волокиты, не привыкшего церемониться с девушками.

От удивления она открыла рот, не зная, что ответить.

— Я… я думала… — пробормотала она, заикаясь.

— Джеф никак не мог приехать, — сказал Барт, — а предупредить тебя не удалось. Он послал вместо себя меня. Не хотел, чтобы ты осталась в одиночестве. Садись-ка в машину, Лесли.

При свете луны она увидела его взгляд, внимательно и оценивающе рассматривавший ее. Лесли не верила своим глазам. Она чувствовала себя так же, как Золушка, наблюдавшая за превращением кареты в тыкву, а лошадей — в мышей. Весь мир стал ей немил. Она была беззащитна и унижена.

— Не стесняйся, — сказал Барт, — забирайся в машину. Я ждал этого с нетерпением. Джеф рассказал мне, что ты оказалась жутко страстной.

Он собирался уже открыть дверцу, но Лесли, развернувшись на каблуках, побежала прочь.

— Лесли! — крикнул он вслед раздраженным и в то же время удивленным голосом. — Не будь дикаркой! Вернись!

Но она уже скрылась в лесу и не слышала рева включенного мотора и взрыва хохота. Она бросилась бежать по тропинке.

Всю дорогу домой она ничего вокруг не видела. Вбежав в дом, она сбросила одежду и долго стояла под горячим душем. Она вся дрожала. Выйдя из душа, она надела пижаму и легла в кровать, уставившись ничего не видящим взглядом в потолок, словно потеряв память.

Так она пролежала долго. Время от времени по ее телу пробегала дрожь, как у человека, расслабляющегося под действием сна. Потом она словно оцепенела.

Лишь к полуночи на глазах появились слезы. Вначале они тонкой струйкой полились по щекам, затем хлынули потоком. Горькие рыдания сотрясали тело.

Она проплакала всю ночь. Когда в девять утра отец вернулся домой, она сидела за столом и делала уроки. Он спросил, отчего у нее покраснели глаза, и она сказала, что глаза воспалились от новой туши.

Вскоре он лег спать, и она опять осталась одна. Слез больше не было, но из глубины души нет-нет да и вырывалось всхлипывание, и, казалось, этому не будет конца.

В понедельник с потухшим, опущенным взором она пошла в школу. В автобусе ребята вели свои обычные разговоры, но она ничего не слышала. Приглушенное бормотание голосов в радиоприемнике шофера только дополняло ощущение нереальности происходящего.

Когда она вошла в здание школы, никто, казалось, не заметил ее. Она торопливо прошла по коридорам до своего класса. Только перед уроком английского языка она заметила усмешки на лицах троицы подружек — любимиц класса. Позже, на перемене, проходя мимо группы мальчиков, заядлых игроков в баскетбол, она услышала, как один из них присвистнул.

Перед уроком по мировой цивилизации, войдя в класс, она покраснела. На доске огромными буквами было написано: «Лесли, это Джеф. Я люблю тебя».

За три минуты до звонка Лесли пережила самые мучительные страдания в жизни. Но вот в класс вошла учительница, стерла с доски написанное и начала урок.

Через неделю насмешки и косые взгляды в ее сторону прекратились, и Лесли опять стала для всех незаметной, привычной, как школьная мебель. Она ездила на автобусе в школу, сидела на уроках, болтала с девочками, с которыми была в дружеских отношениях, — все они, казалось, знали, что произошло, но ни словом не обмолвились, — и пыталась забыть. Подобно всем школьникам, ставшим однажды по несчастью объектом всеобщего позора или огромного унижения, она хранила в памяти это клеймо намного дольше, чем другие. Сверстники забыли о ее позоре очень быстро.

Она никогда так и не узнала о причине того, что принесло ей столько огорчений. Вполне естественно, что никто не рассказал ей, что о своем приглашении Джеф Петерсон поведал Барту, самому близкому из приятелей по баскетбольной команде, а тот сообщил об этом Джуди Бетанкур. Джефу ясно дали понять, что Джуди никогда не простит ему, если он начнет встречаться с другой девочкой, а тем более с Лесли Чемберлен. Не зная, что делать, нерешительный Джеф поддался на уговоры отказаться от встречи с Лесли. Когда Барт предложил пойти вместо него, Джеф с неохотой согласился и тут же с беззаботностью выбросил из головы мысль о неприятной ситуации. В ту же пятницу вечером Джеф, как обычно, отправился на свидание с Джуди, а Барт, позаимствовав у Джефа машину, поехал поджидать Лесли.

Подробностей Лесли так никогда и не узнала. Не узнала она также о том — возможно, это в какой-то степени облегчило бы ей боль, — что прогулка с ней по лесу, поцелуй и приглашение встретиться были искренни со стороны Джефа. Джеф был поражен ее чистотой, ее умом и первыми признаками ее пробуждающейся красоты. Он почувствовал что-то особенное в ней и осмелился прикоснуться к этому.