СТАРИКИ И БЛЕДНЫЙ БЛУПЕР - Г.Гасфорд

– Задернуть молнии на бронежилетах. Ты, морпех, каску надень. Примкните магазины, но не досылайте патрон в патронник. Всем приказываю заткнуться на хер. Джокер!

– Ай-ай, сэр.

За спиной майора Линча флаг Корпуса морской пехоты – кроваво-красный, с орлом, земным шаром и золотым якорем, на нем надписи: U.S.M.C. и Semper Fidelis. Майор стучит пальцем мне по груди.

– Джокер, я приказываю снять этот чертов значок. Ну, как это будет выглядеть? – тебя убьют, а у тебя пацифик на груди.

– Ай-ай, сэр!

– Двигай в Фубай. У капитана Января сейчас каждый на счету.

Стропила делает шаг вперед.

– Сэр? Можно мне поехать с Джокером?

– Что? Громче говори.

– Я Комптон, сэр. Младший капрал Комптон. Я из фото. Хочу в говне побывать.

– Разрешаю. И – добро пожаловать на борт.

Майор отворачивается, начинает орать на новичков.

Я говорю:

– Сэр, я думаю, что не…

Майор Линч раздраженно оборачивается ко мне.

– Ты еще здесь? Исчез, Джокер, и порезче. И салагу забирай. Отвечаешь за него.

Майор отворачивается и начинает рявкать, отдавая приказы по организации обороны информбюро 1-й дивизии морской пехоты.

На аэродроме Дананга царит хаос, вражеские ракеты похерили кучу хибар, морпехов и "Фантомов". Обращаюсь к крысе в очках с толстыми стеклами. Крыса читает сборник комиксов. Используя свой голос как командное средство, довожу до этой крысы, что я офицер и имею личное поручение от командующего корпуса морской пехоты. Мы со Стропилой занимаем приоритетное место в очереди, и потому вынуждены ждать всего девять часов, пока вместе с сотней служак из морской пехоты не запихиваемся во чрево транспортника C-130 "Геркулес", как в пещеру.

В тысячах футов под нами Вьетнам выглядит как узкая полоска драконьего дерьма, которую бог усыпал игрушечными танками, самолетами и множеством деревьев, мух и морских пехотинцев.

Мы заходим на посадку на военную базу Фубай. Стропила прижимает к себе три черных "Никона", как железных младенцев.

Я смеюсь: "Когда хряки увидят, что знаменитый Стропила наконец-то прибыл, они сразу поймут, что войне конец".

Стропила ухмыляется.

Стропила получил свое прозвище в ту ночь, когда свалился со стропил в клубе "Тандербэрд" (это лавка для солдат в районе штаба 1-й дивизии морской пехоты). Для развлечения зрителей, которые набили зал до отказа, привезли юмориста из Австралии и двух толстых теток из Кореи, исполнительниц танца живота. Стропила был упившись в доску, но удержать его я не смог, потому что и сам был не лучше. Места нам достались сзади, возле дверей, и Стропила решил, что единственная возможность рассмотреть полуголых танцовщиц получше – залезть на стропила и повиснуть там над зеленой массой морпехов.

Генерал Моторс со своим штабом тоже заглянул, чтобы посмотреть на представление. Время от времени такое случалось – генерал Моторс не любил отрываться от своих морпехов.

Стропила просвистел со стропил как зеленая бомба, разнес вдребезги генеральский столик, залил всех пивом, раскидал все сушки и генерала вместе с четырьмя офицерами его штаба так, что они шлепнулись на свои высокопоставленные задницы.

Сотни рядовых и сержантов решили, что Стропила – минометный снаряд неизвестного образца, и превратились в плотную кучу зеленых тряпок. Затем из кучи начали высовываться отдельные головы.

Офицеры штаба схватили Стропилу, рывком привели его в вертикальное положение и начали вопить, вызывая вэпэшников.

Генерал Моторс поднял руку. На зал опустилась тишина. В отличие от многих других генералов морской пехоты, генерал Моторс действительно выглядел как генерал морской пехоты, с серыми глазами оттенка оружейного металла, с лицом грубым, но выразительным. В общем, с лицом кроманьонского святого. Его тропическое обмундирование было накрахмалено, стрелки остры как бритвы, рукава рубашки аккуратно закатаны.

Стропила уставился на генерала, улыбаясь как дурак набитый. Его шатнуло в сторону. Он попытался было сделать шаг, но выяснил, что ходить не в состоянии. Ему и стоять-то на месте было нелегко.

Генерал Моторс приказал убрать остатки разбитого стола. Затем предложил Стропиле свой собственный стул.

Стропила постоял, посмотрел на генерала, потом на офицеров штаба, которые все еще не могли прийти в себя от возмущения, потом на меня, и снова на генерала.

Улыбнулся и свалился на складной металлический стул.

Генерал кивнул и присел на пол рядом со Стропилой. Жестом приказал офицерам штаба усесться на пол рядом с собой (что они и сделали, по-прежнему в состоянии крайнего недовольства).

Следующим жестом генерал приказал артистам продолжать представление.

Юморист из Австралии и потные танцовщицы продолжали стоять в замешательстве.

Стропила встал.

Покачался немного и, обмякнув, свалился на палубу рядом с генералом. Обвил ему плечи рукой. Генерал Моторс смотрел на него, не выражая никаких эмоций. Стропила сказал: "Слушай, брат, а я летать умею. Видал, как я летал?" Сделал паузу. "Ты думаешь… пьян ли я? Типа, в доску я пьян или в доску я пьян?" Осмотрелся. "Джокер? А где Джокер?" Но я все еще пробирался к нему, запинаясь о разгневанных крыс. "Джокер – мой брат, сэр. Мы, рядовой и сержантский – сплоченный состав, понял? Неоспоримо. А вон тех сексуальных баб я люблю. Вас понял, прием…" И, с серьезным лицом: "А кто проведет меня через заграждение? Сэр? Где Джокер?" Он осмотрелся, но меня не увидел.

"Я же там запутаюсь. Или подорвусь. Сэр? СЭР! Я на мину наступлю. Мне бы брата отыскать, сэр. Я не хочу снова в колючке путаться. Джокер!"

Генерал Моторс посмотрел на Стропилу и улыбнулся.

– Спокойно, сынок. Морские пехотинцы никогда не бросают раненых.

Стропила посмотрел на генерала с выражением, с каким пьяницы глядят на людей, изрекающих нечто такое, что находится выше их понимания. Потом улыбнулся. Кивнул головой.

– Ай-ай, сэр.

Юморист из Австралии и мясистые исполнительницы танцев живота возобновили действо, которое заключалось в основном в том, что юморист отпускал плотские шуточки каждый раз, когда большая нежная грудь у какой-нибудь из танцовщиц вываливалась из ее крохотного золотого костюма. Действо имело сокрушительный успех у зрителей.

К концу представления Стропила мог удерживаться на ногах только в присутствии стенки, на которую мог бы опереться. Генерал Моторс взял руку Стропилы, положил ее себе на плечи и вывел Стропилу из солдатского клуба. Оставив офицеров штаба позади, он помог Стропиле проковылять вниз по холму, по узкой тропе, проложенной через проволочные путанки и спирали.

Покидая клуб "Тандербэрд", рядовой и сержантский состав наблюдал за этим маленьким представлением, кивая головами и заключая: "Достойно. Номер один".