Самая темная страсть - Джена Шоуолтер

Вы не можете убить меня без благословения Настоящего Бога.

И Он не позволит этому случится.

Он — воплощение нежности и доброты.

Он заботится о своих людях, обо всех.

Даже о своенравных ангелах.

Все просто. Он — любовь.

Но мы не можем тебя отправить, заканчивать свою жизнь какой ты ее знаешь.

Эти слова произнесла женщина, но ее голос был каким-то безликим.

На какой-то момент, Оливии стало тяжело дышать, а перед глазами забегали яркие круги.

Лишиться своего положения? Она только что обзавелась новым, большим облаком.

Она обещала заменить одного из своих друзей, приносящих радость, чтобы он мог взять отпуск, и до этого она никогда не нарушала своих обещаний

До сих пор не нарушала.

Аэрон не есть зло.

Он не заслуживает смерти.

Это не тебе решать..

Он проигнорировал древний закон и должен быть наказан за это прежде, чем другие подумают, что они могут совершать подобное без последствий.

Я не думаю, что он сам понимает, что натворил.

Она раскинула руки в умоляющем жесте.

Если бы вы только разрешили ему увидеть меня и услышать мой голос, я бы могла поговорить с ним и объяснить…

Тогда мы смогли бы обойти древний закон.

Верно.

Вера построена на принципе, ты веришь в то, что не можешь увидеть своими глазами.

И лишь Элитной Семерке дозволено показываться смертным, так как порой им поручалось награждать людей за их веру.

Мне очень жаль, сказала она, опустив голову.

Я не должна была просить вас об этом.

Ты прощена, дитя, — ответили они в унисон.

Прощение здесь всегда было легко получить.

Ну, кроме случаев, когда нарушались заповеди.

Бедный Аэрон, подумала, а вслух просто сказала: Спасибо..

Просто…

Аэрон притягивал ее.

С татуировками по всему телу, он был похож на демона, но когда она впервые увидела его, в ней проснулись желания. Желания, которым невозможно было противостоять.

На что это будет похоже — прикоснуться к нему? На что будут похожи его прикосновения к ней? Ощутит ли она наконец ту радость, которую дарила остальным?

Сначала она устыдилась этих мыслей.

Но чем лучше она узнавала Аэрона, тем сильнее становились желания — пока мысль о том, что пасть и быть с ним не стала единственной, о чем она могла думать.

Но в конце концов, она сказала себе, что вполне допустимо испытывать подобные сильные чувства по отношению к нему, потому что, несмотря на то как он выглядит и что говорит о нем Совет, он был честым и хорошим.

И если он честный и хороший, то она может делать то же что и он, оставаясь при этой такой же честной и хорошей.

Более того, все будет в порядке, потому что он, защитник по своей природе, будет оберегать ее.

От остальных, от самой себя.

Если он умрет, она проживет остаток вечности так никогда и не узнав насколько..

восхитительно было бы ощутить его всеми возможными способами.

Она будет сожалеть.

Она будет скорбеть об этом.

Но спасти его, по крайней мере, от ее собственных рук, означало бросить все что она знала — вот что провозгласил Совет.

Кроме того, что потеряет дом и крыльев, она застрянет в мире, где не всегда было место прощению, терпение редко вознаграждалось, а грубость была образом жизни.

Он твое первое убийство, поэтому мы понимаем твоё нежелание, Оливия.

Но ты не можешь позволить, чтобы твое нежелание разрушило тебя.

Ты должна быть выше этого, или будешь расплачиваться вечно.

Что ты выберешь? Это было последнее усилие Совета, чтобы спасти ее.

Но все равно, она подняла голову и произнесла слова, которые кипели внутри неё долгое время — слова, что привели её сюда.

Произнесла прежде, чем страх заставил ее передумать.

Я выбираю Аэрона.

— Женщина?

Жесткий голос вырвал Оливию из воспоминаний, этот голос был богаче и глубже, чем у любого другого…

такой нужный.

Она моргнула, окружающее медленно приобрело очертания.

Спальня, которую она знала наизусть.

Просторная комната, каменные стены цвета серебра, картины, с изображением цветов и звезд.

Пол был из темного полированного дерева, покрытый мягким розовым ковром.

Это была комната модницы, молодой и тщеславной девушки.

Многие бы посмеялись над тем, что этот сильный и гордый воин предпочитает такую женскую комнату, но не Оливия

Только мебель доказывала всю силу Аэроновой любви к его Легиону.

Но было ли место в его сердце для кого-то еще?

Она посмотрела на него.

Он до сих пор стоял возле кровати, где она растянулась, глядя на неё с..

без эмоций, поняла она, разочаровано.

Но равзе можно было его за это винить? В каком виде, она должно быть, находится.

Слезы высохли на щеках, кожа туго натянулась и стала чувствительной.

Волосы спутались в клубок, а тело покрывала грязь.

Между тем, он выглядел великолепно.

Высокий, великолепно мускулистый, с глазами самымого потрясающего фиолетового цвета, окаймленными длинными черными ресницами.

Темные волосы были коротко острижены, и она размышляла, будут ли они покалывать ее лодонь, если она их погладит.

Но он вряд ли позволит ей приласкать себя.

Он был весь покрыт татуировками, даже его совершенно вылепленное лицо.

Каждая из них изображала что-то ужасное.

Поножовщина, удушения, поджоги, кровь — много крови — лица в форме скелетов, искаженные мукой.

И две сапфировые бабочки среди всего этого насилия — изображение одной из них покрывало его ребра, другая же раскинула свои крылья у него на спине.

У остальных Повелителей, как она заметила, была только одна татуировка-бабочка, знак их демонов, и она часто удивлялась почему у Аэрона их было несколько.

Могло ли быть так, что он одержим двумя демонами, или что-то подобное?

Более того он презирал слабость.

Может, бабочки напоминали ему о его безумствах? Но если так, разве остальные, те жестокие, татуировки не служили ему напоминанием о тех ужасных вещах, к которым принуждал его демон? И что касается Оливии, то почему он не оттолкнул ее, как оттолкнул бы другого ангела? И почему он до сих пор так привлекает ее?

"Женщина", повторил он, теряя терпение.

"Да?" удалось ей прохрипеть.

— Ты не слушала меня.

Мне жаль.

— Кто хотел моей смерти? И почему?

Вместо ответа, она сказала: "Сядь, пожалуйста.

Когда я смотрю на тебя отсюда, у меня затекает шея.

Сначала ей показалось, что он ее не послушает.

Но он удивил ее, когда сел перед ней на короточки, выражение его лица подобрело.

Наконец, их глаза оказались на одном уровне, и она заметила, что его зрачки расширены.