Отставной диверсант - Олег Маркелов

– У нас тут новости не слишком быстро доходят, – отрицательно качнул головой Малыш, едва не облившись при этом горячим кофе. – А те, что доходят, обычно уже сильно несвежие.

– Может это и к лучшему. Новости-то не из разряда радостных, – заметил Филби. – Опять несколько случаев боевого контакта на границе неосвоенного.

– Контакта с кем? – едва не поперхнулся Майкл и опасливо отставил чашку с кофе, боясь, что на третий раз оно все же попадет не туда, куда надо.

– Этого даже сами участники контактов не всегда знают. Одно ясно на двести процентов – мы подобрались совсем близко к тем, о ком раньше могли только предполагать. Сведения противоречивы, да и наши еще в таких контактах не участвовали. В основном это подразделения Евразийской Империи. Они же больше всех остальных вместе взятых занимаются исследованием неосвоенного. Одних только научно-исследовательских судов несколько сотен в постоянном поиске. А теперь у них еще и новая программа, в которой совместно участвуют ученые и военные.

– Сдается мне, что расшевелят скоро осиное гнездо. Найдут приключений и на свои, и на наши задницы, – проворчал Малыш, вспоминая свою встречу с чужими на Новых Колониях.

– Ты недооцениваешь потенциал человечества, – улыбнулся Филби. – Есть даже подозрение, что имперцы ведут реальные и полноценные боевые действия вдали от дома. И действия весьма успешные. И выжидая ничего хорошего в таких делах не дождешься. Тут, брат, имперцы верно говорят – двух смертей не бывать, а одной не миновать. Мы готовы к встрече. И можем надеяться на мирный исход именно благодаря этой готовности.

– Да пёс с ними, – махнул рукой Майкл. – Ты мне лучше про свои новости расскажи…

– Сегодня я не стану говорить своих обычных цветистых речей, – искренне пообещал шеф учебного потока, выглядевший как всегда идеально. – Сегодня вы сами знаете себе цену. Сегодня ваши плечи приняли на себя новую тяжесть, которую вам должно с честью нести по своей жизни. Это тяжесть лейтенантских погон. И я верю, что разойдясь отсюда сегодня своими дорогами, вы многократно в разных уголках мира, в разных мирах, будете прославлять Стоктонский учебный центр, доказывая снова и снова, что здесь учатся только лучшие из лучших…

Шеф учебного потока, вопреки обещанию, говорил еще долго и напыщенно. Потом он передал слово следующему офицеру учебного центра, затем еще одному… Наконец, все закончилось и новоиспеченных лейтенантов отпустили с миром.

Никсон подхватил свою сумку с немудреными пожитками и устремился к выстроенным вдоль длинной стены столикам. За ними сидели рядовые и сержанты роты обеспечения учебного центра. По длинным спискам они отыскивали новое место назначения подошедшего к столику выпускника и быстро оформляли ему проездные и прочие необходимые документы. На плацу замерла колонна армейских автогравов, готовая доставить выпускников в Стоктон, откуда они уже сами будут добираться до своих новых мест службы.

– Город Сегу, Управление внешней разведки, Сектор Сьерра Альфа, свободное назначение, – сообщил сидящий за столом сержант, отыскав фамилию Майкла в списке. – Поздравляю вас, сэр, с окончанием курса.

– Спасибо, – кивнул Никсон. – Послушай, а что такое свободное назначение?

– Это совершенно обычная вещь у нас. Часто выпускников распределяют в головной офис, а уж потом, оттуда рассылают по настоящим местам службы. Так удобнее и секретнее. Тогда пишут как в вашем случае – наименование головного офиса и формулировку «свободное назначение».

– Ну да, – усмехнулся Майкл. – Секретнее. Ладно. Удачи, сержант.

– Всего наилучшего, сэр…

– Сэр! Разрешите войти?

– Вы уже вошли, – сухо улыбнулся капитан службы внутренних расследований.

– Простите. Я не очень хорошо знаю… – замялся остановившийся в дверях человек, представляющий медицинско-аналитический отдел. – Вы меня вызывали?

– Еще бы! – воскликнул капитан. – После такого отчета и рапорта, который вы написали, удивительно, что вас не вызвали раньше. Я хочу получить от вас некоторые разъяснения.

В кабинете капитана службы внутренних расследований, помимо его самого и вошедшего только что растерянного сотрудника медицинско-аналитического отдела присутствовали еще двое офицеров. Один из гостей был облачен в повседневную форму с нашивками Разведывательного батальона Первой дивизии Земного корпуса Вооруженных сил Федерации. Второй же и вовсе был одет в гражданскую одежду, но носил звание майора и принадлежал ведомству Федеральной Службы Государственной Безопасности, тесно сотрудничающему с сектором Оскар Управления внешней разведки в Бюро Разведки и Контрразведки Федерации Объединенных Наций. Проще говоря, майор служил в отделе, занимающемся различными контактами человечества с представителями иных миров.

– Я полагал, что сформулировал все четко, – начал было медик, но, наткнувшись на лезвие взгляда хозяина кабинета, осекся. – Я готов.

– Давайте не будем перечитывать весь ваш отчет. Вы нам просто человеческим языком и как можно проще сформулируйте то, что хотели сказать в рапорте. Только не надо растекаться водой по древу. Давайте в двух словах.

Хотя говорил с медиком капитан службы внутренних расследований, но, внимательные взгляды гостей свидетельствовали о том, что тема эта волнует всех представителей столь разношерстной компании в равной степени.

– Опуская все результаты исследований, мы можем сделать один вывод, – собрался с духом медик. – Сержант Никсон… Как бы лучше выразиться… Одним словом, он не человек…

– Что? – опешил капитан, несмотря на то, что отчет читал внимательно и примерно таких слов и ожидал.

В кабинете повисла растерянная тишина – все присутствующие переваривали услышанное, по-новому просматривая сухие строки отчета.

– Ну, я бы не стал утверждать столь категорично и громко, – улыбнулся офицер разведки, решив подать голос. – Я не вижу из вашего рапорта прямых доказательств такого суждения. К тому же, мы наблюдаем за ним давно. Вернее было бы сказать, что мы курировали его с того самого момента, когда, убегая от своих проблем, он попал рядовым новобранцем в подразделение мобильной пехоты. И с самого начала он выглядел на фоне остальных совершенно неординарным индивидуумом. Но, это не повод столь возвеличивать его качества.

– Я внимательно изучил все доступные мне материалы по этому человеку, – заверил в ответ сотрудник медико-аналитического отдела. – Мы не говорим ни о каких внешних его свойствах или качествах характера. В нашем отчете отражены исключительно медицинско-биологические параметры. Я утверждаю, что он не человек вследствие того, что его параметры до определенных событий на Зелдаре и после них разительно отличаются.

– После событий на Зелдаре, в которых он принимал участие, прошло немало времени, – отметил «гражданский». – Почему вы не подняли вопрос произошедших перемен сразу же после его возвращения? Ведь полный комплекс обследований, наряду с отчетным сканированием, должен проводиться в обязательном порядке. Или ваши коллеги не следовали требованиям инструкций? Чей это недочет?

– Я полагаю, что это не недочёт, – перешел в оборону медик. – Дело в том, что проявления этих свойств непосредственно после возвращения с Зелдара не было столь явным. Лишь значительно позже, сравнительно недавно, они проявились в полной мере.

– Так значит, все-таки человек? – переспросил, следуя логике, капитан разведки. – Просто чем-то заболевший человек. Заболевший в результате тех же событий на Зелдаре.

– Это не болезнь, – возразил медик. – Все намного сложнее. Его внутреннее строение на уровне целых органов осталось прежним. Ничего не добавилось и не исчезло. Но, на клеточном уровне он стал совершенно иным и продолжает меняться…

– К чему это ведет? – нетерпеливо перебил майор службы госбезопасности.

– Я постараюсь объяснить все предельно коротко и доходчиво. У среднестатистического здорового человека при травме капиллярных сосудов малого диаметра время свертывания составляет пять-шесть минут. Через десять минут после ранения полностью формируется тромбоцитарный сгусток, останавливающий кровотечение. Одновременно с этим начинается каскад реакций, в которых существенную роль играют лейкоциты нескольких видов. Распознавая попавшие в организм клетки по принципу «свой-чужой», они убивают вредноносные антитела, при этом и сами гибнут, словно защищающие свое гнездо осы. Этот процесс заживления длится три-пять дней после ранения. Ну, а потом начинается процесс образования рубцового дефекта, занимающий до двух-трех недель. Это, конечно, весьма примитивно и приблизительно. Так вот, у нашего пациента все эти сроки меньше на порядок. То есть за то время, когда у любого из нас пройдет всего лишь свертывание крови, у него вполне успеет закончиться заживление. Я даже не буду говорить о том, что, как такового процесса свертывания его кровь вовсе не проходит. У него все немного иначе. Да и лейкоциты не гибнут. Вернее будет сказать, что они просто другие. Не забывайте, что я привел примерные сроки процессов при легких травмах, когда задействованы мышечные ткани и кожный покров. Это если вы, к примеру, палец себе порежете. Если же будут повреждены внутренние органы или крупные артерии, то и последствия окажутся совершенно иными, а попросту говоря, весьма плачевными. С ним картина вырисовывается совсем иная. То, что для вас принесет неминуемую и быструю гибель, для него, скорее всего, окажется досадным неудобством и не более.