Ведьмина дорога (СИ) - Феверс Анита

Совий, попивая компот, рассматривал меня поверх кружки прищуренными глазами. Мне ужасно хотелось показать ему язык, но рот был занят божественной выпечкой, что не мешало, впрочем, отвечать ему не менее внимательным взглядом. Забавно: Лис смутился и повел плечами, словно ему было неловко. Разве он не привык к таким взглядам? Будь я его односельчанкой, целыми днями бы бегала к дому кузнеца и распевала баллады, посвященные золоту волос, ореховой теплоте глаз и точеным скулам парня. Хотя вряд ли такие порывы от девушки кто-нибудь оценил бы по достоинству. А жаль.

Я фыркнула своим мыслям, едва не расплескав компот. И тут же чуть не подавилась, когда Совий протянул этак небрежно, в упор глядя на меня.

- Отец, ты не мог найти менее прожорливую побирушку? Этак у нас запасы кончатся раньше, чем придет зима. Через сколько она, наконец, наестся и уберется, куда шла?

Бур хлопнул ладонью по столу так, что посуда подпрыгнула. Я бы подпрыгнула вместе с ней, но… вся легкость и радость от сытого желудка испарилась от злых слов молодого человека, и я медленно отложила надкушенный пирожок, оказавшийся сладким. Значит, здесь я тоже не задержусь. Я опустила глаза, чувствуя, как внутри все сжимается при мысли об ожидающей меня долгой дороге, размытой осенними дождями. Дороге, в конце которой была только неизвестность.

- Эта девушка спасла Марьяну! А ты в который раз судишь по внешнему виду, не удосужившись даже задать вопросы. Хоть бы послушал, о чем на улицах судачат.

Лис побледнел, но все равно возразил отцу:

- Я не слушаю бабские сплетни.

- Тогда послушай, что я тебе скажу! – Бур возвысил голос, и от его рева задрожала уже не только посуда, но и мебель. - Если бы не она, мы бы сейчас готовили тело Марьяны к погребению, а не праздник собирали! Ты ей в ноги кланяться должен, а не оскорблениями бросаться!

Совий вскочил, покраснев от ярости. Я вжалась в лавку, испуганно глядя на мужчин. Вот только в семейную склоку встрять мне не хватало.

- Я отродясь никому не кланялся и девке незнакомой тоже не стану! Спасибо скажу, а дальше пусть катится куда хочет! – глянув на меня злыми карими глазами, Совий стрелой вылетел из-за стола – только громко хлопнула дверь, ведущая на улицу.

Бур опустился на свое место и тяжело вздохнул. Поднял на меня виноватый взгляд:

- Не серчай, ведьмочка. Характер у него не сахар, но Совий лучше многих знает, что такое благодарность и долг.

- Я не желаю ни того ни другого, – бледно растянула губы в намеке на улыбку я. - Врагом вашему сыну, да и вообще кому бы то ни было, я становиться не хочу. Спасибо за угощение. Скажите, кому я могу продать коня, да разойдемся в разные стороны. Хочу уйти раньше, чем дожди сменятся заморозками. Идти легче, конечно, но холоднее, – все же зря я надеялась на слова Игнотия о том, что его друг меня приютит.

- Погоди ты, – поморщился кузнец. – Я ведь о том и хотел потолковать. Артемий занят, праздник готовит, отмечать исцеление дочери. А мне поручил с тобой договориться. Я ведь не ошибся, ты рагана?

Я кивнула.

- Вот и славно, – Бур обрадовался так искренне, что я занервничала. – У нас знахарка померла недавно, а обучить никого не успела. Мерзкая баба была, хоть и головастая. Все выбирала, кому честь оказать, в итоге так и сгинула без наследника. Так вот, – кузнец крякнул, понимая, что начал говорить лишнее. – Остались мы без лекаря. В город за помощью ехать далеко, а раны от навьих тварей у нас нередки. И тут ты – рагана, молоденькая, но толковая, раз с моровым червем справиться сумела. Деньги тебе нужны, но с конем расставаться не хочешь, сразу видно. Значит, нужда приперла. И есть у нас предложение к тебе, у меня и Артемия. Оставайся с нами до весны. Поселишься в избе знахарки, перезимуешь, жирок подкопишь. А то смотреть страшно, кожа да кости. По весне решишь, надо ли тебе дальше двигать или у нас осядешь. Мы не обидим, поверь.

Я протянула руку и взяла недоеденный пирожок. Весело щелкали на зубах малиновые косточки, отголоски летней сладости таяли, лаская нежным вкусом. По правде говоря, насчет кожи и костей Бур не сильно преувеличил, но это все нервотрепка последних недель виновата. Обычно я несколько более... мясиста.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Предложение кузнеца звучало как сказка. Провести зиму в тепле – не об этом ли я мечтала? А создателя этих волшебных пирожков и вовсе хотелось расцеловать и напроситься в помощники, конечно, если им окажется не Совий. Но вряд ли моя жизнь в этой деревеньке будет легкой и безоблачной. Любительница красного Аника смотрела на меня слишком недобро, даже узнав, что я спасла ее сестру. Эхо от воплей златоглазого Совия еще звенело в ушах. Зато не понадобится продавать Пирожка. И у меня будет свое гнездо.

Хотя бы на несколько месяцев.

Я тщательно прожевала малиновый пирожок и сплела пальцы на кружке.

- Бур – сокращение от Буревестника?

Кузнец напрягся всем телом, услышав короткое слово. Его взгляд потемнел, под кожей заходили желваки. Кажется, он едва удерживался, чтобы не сплюнуть.

- С чего ты взяла?

Я усмехнулась. Есть такие люди, которые, как бы ни старались, не сумеют солгать. Их выдадут собственные руки. Лицо. Морщины у глаз. Чуть отведенный взгляд. Это хорошие люди, но в жизни им приходится нелегко. Ведь правду любят очень немногие.

Вот я любила. Хотя сама была из другого теста.

- Я пришла к вам из Полесья. Принесла привет от знахаря Игнотия. Он рассказал, где вас искать, и подарил это, – я выложила на стол сверток с лекарскими инструментами и пододвинула его через отполированную поверхность к кузнецу. Поначалу Бур смотрел на выделанную кожу так, словно хотел испепелить ее взглядом. Потом все же протянул руку и откинул край свертка. Скальпели и зажимы тускло блеснули в лучах дневного света.

- С ним все в порядке? – глухо спросил он. Я кивнула и отпила немного компота.

- Когда я…уходила, был жив и здоров.

Бур завернул инструменты и толкнул их обратно ко мне.

- Мы с ним всегда были дружны. За то и пострадали. Но я рад, что старый пройдоха не забыл о моем существовании. А еще рад, что чутье меня не подвело. Так что, остаешься?

Кроме того, что меня прислал Игнотий, была еще одна вещь, о которой следовало бы рассказать. Но, подумав, я все же решила, что первым о ней должен узнать Артемий, ведь дело касалось его дочери. До сих пор все увиденное и услышанное мной заставляло думать о нем как о достойном человеке, и причин ему не доверять у меня не было.

Остался только один, но самый важный вопрос.

- Ты сказал, что навьи твари у вас частые гости. С чем это связано?

Бур вздохнул и привычным жестом потер шею. Видно было, что рассказывать ему не очень-то хотелось, но я ждала, крутя в пальцах нагревшуюся от ладоней кружку. Кузнец вздохнул еще раз и окинул меня мрачным взглядом из-под лохматых бровей:

- Если наелась, пойдем, покажу.

Глава 6. Тьма снаружи и внутри

Бур шел через деревню так, будто он был кораблем, а люди вокруг – обломками весенних льдин, спешно уплывающими в стороны. Дорогу нам освобождали быстро. Кузнецу уважительно кивали и крепко жали руку, на меня же смотрели с немым вопросом в глазах. Так и читалось во взглядах: это она? Та самая травница? А что ж такая молодая и тощая? И правда ли она спасла Марьяну или просто повезло?

Я только опускала очи долу и держалась ближе к Буру, вежливо отвечая на редкие приветствия. Если я здесь все же задержусь, успеем познакомиться. Кузнец поглядывал одобрительно, не торопясь удовлетворить любопытство односельчан.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Только однажды спину продрало холодом, и я быстро огляделась по сторонам в поисках того, кто пожелал мне зла. В конце улицы стоял высокий худой как палка мужчина и смотрел нам вслед. Он не пытался догнать нас, не произнес ни слова, но я почувствовала исходящие от него волны ненависти и содрогнулась.