Совместный исход. 1972 - Анатолий Черняев

Загладин предложил — для хохмы — тут же позвонить Глезерману и от имени (!) Теосяна предложить ему письменно представить «объяснение своего поведения на редколлегии». «Его, говорит, сразу инфаркт хватит». И пошел было к телефону, перелистывая блокнот с телефонами.

Вот тут-то и началась подлинная паника... с Кускова, который поддержал Шапошникова.

Я завелся. И орал, что Кусков меня всюду продает, а здесь произносит всякие речи о «единстве и сплоченности».

Бовин с Леной. Обедали вчетвером + Шишлин (консультант из Отдела соцстран). Он, наконец, разговорился и выдал, похожую на правду, версию его изгнания из ЦК. Дело восходит, оказывается, к чехословацким событиям 1968 года.

Бовин, как и я, знал за несколько дней, что вторжение произойдет. И написал Андропову о возможных последствиях. Тот послал Брежневу, но до него это не дошло, застряло у Александрова (очевидно потому, что не хотел портить игру. Уверен я, что в настраивании Брежнева на вооруженное вмешательство «Воробей» сыграл едва ли не первую роль. Помню, где-то за месяц до 21 августа в его кабинете, когда я вновь поспорил с ним из-за Чехословакии, он мне гнусно пропел: «А что, Анатолий Сергеевич? Может, уже скоро и войска придется вволить!»). Ну так вот. После вторжения Бовин вновь написал письмо Брежневу. Теперь уже с некоторыми фактами, подтверждающими его прежнюю аргументацию. И вновь оно осело у «Воробья». А теперь он это, видимо, пустил в ход, - ему надо было ликвидировать «концепцию» Цуканова о создании группы консультантов, при Брежневе, главой которых должен был стать Бовин, а я - его замом! (По утверждению Бовина). И навязать свою концепцию - расширение числа помощников.

Это его «дело» сомкнулось с потребностью Катушева, которому предстояло стать зав. отделом. Он не хотел иметь в Отделе Бовина, - слишком непослушный, не любит черной работы, да к тому же имеет прямой выход «наверх». Катушев знал от Биляка (а тот - от бывшего посла Чехословакии в Москве Хноупека, с которым Бовин чуть ли не каждый месяц пьянствовал и ходил к нему, как домой) о позиции Бовина в чехословацких событиях. Более того - Биляк не раз выражал Катушеву «удивление», как такой человек может работать в ЦК, да еще быть близок к Брежневу!

Так и сошлись «две линии», - в перекрестье они и дали-изгнание Бовина.

2 мая — провел с Карякиным. Он напился до помрачения. Главная тема - федосеевское дело и реакция разных людей... Большой мат.

Сегодня - работа над материалами для Б.Н. о 50-летии СССР. На политическом уровне очень серьезная вещь. (В основном сработал Соколов, но Б.Н.'овские идеи тоже очень «смелые», например, о соединении в Китае диктатуры пролетариата с буржуазным национализмом!)

Б.Н. одобрил доклад о Димитрове.

Вебер потерял пропуск в ЦК - просто беда. Жалко Сашку, да и вообще очень некстати.

4 мая 72 г.

Принимал молодых чилийских специалистов. Перед отъездом домой - учились в Леншколе 3 месяца. 7 человек, одна прелестная девчонка. После революционных речей рассовали по карманам конфеты из вазочек со стола.

Дурацкий прием в посольстве ГДР.

7 мая 72 г.

После приема в посольстве ГДР походили с Жилиным. Он распространялся на тему, что не тем мы занимаемся в Международном отделе. Если бы не обслуживание Б.Н. докладами, статьями и прочим, куда уходят лучшие творческие силы, время, энергия, - мол, могли бы выдавать аналитические разработки о комдвижении, готовить инициативы, обдумывать стратегию нашей политики в МВД.

Я возражал: если б не Б.Н. и его претензия выступать в роли теоретика, что бы мы вообще делали? Занимались бы текучкой, как в братском отделе (по соцстранам). Напомнил Жилину, что по крайней мере с 1966 года не раз предпринимались попытки серьезно проанализировать состояние МКД и нашу стратегию в целом. Даже однажды предполагался специальный Пленум ЦК. Где это все? - У меня в сейфе, мертвый груз, корзиночные усилия.

Не нужно все это «начальству». Комдвижение сейчас — это не более, чем идеологическая приставка к нашей внешней политике, архаичный «аргумент», что мы все еще «идеологическая величина», а не просто великая держава. Комдвижение, как самостоятельная сила, со своими законами и задачами - одно неудобство для нас. Лучше его не замечать в качестве такового, хотя с некоторыми партиями, как суверенными величинами, иногда нельзя не считаться. И поэтому - полный идеализм предлагать объективный анализ и из него выводить стратегию МКД.

Говорю Жилину: Вот уйдет Б.Н., дадут кандидата наук Червоненко (бывшего посла в Чехословакии), много ты будешь заниматься «проблемами»?! Достаточно было так поставить вопрос, спор исчез.

Попросил Сашу Галкина (прелесть - человек!) одготовить статью для «Коммуниста», которая, конечно, никогда не будет опубликована,, тем не менее, нельзя отступаться от изложения credo, раз Егоров, заказав, поймался на этом.

Между прочим, статья-то была заказана мне и Жилину. Однако он, сославшись на личные мотивы, попросился отлучиться... и не участвовать в обсуждении плана статьи - для чего я и пригласил Галкина.

Словом, Жилин «отруливает» от борьбы. И если б он не был просто болтуном, как я теперь окончательно убедился, можно было подумать, что он просто занимался провокацией, когда при начале конфликта с Федосеевым настаивал на том, чтоб к вопросу о «структуре рабочего класса» добавить еще вопрос о множественности партий, которую вопреки позициям КП Федосеев осудил, как ревизионизм.

Вчера вечером поехали к Красину (я, Вебер, Галкин). Пили мою «смирновскую» водку с красинским (финским) джусом из клюквы.

Читаю Збигнева Бжезинского «Между двумя веками»!

8 мая 72 г.

Накануне дня победы. Сижу дома. Поправил верстку статьи «Тимофеева- Черняева», изучаю материалы к поездке в Швецию.

Никак не могу отделаться от чувства горечи от последнего разговора с Жилиным. Мне стыдно было за него, когда он «отпрашивался» перед встречей с Галкиным по статье.

Но он отражает общую для почти всего моего окружения тенденцию. Ведь я начал борьбу с Федосеевым по их инициативе. (Красин, Вебер, Соколов, люди из институтов). Они обратили мое внимание и на статью в «Коммунисте» и на брошюру, на опасность всего этого. Я взял главную роль на себя.

И по мере того, как развивались события и становилась ясной опасность этой борьбы и замаячила угроза поражения, началось отпачкование. Да и в самом деле - одному скоро докторскую защищать, другому - реабилитироваться от обвинения в ревизионизме, третьему - закреплять свои аппаратные позиции. Стоит ли из-за какой-то там «структуры рабочего класса» ставить под вопрос свое положение и свои перспективы?

Вчера днем зашли с Элкой в кино повторного фильма, что у Никитских. Смотрели «Бумбараш» с Золотухиным. Это по Гайдару. Дух тот же, что и «В огне брода нет», «Белое солнце пустыни» и некоторых других. В условной манере, несколько даже шаржированно выражается здесь с большим искусством первородная наша революционная идейность. Это - явно реакция молодого поколения на конформизм нашего истеблишменского, нашего устойчивого и упорядоченного бытия, а также против цинизма тех, кто официально исповедует ленинизм, а в жизни давно уже руководствуется совсем другими мотивами. Здесь - «конфликт поколений», в котором очень ясно угадывается социально-идейная напряженность в нашем обществе.