Город богов - Ольга Крючкова

И вот путешественники достигли стен города. Каменная дорожка упиралась прямо в ворота. Они были отворены, за ними виднелась площадь, также выложенная камнем.

– Теперь здесь живут духи погибших чачапойя, – произнёс проводник, на всякий случай, обнажив охотничий нож, некогда подаренный испанским идальго. Он отлично ориентировался в горах, знал все перевалы и горные тропы, ведшие из Перу на земли Боливии и Аргентины, за что и был щедро вознаграждён. Кечуа был настолько смекалист, что за несколько лет своего ремесла освоил язык колонизаторов, но предпочитал на нём не общаться. Однако, если в его присуствии разговаривали испанцы, он отлично улавливал смысл их беседы, и поэтому был в курсе последних событий, происходивших по обе стороны Кордильер.

Монахи вошли в город и остановились посредине площади, дабы оглядеться. Их взору предстали круглые полуразрушенные дома, местами на стенах виднелись следы былых пожаров.

– Говорят, у обитателей Куэлап была светлая кожа и светлые волосы, как у их бога Паи Суме… – продолжил словоохотливый проводник. – Местные индейцы обходят Куэлап стороной…

Игнацио де Оканья воспрял духом: если это так, то он может найти в городе много интересного. Он приблизился к одному из домов…

– Если вы, святой отец, отважитесь войти внутрь, – начал проводник, – то я не ручаюсь за вашу жизнь.

Монах усмехнулся, но всё же подумал: «Кто знает, что ждёт меня?.. Куда приведёт меня нить судьбы?.. После того, что я увидел в племени мапуче, вряд ли уже чему удивлюсь…»

Он невольно вспомнил своё недавнее пребывание у индейцев-мапуче, холод сковал его члены. Но иезуит быстро взял себя в руки.

– Мартин, – обратился он к своему помощнику, – ты составишь мне компанию?

– Конечно, – отозвался тот и с готовностью приблизился к развалинам.

Монахи многозначительно переглянулись, осенили себя крестным знамением и переступили «порог» дома. Солнечные лучи освещали его внутренне пространство. В центре угадывалось место для очага, вокруг него лежало множество человеческих останков.

При ближайшем рассмотрении монахам показалось, что останки явно подверглись сильному воздействию огня. Скорее всего, крепость была сожжена инками. У Игнацио сложилось такое впечатление, что позы погибших и выражение их окаменевших лиц, говорят о сильнейшем испуге.

– Если приглядеться к останкам, то среди них нет ни одного воина, а лишь женщины и дети, – высказался Мартин. – Думаю, их закрыли в доме и сожгли заживо.

– М-да… – задумчиво протянул Игнацио, снова вспомнив индейцев-мапуче. Те, по крайней мере, не убивали своих соплеменников.

Он ещё раз внимательно оглядел жилище.

– Мы не найдём здесь ничего интересного. Всё уничтожил огонь. Думаю, лучше прогуляться по городу…

Монахи покинули жилище, хранившее свидетельство давней трагедии, и решили, что обследовать другие дома не имеет смысла. Однако на противоположном конце площади они заметили высокое сооружение, цилиндрической формы, к вершине которого вела спиралевидная каменная лестница.

Игнацио тотчас поспешил к нему, дабы обследовать со всем тщанием.

– Святой отец, – обратился проводник, – это храм… Там совершались жертвоприношения, – пояснил он.

Однако это обстоятельство ещё больше распалило иезуита.

– Поэтому-то я и должен его обследовать.

– Смелый вы человек, святой отец… – заметил индеец. – Ничего не боитесь.

Игнацио усмехнулся: «Если бы ты повидал с моё, тоже бы ничего не боялся… Или почти ничего…»

Иезуиты поднимались по спиралевидной лестнице, проводник же наблюдал за ними, стоя у подножия храма, с явным интересом и некоторым страхом. Он опасался, что духи чачапойя покарают любопытных монахов, и он останется без должного вознаграждения.

Но вопреки опасениям проводника, монахи благополучно добрались до вершины культового сооружения. Оно являло собой ровную площадку. Посредине лежал жертвенный камень, рядом с ним зияло отверстие, ведущее в чрево храма.

Игнацио приблизился к отверстию и заглянул в него.

– А, если туда спуститься?.. – сказал он и вопросительно взглянул на Мартина.

– Зачем? – задал тот резонный вопрос и предположил: – Наверняка, там одни кости.

– Возможно… – уклончиво ответил Игнацио. Впрочем, он сам не знал, что хотел обнаружить среди множества костей, которыми, несомненно, был заполнен жертвенный колодец.

– Возьми у проводника верёвку, обвяжи меня, и я спущусь вниз. – Попросил Игнацио.

На все увещевания своего верного друга не спускаться в колодец, Игнацио отвечал твёрдым намерением это сделать. Наконец, Мартин махнул рукой и отправился вниз по спиралевидной лестнице к проводнику.

…Наконец, Игнацио опоясался верёвкой. Мартин проверил: туго ли тот затянул узел.

– Ох, не спускался бы ты туда… – снова запричитал он.

Но переубедить Игнацио не представлялось возможным.

– Нить судьбы ведёт меня в чрево храма, в жертвенный колодец. Дай мне на всякий случай нож… – сказал он и начал спускаться в шахту. Мартин, что есть силы удерживал верёвку.

Солнечные лучи, поникавшие через отверстие, осветили человеческие останки, находившееся внизу, сваленные в кучу. Перед монахом, спустившимся ещё немного, открылась страшная картина: стены колодца полностью занимали скорчившиеся или сидевшие на корточках мумии. Они располагались на специальных каменных выступах… Некоторые из них (как предположил монах) были помещены в грубые мешки, с виду практически не пострадавшие от времени. На мешках виднелись стилизованные вышивки в виде человеческих лиц.

Мартин слабел с каждой минутой. Хоть он выглядел крепким и мускулистым, а брат Игнацио куда более худым и небольшого роста, но держать верёвку ему было трудно.

Он возопил из последних сил, умоляя проводника прийти ему на помощь. Тот прекрасно слышал этот вопль отчаяния, но всё же колебался. Наконец, желание получить дополнительное вознаграждение возобладало над страхом, и индеец устремился наверх по лестнице, придя на помощь Мартину, как раз во время.

Игнацио, находившийся в ритуальной шахте, также слышал отчаянные мольбы своего собрата. В какой-то момент он подумал: «А что, если действительно не удержит и я упаду прямо на груду костей? Кости могут запросто поранить меня… Так и останусь здесь в заброшенном городе чачапойя…»

Наконец, услышав голос проводника, Игнацио облегчённо вздохнул и решил обследовать один из многочисленных мешков, расположенных на стене. Монах попытался раскачаться и зацепиться за каменный выступ. Ему это удалось без труда. Затем он вынул из-за пояса нож и разрезал им мешковину, видимо сотканную из стеблей какого-го местного растения.