Средневековая история. Интриги королевского двора - Галина Гончарова

– Достопочтенный, я только что из Иртона.

– О! Как там графиня? Очаровательная женщина, не правда ли?

– Она просила вам кое-что передать – я попросил матросов доставить сюда ящики.

Вирман Торий не любил. Но ради дела мог и потерпеть. Впрочем, при доверенном лице короля он открывать ничего не стал.

– И это все?

– Это – то, что она просила. А теперь… мне нужна ваша тюрьма. А потом и большой корабль. Со мной убийца, работорговцы и отряд наемников.

Торий захлопал глазами:

– От… куда?

– Из Иртона. Убийца покушался на графиню, потом туда пожаловали работорговцы, а под конец – еще и наемники. Опять-таки по душу графини.

– Кошмар какой! Кто осмелился?!

– Есть отдельные существа, – уклончиво ответил Ганц. – Пока еще есть…

Мужчины повозмущались количеством разбойников и негодяев, Торий дал согласие на использование тюрьмы и пообещал как можно скорее снарядить корабль для путешествия в столицу.

Ганц отправился отдыхать. А Торий занялся письмом.

Сначала – письмом.

Лилиан Иртон, как всегда, была вежлива. И до ужаса лаконична.

В письме сообщалось, что это новый вид товара, так что если уважаемый барон сочтет его выгодным, то поставки можно будет и увеличить…

И прилагался список материалов, необходимых для дальнейшей работы. Его Торий решил изучить позднее.

Торий с сомнением посмотрел на сундучок. Не слишком большой. Ну что там можно уместить? Но таки открыл.

И – ахнул.

Сверху лежало розовое облако…

Даже не так.

Чудо цвета зари…

Он не знал, что Лиля распустила на нитки имеющийся у нее розовый шелк. А девушки-швеи под ее чутким руководством связали это.

Точнее – несколько кружевных мантилий. Здесь же были гребни и пояснения, как это носить.

Торий покачал головой.

И позвал супругу.

О чем быстро пожалел, потому что баронесса, мгновенно сообразив, как это носится, воткнула в волосы гребень, накинула на него мантилью и отказалась расставаться с этим чудом.

Торий взвыл, но тут же понял, что потеря части прибыли ему обойдется дешевле, чем война в родном доме.

А еще в сундучке было несколько видов кружевных же воротников.

Торий расправил один. Приложил его к себе. Это будет пользоваться успехом. Да еще каким!

Узкое кружево плести умели, да. Но широкое, к тому же украшенное бусинами, которые каким-то чудом были вплетены в узор… С руками оторвут!

Надо написать графине. И послать еще ниток для этого чуда.

А что в свертках?

После разворачивания свертка Торий лишился еще кусочка прибыли. Потому что с зеркальцем супруга тоже расставаться отказалась.

В приложенном письме было сказано, что зеркала достаточно хрупки. Но, если с ними обращаться осторожно, они прослужат не одно десятилетие.

Торий только головой покачал. Зеркало… из стекла? Да какое! Никогда он себя так четко не видел… лучше, чем в чистой воде или полированной стали. Намного лучше!

Нет, одно зеркальце он точно оставит себе. В счет прибыли.

А что еще есть в сундучке?

В сундучке оказалось несколько десятков чернильниц – из цветного стекла. Запас перьев.

И три простенькие шкатулки.

Торий открыл одну – и ахнул.

Несколько брошей из янтаря. Морской мед золотился в солнечном свете, играя переливами и искрами.

Отдельно лежала только одна брошь. Тоже янтарь. Но – красный. Безумно редкий. Простенькая оправа подчеркивала роскошь камня.

Торий скользнул пальцами по гладкой поверхности.

Достал брошь. Посмотрел на сложную застежку. Перевел взгляд на жену.

– Нет, любимая. Это слишком дорого.

– Но, Торий!..

– Можешь надеть брошь один раз. На ближайшую службу.

– Торий!!!

– Выбирай. Я и так не расплачусь за все твои капризы.

Баронесса всхлипнула и вылетела за дверь.

Торий коснулся полированных камней.

Красиво. Очень красиво. Лилиан Иртон открывалась с новых сторон. Торий ни минуты не жалел о сотрудничестве с ней.

Лучше одна умная женщина, чем десять дураков…

«Ваше величество, с прискорбием должен сообщить, что с его высочеством на охоте произошел несчастный случай.

Все более-менее обошлось. Ричард жив, и, по уверениям врачей, его жизнь находится вне опасности. Но выздоравливать ему еще предстоит. Так что мы вынуждены задержаться в Уэльстере на зиму.

Ричард поступил как герой. Когда во время охоты лошадь принцессы понесла, он бросился за ней и оказал всю возможную помощь ее высочеству.

К сожалению, свита не успела за Ричардом. А охотники спугнули рысь, которая напала на принцессу.

Ричард защитил ее, но сам был ранен. Раны уже заживают.

Гардвейг высоко оценил благородство его высочества и предоставил все необходимое для лечения.

Принцесса также днюет и ночует у постели раненого героя…»

Джес обмакнул перо в чернильницу, стряхнул каплю и решительно вывел дальше:

«Ваше величество, это во многом моя вина. Я не должен был оставлять Рика одного. Не должен был гоняться за оленями.

Я приму любое наказание, которое вы мне назначите.

Не оправдываю себя и не прошу снисхождения. Если бы Рик умер, мне осталось бы только броситься на свой меч.

А теперь посыпать песком, дождаться, пока высохнет, запечатать и отправить.

Глава посольства, герцог Фалион, наверняка напишет что-то свое. Уже написал. И Джес не собирался с ним ругаться. Что-что, а трепку он заслужил. Дома ему не хватает… оленей! Сам себя повел как последняя свинья, нет бы подумать и ни на шаг от друга не отходить…

Вообще, он терпеть не мог Фалиона. Старый заносчивый мерзавец, иначе и не скажешь. И почему Эдоард назначил его формальным главой посольства?

Хотя… тут был вопрос политики. Земли Фалиона находились как раз на границе с Уэльстером, так что герцог осознавал – по нему первому ударит любая ссора. И надо быть вдвойне, втройне осторожным.

Ну и… старинная семья, почтенный возраст… да и не дурак.

Мерзавец, но не дурак.

Джес невольно поморщился.

М-да, если бы все дело было за Фалионом, он бы Адель в посольство не пристроил. А так…

Попросил Рика, тот поговорил с дядей – и Эдоард махнул рукой. Мол, ладно.

Гуляй, пока молодой…

Что Рик, что Джес Фалиона терпеть не могли. Старикан обожал длиннющие нотации о поведении молодежи, из-за него уже несколько раз срывались попойки… ну да ладно. Кто-то должен выслушивать кучу протокольной нудятины. Почему бы и не старик?

Его не жалко…

Фалион полностью оправдал свое прозвище Вяленая Щука.

Когда Джес принес ему запечатанное письмо, герцог посмотрел с издевкой:

– Что, каетесь?

И попал не в бровь, а в глаз.

– Ваше дело отправить, а не мораль мне читать, – огрызнулся Джес.

Но куда там…

– А вот мы в вашем возрасте были ответственные, да-с…

– Мне к Рику надо, – взвыл Джес, но Фалион вцепился не хуже своей водоплавающей тезки.

– Сидите и слушайте, любезнейший. Ваш отец в вашем возрасте был намного умнее и воспитаннее…

Спустя два часа Джес таки вырвался, красный и взмокший как мышь.

Фалион просто всю душу вынимал своими нотациями. Даже странно, как у старика могли вырасти нормальные сыновья?

С младшим-то Фалионом Джес иногда встречался. То есть старшим. Наследником. Неплохой парень, и выпить не дурак, и по бабам… ну и в голове кое-чего есть…

Джес не знал, что герцог проводил его насмешливой улыбкой.

Разумеется, Фалиону не доставляло никакого удовольствия читать нотации недорослям. Хотя они сами нарываются, но…

Джерисона старый герцог отлично знал. И сам наблюдал, и сын отчитывался… Не дурак, нет. Но импульсивный, горячий, в чем-то еще балбес… Джайс от многого оберегал сына, вот и выросло что выросло.

Нет, со своими детьми он такой ошибки не совершит.

А Джеса надо приструнить. Чай в Уэльстере, не дома. Нечего страну позорить…

Фалион вздохнул и принялся писать письмо его величеству.

Ему, конечно, достанется, но не сильно. Все-таки ему уже не шестнадцать, поди угонись за этими балбесами на охоте. Эдоард человек справедливый, все поймет.

Итак: «Ваше всемилостивейшее величество…»

Анелия Уэльстерская со злостью посмотрела на Адель.

Когда ж эта коровища отсюда уберется?!

Принцессу не оставляли одну с Риком ни на минутку! Ни на секунду!

Рядом обязательно кто-то да был. Либо Джерисон Иртон, либо другие придворные, либо вот эта… гадючка!

Злость Анелии была понятна. Они с Аделью относились примерно к одному типу женщин. Обе темноволосые, со смуглой кожей, яркими глазами и пышной грудью. Нельзя сказать, что Анелия проигрывала на фоне Адели, но она сильно подозревала, что принц в горячке мог просто их перепутать.

Да и роль сестры милосердия удавалась плохо. Когда ни тебе напоить из кубка, прижавшись грудью, ни тебе платочком надушенным пот промокнуть с высокого чела, ни тебе посидеть рядышком… Нет, последнее как раз удавалось. На расстоянии двух метров.