Квартира №3 - Марина Рублевская

этот добрый дядя — сказочный волшебник. Действительно, он учил меня странным вещам, смысла которых я не мог понять. И всё же старался, зубрил, и хранил наш секрет. Он умер, когда мне исполнилось восемь. И волшебство обрело чёрный цвет. Он был колдуном, самым настоящим. Только не добрым, нет. Помнишь, ты говорила о бабке, которая прокляла кого-то одним взглядом. Так вот, эти клуши ходили к нему на поклон. Ещё бы, прямая линия с демонами в отдельно взятой квартире!

— И… Он передал тебе свой дар? А при чём здесь родители?

— Глупенькая, это же очевидно! — погрозил я ей пальцем. — Я всё-таки был ребёнком и скучал по родным, с радостью вернулся в отчий дом, который напоминал бомжатник. У меня все забрали. Хорошо, учитель перед смертью зарыл моё «наследство» в тайном месте. Ну не суть. Я пытался практиковаться. Изучал свои силы и щупал границы. Чем до чёртиков пугал родителей, их дружков, учителей в школе, сверстников. Особе недалёкие принимали за антихриста. Как думаешь, что они сделали дальше?

— Били?

— Разумеется, но это не главное. От меня захотели избавиться. Однажды в дрова бухой приятель отца, попытался придушить меня ночью подушкой. Родители сидя за стеной делали вид, что не слышат моих криков. Хм, да. Не зря я тогда вызвал демона-хранителя… Короче, пинками из дурь не выбили и удавить не смогли, потому решили пойти иным способом. Меня сдали в дурдом.

— Куда? Разве туда берут детей?

— Разумеется. Психоневрологические интернаты для того и существуют. Только представь, каково быть среди них единственным нормальным?

— Норм-норм-нормальным? — Света начала заикаться.

Я вспылил:

— Конечно! Я же не с голосами в голове общаюсь, а с реальными созданиями. — Я кивнул в сторону демона, о котором мы начали забывать. — Они в основном невидимы, я попросил его явиться во плоти.

— Ох… — вздохнула Света. — Твои родители же хотели как лучше. Чтобы ты вылечился и вышел оттуда…

— Десять лет я жил там. За это время они ни разу не приехали. Сначала я ждал, каждый день стоял у окна и смотрел на подъездную аллею. Ведь совершенно точно произошла какая-то ошибка, и меня вот-вот заберут отсюда. Воспитатель как-то проболталась, дескать моих родителей лишили прав. Вот так. И я понял — меня никогда не любили. Все шлепки, тычки, унижения из-за нелюбви и синьки.

— Я бы не сказала…

— Прекрати! Ты не их адвокат! Почему ты на их стороне? Раз уж они у моих ног, давай спросим — за что вы так со мной поступили?

Света попыталась возразить, я приложил палец к её губам, призывая заткнуться.

— Я … мы… — проблеяла мать.

— Ты не мой сын, — поднял голову лысый. — Нагуляла она тебя.

— Брешешь! — взвизгнула женщина.

— Не-а. Я светлый, она — рыжая. А ты в кого такой брюнет?

— В отца моего!

— Да ты не видела его никогда!

— Мать говорила!

— Ой, конечно! Вадька с рынка тоже чёрный!

— Не чеши!

Они снова начали собачиться как всегда.

— Тихо! — крикнул я, добиваясь тишины.

— Любил я её, вот и остался. Дурак… — закончил свою исповедь лысый.

Света отошла на несколько шагов назад и привалилась к дверце шкафа.

— Ты хочешь их убить? Отомстить? Меня бы ты тоже…?

— Нет. Я не знал, что ты здесь живёшь. Я увёл тебя из квартиры, как только смог. Убить? Нет, я не маньяк. Я хотел свести их с ума, чтоб они оказались в аду.

Пара на полу обнялась, с некоторым облегчением глядя на нас снизу. Я продолжил:

— Но я вижу: они неисправимы. Алкоголь заменил им целый мир. И то, как они легко согласились третировать тебя, подложить в роли жертвы, говорит об их низких моральных качествах. И бедные коты… Если у человека сильная душа, то этому виду демонов будет трудно поглотить её. А эти … они уже не люди, полный распад личности.

— Гриша-Гришенька… — запричитала женщина, цепляясь за мои ноги.

Я щёлкнул пальцами — демон поплыл к ним, расправляя змеиный капюшон.

— Останови! Отзови его! — Света тоже вцепилась в моё плечо. — Прости их. Ради бога! Отмени!

Я отбросил всех от себя, отошёл и сел на кровать.

— Думаешь, контракт с демоном можно разорвать? Неси ключ, у нас отмена! Мы не на кассе. Демону обещана кровь двоих, и он её возьмёт. Либо они, либо мы. Простить? Ну и бред!

— Я вызвала полицию…

— И что? — криво усмехнулся я. — Света, иди в мою квартиру. Подожди меня там. Мы поговорим позже. Не стоит тебе смотреть.

— Нет никаких «мы»! — закричала девушка.

— Ты бросаешь меня? — я не поверил своим словам.

Момент хладнокровного равнодушия сменился яростным биением сердца. Должно быть я ослышался?

— Да.

— Но… Нам ведь хорошо…

Света перебила меня.

— Ты думаешь, я останусь с тобой после твоего признания?

— Да. Вот такой я. Это часть меня. Разве она мешала тебе?

— Я не знала.

— У тебя вообще есть ко мне чувства?

Она молчала достаточно долго, чтоб я всё понял, а затем произнесла.

— Ты болен.

Девушка выбежала и закрыла за собой дверь.

Демон окутал пеленой тех, что когда-то были моими родителями. Я спрятал лицо в ладонях, ощущая, как по коже прошлись горячие слёзы.

В комнату заглядывали красно-синие огни. Снизу раздавался топот и громкие голоса. Я сидел меж обескровленных тел. На лицах тех, что когда-то были моими родителями, застыла маска предсмертного ужаса. Я попытался разгладить, но ничего не получилось. Соединил вместе руки матери и отца, накрыл своими ладонями. У меня осталась последняя спокойная минута с ними. Пусто. Так пусто на душе. Слёзы не приносят облегчения. Я чувствую, как щемит сердце, но всё это обман — в комнате три трупа.

Полицейские схватят подозреваемого, увезут в отделение, а потом вновь поместят в дурдом. Для моей почерневшей души в мире не найдется пары. Любовь отвернулась. А значит, когда я выйду на свободу, стану тем, кем меня видят — антихристом.