Скандальные признания - Маргерит Кэй

— И чтобы этого не случилось, вы занялись кражами? Так? — изумленно спросила Дебора.

— Частично да.

— Хотела бы и я придумать что-то столь же волнительное, но мне недостает умений. Как вы научились? Открывать замки учат в армии?

Эллиот засмеялся.

— Нет, но британская армия почти целиком состоит из добровольцев. Вы бы очень удивились, если бы узнали, скольким вещам можно научиться у солдат.

— И завести хорошие связи? — хихикнула Дебора. — Не припомню, чтобы газеты писали, что войну с Наполеоном выиграли скупщики, карманники и им подобные.

— Войну выиграли бедолаги из разных слоев общества, которые завербовались в армию, ошибочно считая, что смогут улучшить жизнь себе и своей семье, — мрачно ответил Эллиот. — И теперь они просят милостыню на улицах. Ибо для них улица стала родным домом.

— Прошу прощения. — Дебору озадачила такая перемена в его настроении. — Я не хотела принижать их судьбы. Наверное, вы потеряли на войне хороших друзей.

— Да. — Эллиот глубоко вздохнул, удивляясь своему желанию ей довериться. — Извините.

— Вам не за что извиняться. Я должна была догадаться. Такие шрамы время не залечивает, не так ли? Проходит год, два, и люди считают, что вы должны обо всем забыть.

— Я никогда не забуду.

— И я тоже, — тихо сказала Дебора.

Она узнавала этот тон. И его мрачный взгляд, в котором читала страдание и вину. «Что же стало тому причиной?» — подумала она. Для одних ужасов войны его раны слишком глубоки. Хотелось его расспросить, но она не стала. Что-то в нем — сдержанность и закрытый отстраненный взгляд — предупреждало не заходить слишком далеко. Кроме того, вопросы порождали новые вопросы. Она не хотела рассказывать, отчего так хорошо его понимает.

— А чем вы занимаете свое время? — спросил Эллиот. — Не похоже, чтобы вы наслаждались вдовством.

— Я до сих пор не привыкла. — Дебора пожала плечами. — Не думала, что будет так… хотя, конечно, ничего не планировала, ведь Джереми было всего тридцать шесть. Я имею в виду, я не убивала его или что-то в этом роде.

— Но думали об этом?

— Ну, разве что очень опосредованно, когда я… — Она чуть не сказала «когда я писала свою первую книгу».

Дебора ошеломленно уставилась на Эллиота. Он с трудом сдерживался, чтобы не засмеяться. Уголки рта подрагивали от рвущегося наружу хохота.

— Это не смешно. Вы заставили меня сказать отвратительную вещь. — Она постаралась скрыть дрожь в голосе.

— Я не заставлял вас ничего говорить.

— Я хочу, чтобы вы взяли меня с собой, — вдруг сказала Дебора.

— Простите?

— Всего только раз. Мне очень хочется сопровождать вас — Павлина. Это было бы так… о, я не знаю… так изумительно.

А про себя добавила: «И очень вдохновляюще». Эллиот рассмеялся:

— Изумительно! Мои вылазки называли по-разному, но я еще не слышал, чтобы кто-то называл их изумительными. Вы самая необычная женщина, какую я когда-либо встречал.

— Правда? Для меня это огромный комплимент. Вы встречались со многими женщинами?

— Со многими. И они тоже задавали мне много вопросов, — лукаво сообщил Эллиот. — Но ни одна не проявляла интереса к кражам со взломом.

— Ну а я очень ими интересуюсь. — Деборе не хотелось думать о том, со сколькими опытными и чувственными женщинами он встречался. — Так вы подумаете над моей просьбой?

— Подумаю над… Господи боже, но вы ведь не серьезно?

Она сама не могла в это поверить, но, похоже, была серьезна. На одну ночь она бы вышла из своего темного уголка и распугала собственных призраков. Повела бы себя столь же дерзко, как и ее литературное альтер эго. Она могла бы действительно стать Беллой. Как раз то, что нужно, чтобы вывести из застоя ее литературное творчество.

Глаза Деборы радостно вспыхнули.

— Вы даже не представляете, насколько серьезно, — сказала она.

Похоже, ее энтузиазм показался Эллиоту забавным. Он засмеялся хрипловатым глубоким смехом. Дебора осознала, что зачарованно смотрит ему в рот. Ощутила, как его колено прижимается к ее бедру. От этого прикосновения по ее телу побежали горячие токи.

— Так вы возьмете меня с собой? — снова спросила она, наполовину в шутку, наполовину надеясь на невероятное.

Эллиот не мог отвести взгляда от ее губ. От нее пахло весной, цветами и еще чем-то неуловимым. Он наклонился ближе и увидел вокруг глаз тоненькие лучики морщинок. Он думал, ей двадцать три — двадцать четыре, но она, должно быть, старше. И тени, что прячутся в глубине взгляда, — это печальный опыт. Она вдова. Он не может целовать ее здесь, в парке. Но она не замужем. Больше нет. Он хотел поцеловать ее. И не только. Он желал много большего.

— Эллиот, так вы возьмете меня?

Господи, она же серьезна! Он откинулся на спинку скамейки, поморгал, стянул с головы шляпу, посмотрел на нее, снова надел и, наконец, произнес:

— Не будьте смешны.

— Это не смешно.

Целиком захваченная этой возмутительной идеей, она не замечала, как дики и безрассудны ее слова. Это как раз то, что нужно. Встряска, которая выдернула бы ее из меланхолии. И личный опыт. Подлинные переживания помогут ей вывести Беллу Донну на новый виток жизни.

— Эллиот, пожалуйста.

Она взяла его за рукав. Ее перчатки были сильно поношены. А его собственные новыми. Он терпеть не мог перчатки. Ему хотелось ощутить ее кожу.

— Нет, — сказал он и стряхнул ее руку. — Я не могу. Это невозможно.

— Но почему? Вы боитесь, что я все испорчу? Обещаю, буду в точности исполнять ваши указания.

Он представил это на несколько безумных секунд, они вдвоем в одной упряжке. Ее присутствие придало бы авантюре особую пикантность. Да о чем он, черт побери, думает?

— Это безумие! — воскликнул Эллиот, вскакивая на ноги. — Вы не понимаете, о чем просите. Рисковать виселицей.

— До этого пока не дошло. И не дойдет, вы слишком умны. — Она сама не понимала, почему так упорствует. — Прошу вас. Моя жизнь так… вы даже не представляете. Мне трудно это объяснить… но я хочу почувствовать себя живой!

Эллиот хорошо понимал, о чем она говорит. И все равно безумие! Он не собирался соглашаться, но не мог не выразить своего понимания и сочувствия.

— Дебора, это невозможно, — мягко повторил он.

— Возможно. — Отчаяние придало ей безжалостности. — В следующий раз я хочу пойти с вами. И непременно пойду. А если вы не согласитесь, я сообщу о вас полиции.

Такого он не ожидал. И, бог мой, не мог не восхититься ее дерзостью. Не иначе, она безумно этого хотела. Интересно почему? Любопытство сгубило кошку. Эллиот отважно попытался задавить свое собственное в зародыше.