Невеста из телешоу - Джеки Браун

Двуспальная кровать придвинута к дальней стене, а гардероб с обычными женскими штучками занимал оставшуюся часть пространства. На зеркале, висевшем на стене рядом с ним, несколько фотографий с изображением Хлое, Кэти и пожилой четы — надо полагать, родителей Келли. Кресло-качалка стояло рядом с кроватью, отделенное от нее только маленьким столиком. Лампа на столе была включена не на полную мощь, создавая интимную обстановку.

Настало время заняться делом. Сэм протянул руки, чтобы взять Хлое.

— Иди сюда, малышка, мы с тобой покачаемся, сказал он довольно резко.

Келли только рассмеялась, увидев, как малышка прижалась к ней.

— Она всего лишь ребенок, Сэм, а не исполнительный сотрудник. У тебя в жизни не так много было опыта общения с детьми, верно?

Образ двух синеглазых мальчишек пришел ему на память. А за ним — чувство вины. Но ведь ему не за что было себя винить. Не за что.

Его тон все еще был резким:

— Да уж, не очень.

— Что же, дети реагируют только на ласку, — она многозначительно выгнула бровь. — И особенно это важно в юном возрасте. Ты знаешь какие-нибудь песни?

Сэм задумчиво почесал подбородок. Ему, конечно, нравились рок у «Битлз», но это совершенно не то, о чем она говорит.

— В смысле — колыбельные песни?

Она кивнула.

— Нет.

— В принципе не имеет значения, что ты будешь петь, главное — чтобы медленно и тихо.

Сэм сел в кресло, она устроила Хлое у него на коленях. Лицо маленькой девочки сморщилось, и в следующую минуту Сэм услышал очередной вопль, но Келли тут же успокоила малышку, вынув из ящичка стола пустышку.

— Ты должна была сказать мне об этом раньше, произнес Сэм иронично.

— Я пыталась отучить ее от соски, но когда особенно нужно… — она слабо улыбнулась, указав в сторону будильника. Было около четырех часов утра.

— Нет смысла обоим бодрствовать. Почему бы тебе не пойти спать на диван, пока еще ночь не совсем закончилась? — предложил Сэм. — Думаю, я бы мог укачать ее, раз уж у меня есть секретное оружие.

Келли поднялась, но тут Хлое снова начала всхлипывать и попыталась спрыгнуть с колен Сэма.

— Все хорошо, дорогая. Мамочка здесь. — И Келли сдержанно улыбнулась Сэму, снова сев на кровать.

— В таком случае хотя бы расположись поудобней, — сказал он, когда она замерла без движения.

Келли потянулась за одеялом. Длинные стройные ноги согнулись в коленях, руки она положила под подушку. Наслаждаясь этой картиной, он спросил себя о том, что является его приоритетами в данную минуту.

Обе представительницы женского пола смотрели на него в ожидании. И хотя Сэм был на грани закипания, он начал мычать мотив песни «Битлов» «Yesterday».

Кончики губ Келли приподнялись в явном одобрении. То ли она поразилась его музыкальному таланту, то ли его великому чувству юмора. Тогда он начал петь о том времени, когда все проблемы были далеко-далеко, мыча фразы, когда не помнил правильных слов. Он тихонько раскачивался в кресле, которое издавало легкое поскрипывание, и звуки дорожного движения из открытого окна только дополняли концертную программу. В такт музыке он похлопывал Хлое по спине.

Сэм довольно привлекательный мужчина, подумалось Келли, и не важно, одет он в костюм или в старые джинсы. Когда она увидела его полуобнаженным, сидящим в кресле и укачивающим Хлое, она едва не растаяла от умиления. Ее сердце замерло. Он, конечно, хотел выиграть, напомнила она себе, вызывая в памяти его поцелуй. Как бы ей хотелось продолжения. Нет, нет и нет. Это всего лишь его стратегия игры. И все же, недоумевала она, возможно ли, что он — такой холодный, такой расчетливый — мог запросто держать на руках ребенка, укачивая его?

Она прикрыла глаза и назвала себя дурой. Разве Кайл уже не ответил ей на этот же вопрос? Разве он не научил ее, что некоторые люди могут говорить слова любви, а потом просто исчезать? И все же на нее словно напал какой столбняк. Кайл никогда не держал Кэти на руках так, как держал Хлое Сэм. Он никогда не пел малышке песен.

Келли проснулась как раз перед тем, как зазвонил будильник. Она перекатилась на другой бок и посмотрела на часы, только тут заметив Сэма, который до сих пор сидел в кресле-качалке, прижимая к себе Хлое. Улыбка слегка тронула ее губы.

Она так часто засыпала именно в этом кресле, что прекрасно знала, каким разбитым он будет себя чувствовать, когда наконец проснется.

Словно почувствовав, что на него смотрят, Сэм открыл глаза. Даже в сумеречном предрассветном освещении его взгляд горел, когда они посмотрели друг на друга.

— Доброе утро, — прошептала Келли. — Теперь ты можешь отнести ее назад в колыбельку. Она, возможно, проспит еще пару часов. Если тебе повезет, она не проснется до прихода няни.

Тут она нахмурилась.

— Тебя волнует то, что ты проводишь с ними недостаточно времени? Да? — догадался Сэм.

— Это волнует большинство работающих матерей. Конечно, я уверяю себя, когда остаюсь наедине сама с собой, что игра стоит свеч и что я могу потерпеть. Ведь я делаю это для них, в конце концов. Когда-нибудь все изменится, — лицо Келли исказила ироничная усмешка. — Я только надеюсь, что это произойдет задолго до того, как они закончат вуз.

Тут зазвонил будильник.

— Итак, крысиные бега начались, — попытался пошутить Сэм, удивляясь тому, как они сегодня оба забавно встретили утро. Он должен был бы чувствовать себя при этом очень неловко, проснувшись в ее спальне и держа чужого ребенка на руках.

Вместо этого почему-то он чувствовал себя вполне в своей тарелке.

— Итак, началось. Конечно, я попытаюсь еще чуть-чуть вздремнуть по дороге домой в твоем лимузине сегодня вечером. И поскольку я твой начальник и все такое, то не должна начинать работу раньше тебя.

— Иди в душ, даю тебе фору, — пробормотал он.

— Я упоминала о кофе, которое готовит для меня Лотти? А о круассанах и свежей дыне, которыми она меня встречает в офисе?

— А ты жестока, однако, — прошептал он, и ей показалось, что говорит он не только о круассанах и кофе.

Она посмотрела на него сверху вниз, ее взгляд не дрогнул, хотя сердце бухало, как огромный колокол.

— Итак, Сэм, ты считаешь меня жестокой?

Она склонилась над ним и поставила руки на подлокотники кресла. Ее лицо оказалось всего в каких-то дюймах от его, и она полностью осознавала, к каким прелестям открыт ему доступ. Какое же наслаждение было видеть, что он тяжело сглотнул.

Так ничего и не сказав, он просто наблюдал за ней своими невозможно синими глазами.

— Я не жестокая. Я всего лишь умная.

Быстро наклонившись вперед, она сделала вид, что собирается поцеловать его в губы, но затем только прикоснулась губами ко лбу доченьки, которая до сих пор была в его руках.