Гештальт по расписанию (СИ) - "Debora-Loida Schezauthor"

— Конечно. Ведь других-то дел у него нет, — Родольфус развел руками. Скабиор ухмыльнулся, конечно, и спросил:

— Руди. Ты думаешь, что она в это поверит?

— Люди верят в то, во что хотят верить. Скаб, вот еще что. Белла помнит тебя по Малфой-Мэнору. Она хочет тебя убить.

— Спасибо, что предупредил, Руди, — Скабиор потер шею. — Но раз я буду Волдемортом…

— Нужно учитывать все нюансы. Во всяком случае, на Аваду и Круцио можешь не рассчитывать. У нее нет палочки.

— Как так?

— Иначе она бы давно убила бы нас с Басти. Говорю тебе, она никого не узнаёт. Но колдовать она может, у нее бывают стихийные выбросы, как у детей.

— Прекрасно. И мы сейчас ей явим восставшего Повелителя. Прекрасно, Руди, — Скабиор почему-то вдруг подумал, что крыша может протекать не только в Блэк-Хаусе, но и в Лестрейндж-Холле. С Рабастаном, например, все было ясно с первого взгляда. Дементоры постарались на славу.

Родольфус посмотрел ему в глаза и ответил очень серьезно:

— Скаб, я сделаю все, что в моих силах, чтобы ты не пострадал. Но это единственный шанс для нас, понимаешь.

Скабиор отвернулся и, поискав что-то глазами на потолке и в углах, ответил:

— Понимаю, Руди.

Помолчал и добавил:

— Ну, не станет же она убивать Волдеморта! Она же не Гарри Поттер!

И вновь все засмеялись. Не так громко, как в первый раз, но напряжение отступило.

Родольфус сказал, что ему нужно дать Беллатрикс Зелье Плодородия, чтобы все задуманное получилось с одного раза, и ушел.

Скабиор понял, что отступать некуда — Зелье надлежало принимать в течение месяца до того как, и если беременность не наступала, то ведьмино здоровье не улучшалось, а совсем наоборот. Осознание лежавшей на нем ответственности нисколько не наполняло Скабиора восторгом и хоть каплей желания встречаться с Беллатрикс Лестрейндж. Он с тоской разглядывал старинные семейные портреты, что в несколько рядов висели в этой слабо освещенной гостиной. Предки Лестрейнджей молча следили за ним.

В это время самый младший на сей день их потомок опустился на пол у ног Скабиора и принялся расшнуровывать ему ботинки, то и дело проводя ладонями вверх по его ногам. Скабиор останавливать его не стал. Влиять на Рабастана мог только Родольфус, да и тот старался понапрасну не тревожить брата замечаниями.

Шустрые руки Рабастана задержались на бедрах Скабиора, и из кармана клетчатых штанов было извлечено круглое стеклышко на шнурке.

— Что это, Скаби? — спросил Рабастан, надев шнурок на палец и раскачивая стеклышко.

— Монокль, Басти, — скучным голосом ответил Скабиор. — Ничего интересного. — Скабиор хорошо знал приемы, которые могли бы заставить Рабастана вернуть находимые им в чужих карманах вещи.

Рабастан приложил монокль к глазу, глянул снизу вверх на Скабиора.

— Да-а, — разочарованно протянул Рабастан, — ничего не показывает. А у прадедушки Тридевиденуса был такой же, он показывал пожирателей мозгов. Они как пчелы.

Рабастан аккуратно положил монокль на столик, стеклышко потеряло для него всякую привлекательность. Его внимание вновь переключилось на обувь Скабиора.

Скабиор незаметно взял со столика монокль и, перед тем как спрятать его поглубже в карман пальто, посмотрел сквозь него на Рабастана. Пчел не было, но вокруг головы младшего Лестрейнджа стоял темно-серый туман. Скабиор решил не думать об этом.

Тем более, что ботинки Скабиора уже нашли себе место под столиком, а руки Рабастана расстегнули на Скабиоре клетчатые штаны и не остановились на достигнутом, помогая губам и языку Рабастана привести в подходящий вид то, что не давало покоя воображению Рабастана еще во времена недобровольного соседства с дементорами.

— Скаби, я хочу тебя, я так ждал тебя, я всегда, всегда тебя хотел, Скаби, — дальнейшие слова Рабастана стали неразборчивыми, да Скабиор и не слушал их вовсе. Речи Рабастана он выучил наизусть еще в Азкабане. С тех пор содержание их не изменилось. Рабастан хотел всех мужчин, какие попадались ему на глаза и были минимально вежливы с ним.

Рабастан становился все более настойчивым, а так как талант будить воображение и поднимать удовольствие на высокий уровень у Рабастана был развит хорошо, то Скабиор позволил себе прикрыть глаза и представить, что он… где-то не здесь.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Его приятные фантазии прервал вернувшийся Родольфус. Он мельком взглянул на младшего брата, который, стоя на коленях, языком и руками уже пробудил нешуточный огонь у Скабиора.

Родольфус протянул Скабиору маску Пожирателя Смерти. Скабиор помедлил, прежде чем коснуться ее. Вопросительно посмотрел на Лестрейнджа.

— Я подумал, тебе лучше сначала быть в маске. Потом отдашь ее мне. Белла не должна раньше времени узнать, что это я, а не он.

Скабиор согласился. Это был разумный ход.

— То есть в какой-то момент ей будет позволено увидеть его лицо?

— Да. И я надеюсь, что она будет достаточно занята, чтобы не сильно заострять на этом внимание. И здесь нам поможет Басти.

Рабастан энергично кивнул, и по телу Скабиора прошла яркая горячая молния.

Родольфус трансфигурировал одежду Скабиора в ворох легких тряпок — мантию Волдеморта. Конечно же, Темный Лорд был старомоден — под мантией ничего не было.

— Рабастан, — тихим, мягчайшим голосом произнес Родольфус.

На свое полное имя Рабастан отреагировал очень быстро и эмоционально. Он отпрянул от Скабиора, вскочил на ноги и с очень обиженным видом встал за кресло, зажав в зубах свой левый рукав. Правой рукой он с силой тер себе лоб.

Родольфус вздохнул. Направил палочку на руки Скабиора, наколдовал ему неестественно большие острые ногти, совсем как были у Волдеморта.

Скабиор уже ничему не удивлялся. Он надел маску, и все время, что потребовалось для перехода из гостиной к двери спальни, сосредоточенно пытался сохранить веселый настрой, который ему придали шаловливые губы Рабастана.

В спальне было темно. На окнах плотные шторы. На стене зеркало в овальной раме. Ни свечи, ни светильника. На шикарной большой кровати лежала Беллатрикс.

И спала.

Рабастан тихо-тихо прокрался в дальний угол спальни и затаился там.

Родольфус тронул Скабиора за плечо и жестом велел ему подойти к Беллатрикс.

Скабиор подчинился. Он приблизился к ней, непослушными руками с этими пугающими когтями откинул одеяло.

На Беллатрикс было надето платье, застегнутое спереди на, наверное, сотню маленьких пуговичек. Скабиор потрогал их когтем, обернулся на Родольфуса. Родольфус глянул, сделал взмах волшебной палочкой, и пуговички расстегнулись, а платье аккуратно улетело в шкаф.

Беллатрикс спала. Даже чуть-чуть посвистывала носом.

Скабиор, стараясь не поцарапать когтями, слегка раздвинул ноги Беллатрикс. Поминая мысленно дракклов, Моргану и адского идиота, который придумал трахаться в верхней одежде, Скабиор с горем пополам сгреб руками этот балахон вверх и уже примеривался, куда и как он будет двигаться дальше. В это время маска Пожирателя Смерти вдруг сползла с его лба и остановилась в районе носа. Драккл. И так в комнате темно, так теперь он вообще ничего не видел.

Беллатрикс безмятежно спала. Спала даже тогда, когда Скабиор, отпустив лордовскую хламиду, водружал обратно на лицо пожирательскую маску и поцарапал когтем себе лоб. Спала, когда стоя на коленях поверх ее бедер, он опять вступил в борьбу с проклятой мантией. Спала, когда он все-таки победил мантию и все-таки коснулся наконец ее тела. Она спала, только лишь сильнее сомкнула глаза, вздохнула и чуть подалась бедрами ему навстречу.

Скабиору мешала маска Пожирателя Смерти. Ему мешали эти объемные волдемортовские тряпки. Мерлин, столько лет быть в постели с такой роскошной женщиной — и ни разу не раздеться?! Видимо, логика темных властелинов была недоступна людям простым, смертным.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Беллатрикс же, казалось, вовсе ничего не мешало. Она, казалось, крепко спала. Так казалось всем в этой комнате, кто был занят поддержанием своих иллюзий.

Скабиор же чувствовал, что Беллатрикс давным-давно не спит, что она откликается на каждое его движение, что все, что он делает, происходит по ее желанию. Чувствовал, как между их телами растекается горячий мед. Эта тягучая сладость готова была вылиться из точки соприкосновения их тел и затопить весь иллюзорный мир вокруг.