2008_1-2 (551) - Газета Дуэль

«Запретные сроки (периоды) добычи (вылова) водных биоресурсов: с 20 апреля по 31 июля в реке Волга со всеми его притоками, рукавами, протоками и полойными озерами на участке выше административной границы города Волгоград» с добавлением безусловного запрета ловли рыбы в шлюзовых каналах и на расстоянии менее 500 м от мостов, плотин и паромных переправ? О канале имени Москвы или Строгинской пойме, например, можно будет забыть. Не говоря уже о прудике возле вашей дачки, если он имеет сток в Москву реку.

А если без шуток, даже поверхностный анализ документа, подписанного единороссом Гордеевым, показывает, что состряпан он тяп-ляп и наспех, полон откровенных несуразностей вроде ограничения минимальных размеров выловленной сорной рыбы, не имеет серьезного научного обоснования и проработки, идет вразрез с реальной ихтиологической обстановкой и требует основательной переделки. Воистину начинаешь понимать, что такое «бремена тяжелые и неудобоносимые» от современных фарисеев из Единой России!

Показательно, что тот, кто лоббировал принятие этих правил рыболовства в Азовско-Черноморском бассейне, так торопился «порадеть родному человечку», что… забыл включить в них Днепр! Хотя, не исключено, что по чиновным понятиям эта река впадает в Украину, а не в Черное море. Повезло, вам, жители Смоленщины! Ловите рыбку хоть с мостов, хоть в прудах деревенских круглый год на здоровье!

В. СПАССКИЙ

ОТДЕЛ РАЗНЫХ ДЕЛ

ОСТОРОЖНО: «КУЛЬТУРОЛОГ»!

В деле о поиске «признаков экстремистской деятельности» в публикации «Оранжевая» колба» наметился сдвиг.

Для тех, кто не в курсе, напомню. 1 июля 2006 года в юбилейном номере «Советской России» публикуется статья «Оранжевая колба». Речь в ней идет о необходимости, в случае «оранжевой» революции в России и связанной с ней вооруженной иностранной интервенции, защищать страну даже при помощи «бейсбольных бит». Вполне патриотичное мнение настоящего гражданина. Спустя неделю, 8 июля, отрывки из этой статьи (но уже под названием «Оранжевая» колба» и с несогласованными с автором сокращениями) печатает местная северодвинская газета «Северный рабочий». И тут, откуда ни возьмись, к прокурору Архангельской области Бакуну с гневным заявлением обращается некий Валерий Гауптман — торговец финскими красками и лидер местной еврейской национально-культурной автономии (а еще член Общественного Совета при мэре Архангельска, который все еще «парится» в СИЗО). Этот господин, не имеющий даже высшего образования, увидел в публикации «экстремизм». Абсурдность заявления Гауптмана ясна изначально. Он в своем доносе называет автора статьи «мерзавцем», путает все числа (вместо 8 июля пишет 6 июля), указывает прокурору, на что нужно обратить внимание и т. д.

Прокуратура, несмотря на все ляпы, берет под козырек и дает заявлению ход, — «борьба с экстремизмом» стала визитной карточкой прокуроров, которые умеют только травить русских патриотов. Зампрокурора Северодвинска г-н Быстрых Н.Е. обращается с заявлением в гражданский суд. Тут возникает ряд вопросов, на которые прокуратура до сих пор не смогла дать мало-мальски вразумительного ответа. Почему «экстремизмом» занимается гражданский, а не уголовный суд? Почему заявление зампрокурора составлено с такими ошибками и откровенным враньем, что наводит на очень нехорошие мысли? Почему в публикации, где ни слова не сказано ни об одной нации, прокурор Быстрых находит «национальную рознь»? Почему Быстрых в своем заявлении пишет, что в «статье есть призыв к насильственным действиями от определенной группы лиц», но группу эту не называет и пишет, что «призыв имеет общий характер без указания объекта». Воистину нонсенс! Как может быть призыв к насильственным действиям против непонятно кого и непонятно от кого? Почему прокуратура так упорно защищает «оранжевых» экстремистов? Что, готовится «цветная» революция на Севере? Измена? И еще. В самом начале судебных тяжб эксперт Поморского Госуниверситета Петрова Н.А. провела (по запросу работницы областной прокуратуры Гармаш Татьяны Альбертовны) судебную лингвистическую экспертизу публикации. Никакого «экстремизма» Петрова не нашла и отправила свою экспертизу заказчику, т. е. той самой Гармаш. Но вот в суд, как требует закон, экспертиза не попала. Почему? Гармаш Т.А. (как и вся прокуратура Архангельской области) на этот вопрос упорно не хочет отвечать. Оно и понятно — за такие фокусы можно и погон лишиться. Экспертизу нашли и передали по назначению честные работники ФСБ. Почему Антонова М.С., представляющая в суде прокурора (сам Быстрых от явки в суд тщательно уклоняется), не может ответить ни на один задаваемый ей вопрос и постоянно, как органчик, нудит о какой-то «национальной розни», хотя доказательств привести не может и даже публично призналась, что вообще «не знает, кто такие «оранжевые», а «национальную рознь» видит в том, что в публикации «слишком часто употребляется слово русский».

Нестыковок и ляпов в этом деле было полно, но судья северодвинского городского суда Лопатин А.К. «экстремизм» в публикации нашел. Решение было принято с массой процессуальных нарушений, что и отметил в своем решении кассационный суд, с позором отменивший лопатинское решение. О «профессионализме» это судьи свидетельствует даже такой факт. Проведение судебной лингвистической экспертизы Лопатин поручил некой Сидоровой Т.А. (из Поморского Университета), которая за месяц до этого состряпала сумасбродную «частную справку об исследовании» этой же публикации по личному заказу торговца финскими красками Гауптмана. Даже школьнику понятно, что поручать судебную экспертизу тому, кто уже делал исследование по заказу одной из сторон, нельзя. Но судья Лопатин этого «не знал». Вот такие «правоведы» судят и выносят решения!

12 апреля нынешнего года состоялось судебное заседание под председательством уже нового судьи — Ларионова В.В., где было вынесено определение о назначении судебной лингвистической экспертизы. Выполнять ее было поручено Петрозаводскому Госуниверситету. Только в декабре(!) эта экспертиза пришла в Северодвинск. Экспертиза начисто отвергла «национальную рознь». Но вместе с ней пришло и «экспертное заключение» некоего «культуролога» В.М. Пивоева. Вот о нем-то как раз и хочется рассказать поподробнее, чтобы люди знали, какие «эксперты» поставляют в суды свои «экспертизы». Страна должна знать своих «героев».

Начнем с того, что никакой культурологической экспертизы никто не заказывал. Ни один из участников процесса не заявлял ходатайств о проведении культурологической экспертизы. В судебном определении о назначении лингвистической экспертизы о культурологической нет ни слова. Откуда же она тогда взялась и кто ее заказал? Большой вопрос. Впрочем, в этом «деле» вообще одни вопросы без ответов. Кстати, самой экспертизы нет. Есть только титульный лист с данными об эксперте и информацией о поставленных перед ним вопросах, и лист с «заключениями» эксперта. Больше ничего! Однако, ч.2 ст.86 ГПК РФ прямо указывает, что экспертиза должна содержать подробное описание проведенного исследования. Пивоев не знал, будучи экспертом, о таком требовании закона? Или намерено нарушил это требование? Риторический вопрос…

Сами «заключения» Пивоева вызывают, по меньшей мере, сильное удивление. Всего их три. В первом Пивоев косноязычно и сумбурно в нескольких фразах высказывает свое несогласие с экспертизой Петровой Н.А. (той самой, которую спрятала областная прокуратура), а во втором одобряет решение судьи Лопатина А.К., которое с позором было отменено. Во-первых, никто не поручал Пивоеву давать оценку ни экспертизе Петровой Н.А., ни судебному решению Лопатина, с позором отмененному. Во-вторых, насколько мне известно, эксперт вообще не может оценивать судебные решения, т. к. это попахивает экстремизмом. Надеюсь, что компетентные органы обратят внимание на господина Пивоева.

Только в третьем пункте своего «заключения» Пивоев соблаговолил коснуться заданного ему вопроса. Цитирую дословно: «По моему убеждению, опубликованная газетой «Северный рабочий» статья «Оранжевая колба» содержит высказывания, которые могут быть признаны экстремистскими, поскольку содержат призыв к насилию и социальной розни, публичный призыв к насильственным способам реализации политических целей, или неконституционным методам от имени определенной группы людей». А какие конкретно высказывания могут быть признаны или точно признаны? В чем конкретно выражается призыв и против какой социальной группы он направлен? Какие политические цели? От какой конкретно определенной группы лиц? Это «эксперт» Пивоев не уточняет, хотя обязан по закону подкреплять свои выводы конкретными доказательствами. А тут одни нелепые фразы и лживые домыслы, ничем не обоснованные и не подкрепленные абсолютно никакими доказательствами. Все это наводит на мысли не только о полной профнепригодности Пивоева В.М., как эксперта, но и о его адекватности.