Чеченский рецидив. Записки командующего - Геннадий Трошев

Народы Северного Кавказа, сохранившие патриархально-родовой строй, оказались в свое время присоединенными к России насильственным путем. Затем последовала ломка вековых устоев, традиций, экономического уклада жизни этих народов в целях установления имперской стабильности, а позже — строительства социализма. И эта ломка, к сожалению, представлялась руководству государства единственно верным средством в решении национальных конфликтов.

Однако такая негибкая политика центра зачастую провоцировала на местах сопротивление вплоть до вооруженной борьбы. Причем своего пика эта борьба достигала в тот момент, когда центральная власть испытывала серьезные проблемы в руководстве регионами. Так было в период революции, Гражданской и Великой Отечественной войн. Это, к несчастью, произошло и в годы распада СССР.

Так случилось, что в кризисные 1990-е годы я оказался не только свидетелем, но и активным участником «политической разборки метрополии со своей национальной окраиной». Я многое отдал бы в своей жизни, лишь бы мои современники не знали никогда, что такое вооруженная смута в стране.

Глава 2

Новейшая история: Смута

Волчий оскал

Во второй половине 1980-х годов в Чечне вовсю начал раскручиваться маховик националистического беспредела. Его пик пришелся на начало 1990-х годов, когда к власти пришел Джохар Дудаев. И вовсе не случайно площадь имени Ленина, аэропорт в Грозном были названы в честь шейха Мансура. По любому поводу это имя стало выдвигаться как символ сопротивления всему русскому, всему российскому.

Отдавая должное исторической личности шейха Мансура, следует отметить, что для своего времени он был довольно широко образован, пользовался большим авторитетом среди местного населения, обладал немалыми организаторскими способностями. Народ пошел за ним. Уже в 70-х годах XVIII столетия он вступил в войну с царскими войсками и несколько сражений даже выиграл.

Кстати, об идее «добровольного вхождения». В истории чеченского народа происходили и героические, и трагические события. Известно, что объединителем различных племен и народов в единое централизованное Российское государство волею истории стало Московское княжество, ставшее затем царством, а затем и могучей империей. Однако в советское время с благословения ЦК КПСС в пропагандистский оборот была запущена идея «добровольного вхождения» в состав России народов, населявших к этому времени ее территорию. Но даже по школьным учебникам очевидно, с какой «добровольностью» входило в состав России, скажем, Казанское или Сибирское ханство. Менее известно, пожалуй, насколько «добровольно» входила в состав России Чечня. Менее известно об этом потому, что здесь завоевательной политике русского царизма было оказано, пожалуй, самое ожесточенное и длительное сопротивление.

Но вернемся к шейху Мансуру. Существует предание о том, что в одном из сражений с царскими войсками в районе селения Алды он пленил, а затем, учитывая молодость лет, отпустил юного корнета, ставшего впоследствии блистательным генералом, героем Бородина, князя П. И. Багратиона.

Однако долго противостоять более многочисленной, более организованной, лучше вооруженной русской армии шейх Мансур не мог. Он ушел в районы западного Кавказа. Там, после захвата русскими войсками в осажденной ими крепости Туапсе, он был пленен и закончил жизнь в казематах Шлиссельбургской крепости. Существует предание о том, что сама Екатерина Великая захотела лицезреть этого знаменитого горца.

Некоторые историки пытались представить его как революционера. С этим вряд ли можно согласиться. Но народным героем он был несомненно. Все дело лишь в том, что те, кто поднимал и продолжает поднимать на щит его имя, оказались неспособными понять, что он действовал в совершенно иной политической обстановке, в иное время, что его имя принадлежит истории. Кстати, именно тогда, когда поднялась мутная пропагандистская волна за выход Чечни из состава России, раздавались голоса и здравомыслящих людей. Так, в газете «Голос Чечни» была опубликована статья рядового учителя сельской школы. В ней он, обращаясь к поборникам независимости, писал: «Не забывайте, что под вами земля, над вами небо, а вокруг Россия»…

В конце 1980-х — начале 1990-х годов я проходил службу в советских Вооруженных силах, находившихся в ГДР. За событиями, происходившими на моей родине, следил в основном по газетам и телевизионным программам. Но когда в 1994 году оказался на Кавказе, мне не раз доводилось встречаться с людьми, которые находились в эпицентре событий начала 1990-х. Они рассказали мне многие факты, о которых порой умалчивали центральные средства массовой информации. И хотя о Чечне периода 1991–1995 годов говорилось много, мне все же хочется поделиться с читателями мнением людей, которых давно хорошо знаю и которым доверяю.

Среди них — Федор Павлович Боков, доктор исторических наук, преподаватель Грозненского университета, живший в Грозном с 1952 по 1994 год. Вот что он мне поведал в одном из наших разговоров.

«Весной 1992 года на Северный Кавказ прибыл Президент России Б. Ельцин в сопровождении своей прочной опоры — демократов первого поколения — Старовойтовой, Бурбулиса и других приближенных к нему господ. Мне довелось его послушать на митингах, сначала во Владикавказе, а затем в Назрани. Общие фразы, рассчитанные на дешевый эффект. И не более того. Зато в Грозном, выступая перед чеченской и ингушской интеллигенцией, он, ко всему прочему, озадачил аудиторию следующим пассажем: «Здесь я должен заявить, понимаешь, что мы всячески будем поддерживать казачество, которое всегда было надежной опорой России в ее борьбе, понимаешь, со всякими там инородцами». Ему невдомек было, что выступает он перед потомками тех, кого в царской России презрительно называли инородцами. Ему невдомек было, какую реакцию в душах этих потомков вызовет этот его ляп. Но этот просчет — мелочь по сравнению с безоглядной, безответственной, ничем не оправданной поддержкой руководством России того периода (1991–1993 годы) абсолютно бездарного политика (если его вообще можно назвать таковым) генерала Д. Дудаева, что в конечном итоге привело к роспуску Верховного Совета республики и превращению бывшего советского комдива в неподконтрольного никому узурпатора. Какой из Д. Дудаева политик, говорят сами за себя некоторые факты.

Летом 1993 года, когда уже четко обозначилась линия на выход Чечни из состава России, когда уже вовсю звучали автоматные очереди, но еще продолжались различного рода съезды, конференции, митинги и т. д., в Грозном в здании республиканского драматического театра состоялось собрание чеченской интеллигенции. Мне довелось на нем присутствовать. Шло оно, за редким исключением, на русском языке. Вел его доктор исторических наук, профессор, к тому времени уже весьма поднаторевший в умении служить одновременно нескольким господам, получая при этом определенные политические дивиденды, Ж. Гакаев. Центральной же фигурой и президиума, и собрания вообще, как мне представляется, был доктор химических наук, профессор, директор научно-исследовательского института нефти и химии Саламбек Хаджиев. Когда ему было предоставлено слово, он вышел на трибуну и рассказал интересную историю.