По теневой, по непарадной. Улицы Петербурга, не включенные в туристические маршруты - Алексей Дмитриевич Ерофеев
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Однополчанин Матросова Александр Воробьев впоследствии рассказывал, как Саша нашел и спас полузамерзшего товарища — курсанта училища, таджика, заблудившегося в лесу на тактических учениях. Нес его на плечах.
И в этой связи невольно вспоминается другой таджик, Герой Советского Союза Туйчи Эрджигитов. Журналист Абрам Буров писал в книге «Твои герои, Ленинград»», ссылаясь на рассказы однополчан Туйчи, что Эрджигитов носил вместе с комсомольским билетом вырезанную из газеты заметку о подвиге Матросова. 5 октября 1943 г. рядовой Эрджигитов накрыл своим телом амбразуру вражеского дзота у деревни Смердыня неподалеку от Любани. К слову, в этом небольшом райцентре Ленинградской области одна из улиц носит имя Туйчи Эрджигитова.
А казах Султан Баймагамбетов, также повторивший подвиг Александра Матросова под Ленинградом, в районе Синявинских высот, любил, чтобы его называли не Султаном, а Сашей. Трудно сказать, почему, но это русское имя ему нравилось больше. Это — небольшой штрих, возможно, открывающий путь к пониманию того, почему мальчик Шакирьян из башкирской деревни Кунакбаево стал Александром.
К его судьбе и вернемся.
18 января 1943 г. обстановка на фронте требовала срочной отправки на передовую половины курсантов. Матросова не хотели брать, но он добился-таки отправки на фронт.
Потрясенный увиденным на полях сражений, где прошли гитлеровцы, он написал письмо заместителю начальника уфимской колонии, в котором выразил желание «добраться до Берлина и поймать Гитлера», чтобы «отомстить ему за все это».
Но не довелось. Он погиб в своем первом же бою.
А накануне Александр написал письмо любимой девушке Лидии Кургановой. Вот небольшой фрагмент из него:
«Я часто вспоминаю тебя, Лида, много думаю о тебе. Вот и сейчас хочется поговорить с тобой обо всем, что чувствую, переживаю… Да, Лида, и я видел, как умирали мои товарищи. А сегодня комбат рассказал случай, как погиб один генерал, погиб, стоя лицом на запад. Я люблю жизнь, хочу жить, но фронт — такая штука, что вот живешь-живешь, и вдруг пуля или осколок ставит точку в конце твоей жизни. Но если суждено мне погибнуть, я хотел бы умереть так, как этот наш генерал: в бою и лицом на запад».
О легендарном герое написано много стихов, но, наверно, лаконичней и точней всех написал Михаил Дудин:
Он был и ангелом, и Богом,
И палачом судьбы своей.
И там, у жизни за порогом,
Он остается верен ей.
23 февраля 1943 г., в День Советской армии и Военно-морского флота, когда по всему фронту развернулись атакующие действия наших войск, Александр Матросов ради выполнения боевой задачи с криком «Вперед!» закрыл своим телом амбразуру вражеского дзота.
Этой фразой можно было бы закончить рассказ об Александре Матросове. Если бы не одно «но». В архиве Министерства обороны России в Подольске хранится карточка рядового Матросова. На ней другая дата смерти — 27 февраля. Согласно документам, Матросов и не мог погибнуть 23 февраля, поскольку на передовую их полк прибыл только 25-го числа.
Зачем понадобилось на четыре дня укорачивать и без того короткую жизнь комсомольца Матросова? На этот вопрос ответить проще простого. Чтобы подчеркнуть значение 25-летия Красной армии, чтобы поднять боевой дух в войсках, чтобы иметь не только «реабилитированных» Сталиным героев прошлого, в числе коих Александр Невский, Александр Суворов, но и своих Александров-защитников. Матросов, как нельзя лучше, подходил на роль героя современности.
Но то, что вокруг него был официально создан ореол, ничуть не умаляет его подвига. Как бы некоторые историки не пытались изобразить его подвиг случайным стечением обстоятельств.
Александр Матросов — герой, о чем свидетельствует и надпись на его комсомольском билете: «Закрыл телом боевую точку противника».
И он не погиб, а шагнул в бессмертие. Это произошло у деревни Чернушки, неподалеку от Великих Лук.
Прежнее же название улицы Александра Матросова — Батенина улица — велось с середины XIX в. по фамилии наследников купца Сергея Батенина.
Возведение городка текстильщиков — Батенинского жилмассива — закончилось в роковом для Ленинграда 1934 г., а строительство его по проекту Николая Рыбина началось семью годами ранее.
Устройство городков или домов специалистов — примета того времени. Красив соседний с городком текстильщиков дом № 61, стоящий на углу с Кантемировской улицей.
Лесной проспект, д. 61
Здание построено по проекту Григория Симонова, Тамары Каценеленбоген и Бориса Рубаненко в 1934–1937 гг. В советской архитектуре это уже время возвращения к классицизму. Однако в этом доме заметны следы недолгой эпохи конструктивизма. Они запечатлены в окантованных классическими рамками сплошь остекленных лестничных клетках.
Угловое расположение дома побудило архитекторов сделать его доминантой перекрестка. Основной корпус, выходящий на Лесной проспект, — пятиэтажный, в примыкающем к нему корпусе со стороны Кантемировской улицы семь этажей, а башня — восьмиэтажная.
Примечательно, что здание украшено в соответствии с эпохой, символами мирного труда рабоче-крестьянского государства: снопами пшеницы, инструментами проходчиков и строителей. Но в отличие от большинства домов того времени, на фасаде нет государственного символа советского времени — скрещенных серпа и молота.
Это одно из трех зданий в городе, на котором сохраняется памятная доска с блокадной надписью: «Граждане! При артобстреле эта сторона улицы наиболее опасна!».
Дом украшают три мемориальные доски. Профессору Михаилу Александровичу Бонч-Бруевичу, академику Хлопину и художнику Натану Исаевичу Альтману.
Первым из них, в 1934 г., в доме поселился профессор Михаил Александрович Бонч-Бруевич, выдающийся русский советский радиоспециалист, организовавший в 1916 г. первое в России производство электронных ламп. Бонч-Бруевич в мировом масштабе достиг огромных успехов в области экспериментальных и теоретических исследований и технических конструкций усилительных и генераторных электронных ламп, а также в области исследования антенн и направленной радиопередачи.
Живя здесь, он разработал курс «Основы радиотехники». Бонч-Бруевич жил здесь до своей смерти, последовавшей в 1940 г. Его имя носит электротехнический университет.
С 1945 по 1950 г. в этом доме жил академик Виталий Григорьевич Хлопин, один из организаторов Радиевого института АН СССР (ныне носящего его имя), в котором работал директором, одновременно преподавая в Ленинградском государственном университете, где впервые в нашей стране читал курс по химии радиоактивных элементов и радиоактивности.
Виталий Григорьевич Хлопин руководил созданием первого в СССР радиевого завода, где вместе с Иваном Яковлевичем Башиловым получил первые советские препараты радия. Академик Хлопин открыл и исследовал
