Грехи царя Омара - Шахразада

Она приложит все силы, чтобы он отныне принадлежал ей навсегда. Ей одной. Пусть он думает, что ею движет только любовь…

Амани начала с поцелуя в губы. Ей и в голову не пришло, что она должна уступить первенство мужчине, позволить ему начать первому. О нет, она желала этих губ и потому со всей страстью, которая жила в ней, прильнула к этим устам. А потом поцеловала его второй раз. Теперь нежно и ласково.

Затем она лизнула уголок его губ. Это прикосновение было робким и неуверенным, и она почувствовала, как царь напрягся от удивления. Он вновь пытался отодвинуться от нее, но она крепко обвила его шею руками.

– Я люблю тебя, – прошептала она у самых губ Омара.

Затем, когда он изумленно приоткрыл рот, Амани прижалась к нему губами и почувствовала дрожь, охватившую все его тело. Но она не решалась что-то делать дальше, и тогда он помог ей. Сначала неуверенно, затем все смелее он стал ласкать ее языком. Они касались языками, как бы дразня один другого, и этот прекрасный танец, игривый и чудесный, захватил их. Амани с удовольствием заметила, что царь уже улыбается.

– Я люблю тебя, великий царь, – снова прошептала она, чувствуя, как его руки обхватили ее.

Своим телом она ощущала его растущее желание, но поцелуи и движения царя по-прежнему были испытующими и осторожными. Заглянув ему в глаза, она произнесла и в третий раз:

– Я люблю тебя. – И снова поцеловала его.

На этот раз встреча их ртов была неистовой, они все глубже и сильнее проникали друг в друга; теперь их поцелуй больше напоминал сражение, а не танец; каждый из них стремился больше взять, чем отдать. Их встреча была полна желания и силы, и вскоре Амани уступила и открылась. Откинувшись назад, она дала ему насладиться сполна, позволив получить то, чего он желал.

Внезапно Омар оторвался от нее. Дыхание, которое вырывалось из него толчками, стало хриплым.

– Я хочу тебя, прекраснейшая, – выпалил он. – Я слишком сильно хочу тебя.

Она приподняла его за подбородок, чтобы они смотрели в глаза друг другу, и с ласковой нежностью произнесла:

– Мужчина, которого я люблю, ничего не может желать слишком сильно. Ты долго, очень долго был один, мой царь. Позволь мне любить тебя.

Он вздрогнул всем телом и, сделав над собой усилие, сказал:

– Я причиню тебе боль. Я не смогу насладиться тобой.

Амани покачала головой.

– Позволь мне отдать тебе всю себя.

Она снова поцеловала его. На этот раз ее поцелуй был более властным и требовательным. Она впилась в губы Омара, и он почувствовал силу ее желания и неудовлетворенность. Ее тоску по нему.

Он покачал головой и, невольно отстранившись, потрясенно произнес:

– Я не понимаю…

Амани придвинулась к нему вплотную. Царь Омар стоял с поникшей головой и сжимал кулаки так сильно, что пальцы побелели. Его поражение было очевидно. Дочь визиря смотрела на него, и ее сердце наполнялось предчувствием невероятной победы и… жалостью.

– Любовь нельзя понять, мой царь, – тем временем произнесла она. – Ею можно делиться. Ты чувствуешь?

Царь посмотрел на нее затуманенным взглядом. Его руки дрожали.

– Я чувствую тебя. Только тебя, несравненная, – прошептал он.

Слезы вновь наполнили ее глаза, и девушка, моргнув, ответила:

– Это хороший знак. – Крепко прижавшись к нему, она, казалось, больше не собиралась отпускать его. – Отдайся мне, царь, как раньше я всегда отдавалась тебе. И ты поймешь, что значит любить по-настоящему.

Амани сняла с него вышитый узорный халат, и он наконец расслабился, полностью подчиняясь ее воле. Она же наслаждалась, любуясь его широкой грудью и ласково поглаживая ее.

– Я хочу всю свою жизнь провести с тобой, великий Омар, звезда моей души, – сказала Амани. Сейчас она не боялась слов «всю жизнь», видя, что миг ее торжества вот-вот наступит. – Я буду помогать тебе во всем – пусть это будет нелегко.

Когда она целовала его грудь, жесткие волоски легко покалывали и щекотали ей щеку, и она улыбалась, радуясь этому ощущению. Затем она провела руками по его широким плечам, лаская мышцы, которые сжимались от прикосновений ее нежных пальцев, и, наконец, поцеловала его плоский сосок.

– Я хочу носить твоих детей, царь. Я бы растила их, воспитывала, учила и радовалась, глядя, как ты играешь с ними.

Амани исследовала языком грудь царя, покусывая там, где ей хотелось, и наслаждалась тем, что он отвечает на каждое ее прикосновение. А ее руки уже добрались до его шелковых шаровар. После нескольких неловких попыток она наконец смогла их снять.

– Я хочу будить тебя каждое утро и засыпать рядом каждую ночь, – говорила она. Ее язык дразнил завитки волос у его живота. – А днем я бы ждала того мига, когда придет вечер и мы сможем насладиться тем, что встречаем его вместе.

Ее слова действовали на него так, как никогда не действовали ласки самой искусной одалиски. Он просто горел желанием. Она замолчала и заглянула ему в лицо. Он приподнялся и, блестя глазами, полными восторга и желания, страстно произнес:

– Я хочу обнять тебя. Я хочу прикоснуться к твоему телу.

Амани кивнула и сделала шаг назад. Она медленно расстегивала крючки вышитого жилета. Наконец ее грудь освободилась, прикрытая теперь лишь тонким муслином. Царь с вожделением смотрел на то, как она снимает с себя одежды.

– Моя грудь вскармливала бы твоих детей, – прошептала Амани, и ее поразило, какая страсть загорелась в его глазах.

Наконец ее одеяние упало на пол и она предстала перед ним обнаженной. Когда она вошла в его объятия, он услышал:

– Я бы была рядом с тобой каждый день жизни, отпущенной нам, помогая и любя. Я бы никогда не покинула любимого.

Амани нагнулась к нему, и их губы снова встретились. Нежно целуя его, она еще раз прошептала:

– Ты навсегда забыл бы, что такое одиночество, потому что я была бы рядом.

Она почувствовала, как от ее последних слов его тело вздрогнуло, словно плотина, готовая вот-вот прорваться. Девушка видела, что ему нужно дать выход чувствам, дать боли вырваться наружу, и потому она повторила:

– Я была бы с тобой. Всегда.

Омар больше не мог сдерживаться. Он прижал ее к себе и погрузил лицо в ее груди. Он сосал их, гладил, сжимал, но этого было недостаточно. Через секунду он поднялся, меняя положение, и, все еще сжимая ее в своих объятиях, продолжал целовать и гладить везде, где только мог. Амани с удовольствием подчинялась этому исступленному порыву. Она открылась, выгибаясь всем телом, и он стал захватывать ртом ее груди, а потом положил ее на спину и принялся целовать живот, медленно опускаясь все ниже.

Его руки, губы и язык проникали повсюду и неистово ласкали ее. Это было чудесно. Когда пальцы царя скользнули в нее, она изогнулась ему навстречу.