Под ручку с мафией - Марина Серова

Сидя на краю ванны, я задумалась. Теперь для разговора с Ковриным я была во всеоружии. Он знал кое-что из того, что мне тоже хотелось бы знать. И теперь я это узнаю. Положив деньги обратно, я аккуратно задвинула ящик на место, сполоснула в раковине руки.

Зарабатывая в двух местах, Владимир Коврин является существом достаточно занятым для того, чтобы не предпринимать попыток к активному поиску дополнительных источников пополнения своего бюджета. Теперешних доходов явно недостаточно для появления у него таких денег. Самое вероятное из возможного — предложено ему было заработать, и он не отказался. Причем предложено или в его больнице, или у Шубаровых. У Шубаровых неприятностей полон дом, и Коврин подозревается в участии в них. Не отсюда ли деньги? Интересно, обыск у него был? Беспечно держать под ванной компрометирующую сумму. Следователь, работающий по шубаровскому грабежу, ухватится за этот факт обеими руками, но я ему не помощница. Пусть потеет самостоятельно. А Коврин, если знает многое об одной хозяйской неприятности, то не знает ли хотя бы кое-что и о другой?

В таком случае посещение Коврина и разговор с ним равносильны попытке взять черта за рога. Интересно, какова будет реакция черта? Хорошая тема для гадания. Пойду-ка я погадаю, тем более что делать здесь мне больше нечего.

Я покинула ванную, не оставив за собой следов. Газ не зажигала, свет везде, кроме прихожей, погашен. Мир этому дому!

— Мадемуазель, я заждался, прошу вас!

Ничего себе приглашеньице! Я почувствовала, как лоб покрывается испариной. Голос раздался в комнате, и это было не радио. Рука сама вскинулась к выключателю, и настала тьма.

«Так, значит, черта за рога? — подумала я. — А если тебя саму — за вымя?»

И изо всех сил постаралась взять себя в руки. Тишина длилась бесконечно, и я почти пришла к заключению, что голос мне пригрезился. Очень сильно захотелось, чтобы это было именно так. И только успело захотеться, как последовало продолжение:

— Мадемуазель, давайте поговорим спокойно. При вашем разумном поведении обещаю даже не подниматься с места.

Послышался легкий хлопок ладони по подлокотнику кресла.

Голос. Просто голос. Уверенный и очень спокойный, несмотря на неявную угрозу, прозвучавшую в последних словах. Намек сразу на все, в том числе и на то, что дверь ты, Танечка, отпереть не успеешь. Хотя…

Я, стараясь не слишком шуршать одеждой, достала из кармана ключ, переложила его в левую руку, а правой, прямо в кармане, обнажила нож.

Нож в сноровистых руках, при готовности бить на поражение, тоже не последнее средство обороны.

Не таясь, щелкнула выключателем и левой рукой вставила ключ в скважину. Что-то мне вовсе не любопытно узнавать, кому принадлежит этот голос.

— Не спешите, Татьяна, — раздалось вновь, — я, как вы изволили выразиться, учитель Станислава Шубарова.

Такого со мной давненько не случалось — чувствовать испарину на лбу второй раз за короткий промежуток времени.

Ни много ни мало — шантажист Шубарова собственной персоной. Магомет пришел к горе!

— Зажгите свет! — потребовала я, стараясь говорить твердо.

Послышался легкий смешок, не менее легкие шаги, и прямоугольник дверного проема осветился.

— Вы правы, так лучше. Эта нездоровая таинственность нам ни к чему. Правда?

И через короткое время:

— Мы с вами здесь в гостях, хоть и в отсутствие хозяина. Тем не менее я приглашаю вас. Не стойте у порога, там дует.

Ну что же, надо следовать вежливым приглашениям.

Я отклеила ноги от пола, сунула руку с ножом в карман и не спеша двинулась вперед.

Оказалось, никакой это не монстр с копытами, рогами и серной вонью из-под хвоста, а довольно пожилой невысокий мужчина в черном с искоркой спортивном костюме, вязаной шапочке и темных кроссовках. И чего я так оробела? От неожиданности, что ли? И не из воздуха он соткался — в кроссовках-то, а, должно быть, как и я, вошел в дверь. Ловко, правда? Ничего не было слышно, хотя вела я себя тихо.

Так. Эта встреча уж наверняка для меня случайная, и, следуя рекомендациям, мне нужно опасаться. Будем считать, что опасаться я начала еще в прихожей.

Сидит прямо, руки на коленях, ноги подобраны. Расслаблен, но «заряжен» — готов к движению в любой момент. Знаем мы цену такой расслабленности. Увы, непрост человек! Глаза сияют холодным возбуждением. Опасен, как взведенный пистолет. С ним придется без дураков. Но сначала надо «разжаться».

— Мне следует вас поприветствовать? — начинаю я.

— Это условности.

Какой молодой у него голос. И выглядит очень спортивно вовсе не за счет костюма. Спецподготовка?

— Могу я попросить вас вынуть руки из карманов? Это настораживает. Настороженность нервирует, а нервозность — лишнее в любой беседе, вы согласны?

Не согласиться трудно, и я выполняю просьбу. Теперь обнаженный и очень острый нож в кармане предоставлен самому себе. Это может оказаться опасным моему бедру.

— Садитесь.

Прекрасный повод расстегнуть куртку и обезопасить бедро. Он внимательно наблюдает за мной. Догадывается?

Стараясь выглядеть безмятежно, я усаживаюсь на диванчик напротив него. Так между нами будет угол стола, это может пригодиться.

— Кто вы?

— Я уже сказал, когда уговаривал вас не торопиться.

— У меня есть для вас еще одно название, более точно характеризующее взаимоотношения ваши и семейства Шубаровых. Вы — шантажист.

— Простите иронию, но это прозвучало как обвинение.

По-моему, он начинает издеваться надо мной.

— Я хотела бы знать о вас больше.

— Мне понятно ваше любопытство, и я попробую удовлетворить его хотя бы отчасти.

Это что, разрешение задавать вопросы?

Я попыталась улыбнуться, но из этого ничего не получилось. Разозлиться бы сейчас, ну хоть немного, для разгона.

— Зачем вы здесь?

— Чтобы поговорить с вами. А вы?

— Чтобы в будущем квалифицированно побеседовать с владельцем этой квартиры.

Он удовлетворенно наклонил голову.

— Будем представляться? — спрашиваю, глядя на него в упор.

— Будем вести себя серьезно, — отказывается он, — и вежливо.

— Мне спрашивать, или вы будете держать речь?

— Спрашивайте. Мне тоже хочется, чтобы вы узнали обо мне больше. Может быть, после этого вы измените свои намерения. А о себе легче всего рассказывать, отвечая на вопросы.

Я немного подумала, похрустела пальцами. Задавать прямые вопросы и ожидать на них искренних ответов мне представлялось неразумным, поэтому спрашивать необходимо невинно, но так, чтобы впоследствии, обдумав, можно было сделать полезные выводы.

— Ваше отношение к миру криминала?

— Как отношение хирурга к пациенту.

Ого! Что же ты, хирург, такое сумел оттяпать, что пациент прямо-таки жаждет заполучить тебя в свои благодарные руки?

«Информация к размышлению» — ставлю мысленно зарубку на памяти.

— Ваша характеристика собственной деятельности?

— Достижение хороших целей не всегда хорошими методами.

— Для кого хороши ваши цели?

— В первую очередь для меня самого. Я, знаете ли, не альтруист.

— В случае с Шубаровыми цель — как следует обобрать их?

— Этому пациенту не повредит кровопускание. Но вы ошибаетесь. В случае с Шубаровыми кровопускание не цель, а средство для ее достижения.

Впору придержать челюсть руками, чтобы не отвисла! Вторая зарубка на памяти. Однако как излагает! Будто на пресс-конференции с заранее расписанными вопросами.

— Давайте о Шубаровых поговорим позже, — предлагает он.

— Давайте.

Я соглашаюсь, оставив на потом адресованное ему пожелание добиваться цели иными, не такими кровожадными методами. Хотя методы зачастую соответствуют цели. Какова же в таком случае цель?

— Входите ли вы в какую-нибудь группировку?

— Вы о мафии? Нет. Естественно, я не волк-одиночка. Но мы абсолютно вне мафии.

С кем же меня свела судьба? Это что-то новое, если он не врет, конечно.

— Как вы оцениваете свои возможности?

— Как довольно обширные. С некоторыми из них вы уже знакомы по недавним событиям.

Да, отслеживает он меня квалифицированно, буквально каждый мой шаг. Это надо уметь.

— Каковы моральные ограничения вашей деятельности?

— На этот вопрос, извините, отвечать не буду.

— Хорошо, почему вы откровенничаете со мной?

— Чтобы вы узнали меня и составили верное представление о тех, против кого пытаетесь действовать.

— Что заставляет Станислава, по сути вашу жертву, работать на вас?

— Страх.

Ничего нового, как говорят англичане.

— Для чего вам понадобилась наша встреча?

— Чтобы убедить вас отказаться от дела Шубаровых. Забыть о нем накрепко и навсегда.

— Я не отказываюсь от дел, за которые берусь.