Над облаками дождей не бывает - Дмитрий Янковский

– Вам не дадут выйти в эфир, – Ичин покачал головой. – У нас нет передатчика должной мощности, а если бы был, его бы все равно заглушили. К тому же, вы не сможете выйти к экспертам, а экспертов не пустят сюда.

– Ты узко мыслишь. – Хокудо широко улыбнулся. – Поэтому ты работаешь на меня, а не я на тебя. Нам не нужен передатчик, чтобы выйти в эфир. Нам не нужны эксперты, чтобы показать их на главном канале в прайм-тайм. Нам нужен только мистер Шерстюк, который в радиусе двадцати километров создаст у половины города иллюзию, будто они смотрят нужную нам телепередачу. Видят боги, я хотел все решить по-хорошему. Но, раз нет, значит, нет. Я им устрою такой эфир, что вся страна погрузится в панику и хаос. А мы будем висеть над страной, на высоте десяти километров, и ждать, пока нас станут готовы выслушать. И примут наши условия. Но до этого времени нам надо продержаться. Два дня. И это твоя работа.

– Да! – Ичин воодушевился. – Мы справимся. У нас есть небольшой арсенал, легкие зенитные и противотанковые средства. У нас есть броня, покрытая слоем реликта.

– И у нас есть десять экзосклетов, сделанных целиком из реликта, работающих от энергии бортовых реликторов, – напомнил Хокудо. – Техника непривычная, я понимаю. Но сейчас для нее самое время. Ты молодец, что отговорил меня от продажи реликта военным. Пока ситуация не уравновесится, ключевые военные технологии, такие как броня и компактные реликторы, должны быть только у нас. Иначе сегодня нам бы самим пришлось столкнуться с этим по другую сторону баррикад. Но благодаря твоей настойчивости преимущество реликта есть только у нас. Ты молодец. Но должен знать еще об одной важной вещи, которую пока не учел.

– Слушаю!

– В тайне ото всех мы с Кроссманом несколько модифицировали наш дирижабль. Раньше он не мог в воздух подняться без мистера Шерстюка. Точнее мог без него двигаться только по согласованным маршрутам, а любое отклонение могло стать последним, если бы нас атаковали с дистанции более двадцати километров. По счастью, до такой атаки дело не дошло, но могло.

– Вы покрыли все детали дирижабля реликтом?! – догадался Ичин.

– Да, закончили всего два дня назад. Но не только. Мы там еще устроили орудийную палубу, оснащенную десятью рельсовыми орудиями, по пять с каждого борта.

– Рельсовыми? – Ичин рот раскрыл от удивления. – Впрочем, почему бы и нет? Они ведь давно разработаны, как и экзоскелеты. Просто они требовали очень мощных источников энергии, которых не было до создания реликторов.

– Вот именно. Эти рельсовые пушки, мы их испытали при пролете над Антарктидой, разгоняют снаряд весом сто граммов, до скорости пятнадцать километров в секунду. Можно прицельно лупить на сто километров по баллистической траектории, и на пятьдесят прямой наводкой, если с воздуха. И взрывчатка не нужна, так как на такой скорости материал снаряда и мишени превращается в раскаленную плазму при попадании. Говорю, я предполагал, что наше вчерашнее выступление приведет к серьезным событиям. В общем, дирижабль тоже учитывай. Он полным ходом движется из Антарктики к нам. Сейчас он примерно над Южной Каролиной, и к полудню уже будет над Манхэттеном.

– Ну и ну! Еще бы мощные лазеры! Тогда бы и снаряды не кончались никогда!

– С лазерами не так просто, – Хокудо развел плечами. – Но токийский отдел над ними работает. Просто там надо подобрать максимально эффективное рабочее тело, которое бы не изнашивалось, и систему фокусировки, тоже долгоиграющую. Иначе смысла нет. Источник энергии вечный, по сути, а линзы на десять выстрелов. Так что пока пользуйся рельсовыми орудиями. К каждому по десять тысяч стограммовых снарядов и компьютерная система наведения.

– Ха! – Ичин с каждой минутой воодушевлялся все больше. – Я никак не могу привыкнуть оперировать такими средствами, как идеальная броня и абсолютный источник энергии. Теперь ведь дирижабль и радаром невозможно засечь!

– Конечно. Покрытие из реликта поглощает любую энергию, кроме инфракрасного и оптического диапазона. В том числе и луч радара оно поглощает на сто процентов. Сбить дирижабль тоже не из чего нельзя, хоть атомной ракетой по нему пали. Он весь, целиком, без остатка, покрыт реликтом. Так что иди, командуй!

– Есть! – Ичин поднялся с дивана, покинул кабинет, и поспешил вниз, выполнять указания.

Заказчики предстоящего штурма, да и командиры спецназа, прекрасно понимали, что им придется действовать не против кучки арабов с поясами смертников и автоматами Калашникова, а против одной из самых мощных на Земле корпораций. Поэтому к зданию со всех сторон подтянули бронетехнику, а высоко над домами, то и дело заставляя вздрагивать стекла, проносились реактивные самолеты.

Ичин понимал, что сейчас это на руку его господину. Чем больше шума получится устроить сегодня и завтра, чем больше разрушений будет произведено на Манхэттене, тем больший вес будет иметь иллюзия с выступлением Хокудо в эфире. Власть сама покажет свое истинное лицо, даже подтасовывать ничего не придется.

Ичин сверился с обстановкой за пультом наружного наблюдения, к мониторам которого были подключены два десятка камер. Затем спустился на два уровня, в арсенал. Там развивалась кипучая деятельность – бойцы штурмовых групп, у каждой из которых имелась четко определенная планом функция, облачались в броню нового типа. Сделана она была из тонкого, почти невесомого пластика, но покрыта десятимикронным слоем измененного реликта, поглощающего любую приложенную к нему энергию без остатка. Она не стесняла движений, но пробить ее было невозможно, она могла выдержать хоть попадание орудийного снаряда, хоть встречу с астероидом, летящим на космической скорости. Шлемы бойцов так же были покрыты реликтом, включая лицевые щитки из прозрачного пластика. К сожалению, сколь бы ни был тонок слой защитного вещества, он все равно не пропускал свет, а потому, чтобы добиться обзора, Кроссман придумал наносить реликт на прозрачные поверхности мелкой ячеистой сеткой. Идея оказалась весьма продуктивной – через такую защиту можно было без затруднения смотреть, а пробить ее было не проще, чем монолитный слой.

Глава 4

В которой Ичин использует для обороны корпоративного небоскреба принципиально новые средства ведения боя, основанные на применении реликта.

Кроме абсолютно непробиваемой брони, имелось в арсенале «ХОКУДО» и нечто еще более весомое – десять экзоскелетов, выполненных полностью из реликта, приводимых в движение мощными электро-гидравлическими приводами, черпающими энергию от портативного реликтора. Двухтонные бронекостюмы, или, скорее, двуногие шагающие бронемашины, не были, в полном смысле этого слова, экзоскелетами. Экзоскелет предполагает конструкцию, просто усиливающую мышцы и кости оператора. С шагающими техно-монстрами дело обстояло совсем иначе. В первую очередь, это была броня, продуманная таким образом, чтобы любое внешнее воздействие натыкалось на непреодолимый реликт. Во вторую очередь, это было транспортное средство, обладающее неограниченной дальностью хода и неограниченным ресурсом работы. В третью очередь, это было устройство, способное оказывать мощнейшее механическое воздействие на все, с чем соприкасалось. В таком бронемехе можно было без особого труда раскрошить бетонную стену, швырнуть в противника припаркованный автомобиль, если его масса не превышала полутора тонн, или несколькими ударами ноги перебить опору моста. По первоначальной задумке бронемех хотели оснастить ракетным и пулеметным вооружением, но затем отказались от этой идеи. Реликт, своими свойствами, диктовал новую тактику ведения боя.

Пулеметы и ракетные установки были ограничены в применениии емкостью боезапаса, тогда как сам бронемех имел неисчерпаемый ресурс прочности и хода. Какой смысл было вешать на него пулемет, у которого патронов хватит на полминуты? Никакого. Поэтому эти устройства решили вообще не оснащать ракетным и огнестрельным оружием. Вместо этого Ичин предложил вооружить их отлитыми из реликта мечами. Такой клинок, имея абсолютную прочность, не мог сломаться или затупиться. Его, теоретически, можно было сделать сколь угодно тонким, и соответственно, сколь угодно острым. Не на молекулярном даже уровне, а на атомарном.

Все упиралось в технологию. Самостоятельную тонкую пленку из реликта сделать не получалось, он тек из ковша струей, и налипал на любую поверхность микронным слоем, после чего застывал навсегда. Тогда Кроссман предложил использовать атомарный каркас из графена. Этот вид графита состоит из единственного атомного слоя, а потому, если опустить его в жидкий реликт, можно было получить пластину толщиной меньше двух микрон, да еще и заостренную по центру, за счет слива лишнего реликта с пластины до затвердевания. Когда режущую кромку полученного клинка исследовали на электронном микроскопе, оказалось, что на сходе она имеет толщину меньше теплового радиуса любого атома. Это было невероятно, и говорило об отсутствии у самого реликта чего-то похожего на квантовую структуру. Возможно, новое вещество вообще не состояло из атомов, а являлось интерпретацией чистой энергии, обличенной в массу через эйнштейновскую формулу эквивалентности.