Цирк доктора Дулиттла - Хью Лофтинг

— Вот теперь другое дело, я снова похож на доктора Дулиттла, а не на бродягу, ворующего чужих тюленей.

— Мне пора идти, — пролаял О’Скалли. — Я обещал остальным зверям поскорее вернуться и рассказать, что с вами и как вы себя чувствуете. Все они очень беспокоятся за вас. Если этой ночью вам не удастся покинуть город, утром я снова принесу вам еду. Хиггинс и Блоссом не оставили надежду отыскать Софи, так что вам надо смотреть в оба. Уж лучше вам пересидеть здесь два-три дня, чем поторопиться и попасться.

— Спасибо, что навестил нас, — ответил ему доктор. — Кланяйся от меня всем моим друзьям и скажи им, что я благодарен им за помощь.

Потом они с О’Скалли украдкой проскользнули к груше, доктор снова влез на дерево, поднял пса в корзине наверх и осторожно опустил его на землю по другую сторону ограды.

Прошел час, другой. Все было спокойно. Тюлениха нежилась на охапке сена, а доктор читал газету, в которую была завернута принесенная псом еда.

— Как вам кажется, доктор, — спросила Софи, — нам удастся этой ночью выбраться из города? Мне так не терпится поскорее оказаться в море!

— Запасись терпением, — ответил Джон Дулиттл. — Путь туда неблизкий. Как только стемнеет, я выгляну на улицу и посмотрю, можно ли нам трогаться в путь.

Прошло еще полчаса. Доктор встал, подошел к ограде и прислушался. С улицы доносились голоса. Скорее всего, это были жители города, идущие по своим делам.

— Пока еще рано, — сказал доктор тюленихе, когда вернулся в сарай. — Вечер сегодня теплый, и горожане не спешат по домам.

— Ох! — тяжело вздохнула Софи. — Неужели мы никогда не уберемся из этого сада? Бедный мой Тофти!

И она тихонько всхлипнула.

Еще через час Джон Дулиттл снова направился к ограде. Только он хотел было влезть на грушу и выглянуть наружу, как с улицы послышался лай О’Скалли:

— Доктор, вы здесь?

— Что случилось? — пролаял в ответ Джон Дулиттл.

— Хозяин цирка вместе с Хиггинсом только что уехали куда-то в коляске. Перед отъездом Блоссом заглянул к Мэтьюзу Маггу и велел начинать вечернее представление без него. Бу-бу считает, что лучшего времени для побега и не придумать. Представление начнется через полчаса, все жители города соберутся у нас, и вы тогда беспрепятственно покинете город. Вы слышите меня, доктор?

— Слышу, О’Скалли, слышу, — ответил доктор и посмотрел на часы. — Через полчаса мы уходим. По какой дороге поехал Блоссом с Хиггинсом?

— Скок бежал за ними по улицам до самой окраины, а потом вернулся и сказал, что они поехали в сторону Гримблдона. Поэтому вам, чтобы не встретиться с ними на улице, надо выйти на дорогу, ведущую в Данвич. Я оставил здесь, возле ограды, несколько булочек с ветчиной, чтобы вы не голодали в пути. А теперь прощайте, мне пора возвращаться, представление скоро начинается.

О’Скалли убежал, а доктор пошел предупредить Софи, что пора собираться в дорогу. От радости тюлениха встала на хвост и захлопала ластами.

— Слушай меня внимательно, — наставлял ее доктор. — Если нам на улице кто-то встретится, — а скорее всего так оно и случится, — ложись возле ограды и не шевелись, притворись, что ты — мешок с… с крупой. А я буду стоять рядом и делать вид, что отдыхаю. И не дрожи так, как сейчас. Мешки с крупой не дрожат.

— Я постараюсь, доктор, — отвечала Софи, пытаясь унять дрожь. — Я очень волнуюсь.

Доктор в последний раз взглянул на часы и зашагал к ограде. Софи заковыляла за ним. Увы, в тот день удача отвернулась от них: не успел Джон Дулиттл прислонить к ограде лестницу, как с улицы послышался лай. Доктор прислушался, и лицо его нахмурилось. Лай собак приближался, становился все громче и громче.

— Что это? — спросила тюлениха и снова задрожала, как осиновый лист, на этот раз от страха. — Это не Скок, не Тобби, не О’Скалли!

— Да, Софи, это не наши друзья, — согласился с ней доктор. — Так лает только одна порода собак в мире. Нет сомнений, это ищейки. Они идут по твоему следу.

Глава 4. Собаки-ищейки

После того как О’Скалли сказал доктору, что пора уходить из города, он вернулся в цирк в полной уверенности, что уж теперь-то все пойдет как по маслу.

Он свернулся калачиком под столом и задремал. Бу-Бу пересчитывала деньги в копилке, Крякки вытирала пыль. И вдруг в фургон влетел запыхавшийся Тобби. Он едва дышал от усталости и волнения.

— О’Скалли! — хрипло пролаял он. — Привезли ищеек! Хиггинс и Блоссом ездили в соседнюю деревню, там живет человек, который разводит собак на продажу. Они привезли шестерых! Я заметил их еще на мосту и бежал рядом с коляской через весь город. Я пытался поговорить с ищейками, но они меня не услышали — уж больно громко грохочут колеса по мостовой. Если собак пустят по следу Софи, ей ни за что от них не уйти.

— Ах, разбойники! — рявкнул О’Скалли. — Где они?

— Они уже ехали через площадь, когда я обогнал их и припустил что было сил сюда, чтобы предупредить вас.

— К загону Софи, быстро! — приказал О’Скалли. — Они должны быть там!

И оба пса помчались в темноте к бывшей тюрьме тюленихи. Но собак-ищеек там уже не было. О’Скалли обнюхал все вокруг и шепнул:

— Какое невезенье! Они уже взяли след. Скорее за ними, может быть, мы еще успеем!

И он стрелой помчался к воротам цирка. Маленький Тобби изо всех сил бежал за ним, стараясь не отстать. Его уши стояли торчком и подрагивали, словно паруса под ветром.

В темном переулке за углом уже вовсю шла охота на беглянку. Люди размахивали фонарями, ищейки — шесть огромных псов с длинными ушами и налитыми кровью глазами — обнюхивали камни мостовой, протяжно и глухо подвывая. Городские собаки отвечали им из своих дворов лаем.

О’Скалли притворился, что тоже ищет след, протиснулся среди множества человеческих ног и подошел к самому большому псу, по-видимому — вожаку ищеек.

— Уведи отсюда свою свору, — шепнул он ему. — В этом деле замешан сам доктор Дулиттл.

Вожак остановился и свысока посмотрел на О’Скалли.

— Кто ты такой и откуда взялся? — прорычал он. — Не морочь мне голову, доктор Дулиттл уехал в Африку. Мне велели найти тюлениху, и я разыщу ее даже под землей.

— Доктор Дулиттл уже вернулся! — настаивал О’Скалли. — Он здесь, в шести шагах от тебя, по ту сторону ограды. Это он украл тюлениху из цирка, чтобы отпустить ее на свободу.

— Так я тебе и поверил! — огрызнулся вожак своры. — Проваливай подобру-поздорову и не мешай мне. Доктор Дулиттл все еще в Африке.

— Дворняга безмозглая! — ругнулся О’Скалли. — Задать бы тебе хорошую трепку, чтобы ты научился слушать других! Говорю тебе: доктор Дулиттл уже вернулся в Англию и теперь работает в бродячем цирке!

Но вожак своры ищеек и слушать его не хотел. Он был ужасно горд тем, что научился выслеживать добычу, считал себя большим мастером своего дела, и еще не было случая, чтобы он пощадил свою жертву. Вот и теперь он не собирался упустить тюлениху лишь из-за того, что какой-то дворовый пес наплел ему с три короба о докторе Дулиттле. Какие глупости!

Бедняга О’Скалли был в отчаянии. Ищейки уже обнюхивали кирпичную ограду, за которой скрывалась Софи. Они уже чувствовали ее запах. И теперь они будут стоять на месте и лаять, пока Блоссом и Хиггинс не догадаются, что беглянка каким-то чудом перемахнула через ограду и сидит в саду. И тогда люди обыщут весь сад и непременно найдут ее.

Что же делать? И тут О’Скалли осенило. Он подбежал к ограде поближе и залаял:

— Доктор, ищейки не верят ни одному моему слову. Скажите им, что вы здесь.

Воздух в переулке сотрясался от собачьего лая, и когда из-за забора раздался голос еще одной собаки, никто из людей не обратил на него внимания. Но на самом деле это лаял Джон Дулиттл.

— Это я, доктор Дулиттл. О’Скалли сказал вам правду. Прошу вас, уходите! Гав! Гав!

Ищейки вдруг разом остановились, задрали вверх головы и навострили уши.

— Это он, клянусь собственным хвостом! — тявкнул вожак. — Я узнаю его голос!

— Что я тебе говорил?! — прошипел ему на ухо О’Скалли. — Уведи людей за город и поводи их до утра по лесу, чтобы доктор тем временем мог выбраться из Ашби.

— Ты уж не обижайся, я ведь не со зла, — миролюбиво сказал вожак ищеек, затем опустил нос к земле, словно что-то учуял, и уверенно побежал вверх по улице. Вся свора бросилась за ним.

— Господин Блоссом! — радостно закричал хозяин ищеек. — Они взяли след! Не зря у моего вожака столько наград с выставок!

Неизвестно, какую награду заслужил вожак ищеек на этот раз — может быть, ему дали плетей, может быть, оставили без ужина, — но пес из уважения к знаменитому звериному доктору решил пожертвовать своим добрым именем. Его хозяин, Блоссом и Хиггинс, спотыкаясь, бежали за ищейками. За ними устремилась и толпа зевак, и в мгновение ока улица опустела.