Стертый мальчик - Гаррард Конли

и сестры, служащие Отцу во имя Сына. Я не мог разобрать, что они говорят, но слышал их до боли возбужденную речь, каждый слог которой звучал как громкое жужжание, торопливый взмах крыльев.

– Утром было еще одно землетрясение, – сказал отец. – Ты готов к Вознесению?

Я слышал, как у меня за спиной он одним пальцем настукивает по клавиатуре, подстраиваясь под ритм полированных хромированных часов, висевших над столом. Отец недавно сменил подключение к интернету через модем на высокоскоростную цифровую абонентскую линию и каждое утро искал в заголовках новостей Yahoo! доказательства грядущего Армагеддона. Землетрясение в Гиндукуше, погубившее сотни жизней, захват заложников в церкви Рождества, вторжение США в Афганистан – все это он связывал с пророчествами из Откровения Иоанна Богослова, руководствуясь простой логикой: если каждое слово в Библии понимать буквально, то бедствия и пожары, о которых свидетельствует Иоанн Богослов, это бедствия и пожары нашего времени. Единственное, на что можно было надеяться перед грядущим Концом Света, – что, прежде чем начнется Вознесение, страна встанет на верный путь и во всеуслышание поклянется в верности Христу, загладив тем самым хотя бы толику своих грехов, которые пока искупает лишь избранием в президенты настоящих, вновь обращенных в веру республиканцев.

– Готов, – ответил я, повернувшись к отцу.

Я представил грядущее землетрясение: игрушечные модели хот-родов[2], заполняющие полки в его кабинете, сыплются на пол, крошечные дверцы скрипят, срываясь с петель. Как человек, который собрал четырнадцать стрит-родов[3] из металлолома и выиграл главный приз в Эвансвилле[4], штат Индиана, благодаря своему аквамариновому «Форду» 1934 года, он был готов – нет, даже жаждал – увидеть, как под звуки небесных труб вся его работа провалится в тартарары. Отец ничего не делал вполсилы. Когда он решил конструировать машины, то собрал не одну, а четырнадцать; когда решил служить Господу, делал это так, чтобы не подвергать опасности материальное благополучие собственной семьи, поэтому объявил свой бизнес богоугодным делом. Его кумиром был Билли Грэм – евангелист, который умело использовал свою публичность и, вооружившись доверием не менее одиннадцати президентов, долгое время формировал политический климат в стране. Еще до того, как отец стал пастором своей церкви, его влияние на прихожан было сравнимо по силе с влиянием Грэма, только в меньшем масштабе. Полицейские нашего городка, те, кто приобретал у отца белые квадратные «форды» «Краун-Виктория», никогда не уходили без его напутствия: наводить порядок в городе и, самое главное, распространять Евангелие среди неверующих.

– Мы должны быть бдительными, – сказал отец, глядя на меня поверх монитора. – Ибо восстанут лжехристы и лжепророки и дадут великие знамения и чудеса.

Он несколько раз кликнул мышкой своей большой рукой – рукой, которая с легкостью могла разобрать карбюратор, но с трудом справлялась с компьютером из-за шрамов и обожженной кожи.

За несколько лет до моего рождения отец остановился на шоссе, пересекавшем наш город, чтобы помочь человеку, у которого сломалась машина. Он заполз под автомобиль, чтобы выяснить причину поломки, а незнакомец в этот момент повернул ключ в зажигании, и бензин, вытекавший из карбюратора, оставил ожоги третьей степени на лице и руках отца. Нервы в его ладонях были повреждены, поэтому теперь он мог держать руку над горящей свечой секунд тридцать и дольше, до тех пор пока мы с мамой криками не просили ее убрать. Когда меня в младенчестве мучили колики, он, устроившись в кресле-качалке, успокаивал меня, близко поднеся к лицу горящую свечу. Свеча горела в стеклянной подставке, а он клал ладонь сверху, пока пламя едва не затухало. И делал так много раз, пока я не уставал и не приникал к его груди, а он пел мне одну из собственных колыбельных:

Он мой старый добрый друг, Что сказать еще? Славный парень, Милый друг, И на этом все.

В определенные моменты жизни отец наверняка задавался вопросом, почему незнакомец повернул ключ в зажигании. Зачем вообще кому бы то ни было поворачивать ключ в такой ситуации?

«Что бы ты ни делал, – говорил мне отец, осматривая мотор чьей-нибудь машины, – ни в коем случае не поворачивай ключ в зажигании».

Возможно, между ними произошло какое-то недопонимание, что-то, что позволило незнакомцу включить зажигание в тот момент, когда добрый самаритянин заполз под его автомобиль. В любом случае незнакомец не колебался ни минуты.

Мама рассказывала, что, когда покрытый золой отец с обожженным лицом показался в дверях, дрожа как осиновый лист, она не хотела пускать его в дом. В тот момент она пылесосила и решила, что отец с ног до