Тоомас Нипернаади - Аугуст Гайлит

- Теперь опять в уезде порадуются: получили Ныгикикасы по первое число, и поперли их со всем барахлом домой — запричитал Ионатан.

- Не бывать этому! - крикнул Пеэтрус, - Никто не должен знать о нашем возвращении.

- Эти пронюхают! - тянул свое Ионатан.

- По запаху почуют, что мы на хуторе торчим, - вздохнул Паулус.

- Тогда поступим так, - решил Пеэтрус, - мы с Ионатаном будем сидеть дома тише воды ниже трава, никому показывать свои сломанные руки-ноги не будем. Мирно станем посиживать дома, как господа: мы никого, мол, не принимаем. А Паулуса, снаружи на нем следов драки нет, отправим в трактир разгуляться. Пусть пьет, болтает, выхваляется и сорит деньгами, дает всем понять, что теперь у нас денег куры не клюют. Весь уезд должен узнать, что Ныгикиасы стали настоящими людьми. И пусть Паулус обронит мимоходом, что приехали мы всего на день-другой, потому что еще кое-какие аппараты должны прибыть из города.

Никто не возражал. На другой день утром Паулуса отправили в трактир, дав ему денег и Христом-богом заклиная пропить только определенную сумму, научили, что говорить в кабаке и как держаться.

К полудню Паулус вернулся, блестяще выполнив поручение. Он даже встретил Истукана, хвастался напропалую, показывая ему деньги, и звал в кабак. Истукан плюнул и пустился наутек, летел что твоя комета, с хвостом пыли. Братья развеселились, нахваливали Паулуса, пили, пели и строили радужные планы на будущее. Тут же они клялись друг другу: пока ездят — капли в рот не брать, не драться, не ссориться, держаться вежливо, прилично, отвезти заработанные деньги в банк и быть всем заодно. За этими делами и разговорами никто и не заметил, как мартышка выскользнула за дверь.

Первым хватился Ионатан. Он побледнел и вскрикнул:

- Мартышка пропала!

Все повскакивали и бросились во двор.

Мартышка сидела на заборе, в красной шапочке и синих штанишках. При виде приближающихся мужчин она спрыгнула с забора и припустила полем прямо к хутору Истукана. Мартышка бежала впереди, за ней Ионатан, потом Пеэтрус, Паулус и последним ковылял  Нипернаади.

- Мика, Микочка, вернись! - плаксиво взывал Паулус.

- Мика, не нарывайся на скандал! - увещевал Ионатан, грозя кулаками.

А Мика большими скачками несся впереди, остановится, присядет и с новой силой мчится дальше. Мужички, отдуваясь, бежали следом. Паулус приманивал ее ласковыми обещаниями, Пеэтрус показывал кусок сахару, бранился и грозил Ионатан, ничего не помогало.  Мартышка вприпрыжку неслась впереди, будто поддразнивая своих преследователей.

Неподалеку от хутора Истукана стояла рощица. Добежав до нее, мартышка одним махом вскочила на ветку березы и вытаращилась на людей. Они растерянно сбились под деревом, не зная, что делать.

- Слушай, паршивец! - крикнул Ионатан, - заклинаю тебя именем Господа: слезай! Слезай по-хорошему, я последний раз говорю!

- Надо будет притащить из дома лестницу, - рассудил Пеэтрус.

- Без нее не обойтись, - поддакнул и Ионатан.

- Ничего, жрать захочет — спустится, - сказал Паулус.

- Ты, значит, собираешься неделю тут проторчать, пока у нее аппетит разыграется? - рассердился Ионатан.

Пришлось-таки сбегать домой за лестницей. Но когда Ионатан полез за мартышкой, та, как белка, перепрыгнула на другое дерево. Ионатан, ругаясь последними словами, слез и переставил лестницу к этой березе. Однако едва он добрался до верхушки дерева и протянул руку к мартышке, та снова перемахнула на макушку ближайшей березы.

- Так ничего не выйдет, - рассердился Паулус, - Мика тебя боится, ты же вечно на него злился и мучил без причины. Его надо приманить лаской, попросить по-хорошему.

Теперь Паулус попытал счастья. Уж он приманивал мартышку: и языком цокал, и свистел с переливами, и пальцами щелкал, и сахар показывал, христом-богом умолял мартышку быть такой любезной и подпустить к себе поближе. Однако едва Паулус, выбиваясь из последних сил, достиг вершины дерева, Мика опять перепрыгнул на следующее.

- Так его, паршивца, не возьмешь, - ругался Паулус, спускаясь. - Видно, придется подождать, голод заставит его слезть.

- Ладно, ты, старый дурак, дожидайся, а я не стану! - крикнул, побагровев, Ионатан. - Пятьдесят рублей золотом отдал за него, оставить такие деньги на дереве болтаться и ждать, когда все образуется?! Мику надо достать!

- Ну и доставай! - закричал Паулус, толкая лестницу в руки Ионатану, - я с этим отродьем ничего не могу поделать. Он как глухарь — попробуй подойди. Да на такие просьбы и приманивания уже и черт рогатый слез бы, а этот, видал, не идет, хоть сиропом его поливай, хоть душу ему прозакладывай!

Крики, гомон, погоня за обезьяной привлекли множество деревенских. Бабы, мужики, ребятня, подбородки торчком к небу, как ручки от сохи, прыгали, скакали среди берез, горланя что есть сил. Каждый выражал величайшее изумление беспардонностью мартышки, диву давались, какая она потешая, как одета, какие деньги за нее плачены, но никто не мог толком посоветовать, как залучить мартышку с дерева.

- Прогремела бы небесная канцелярия, долбанула бы молния, тогда-то она точно спустилась бы! - сказал один.

- И град бы ее, наверное, согнал, - сказал другой.

А третий сказал, что надо бы принести ружье и пугануть ружьем, может, тогда посмирнеет и слезет. Последний совет буквально взбесил Ионатана. Он уже  бросился было на старика, который посмел заговорить о ружье, но вдруг Нипернаади громко произнес:

- Все очень просто, надо спилить деревья. Мартышка до того напугана этим диким шумом и гамом, что даже силы небесные не заставят ее спуститься. Она скорее околеет на дереве, чем сдастся. Вернее будет принести пилы и топоры, чем переливать здесь из пустого в порожнее да суматошиться с лестницей.

- Верно, верно! - раздались голоса, - куда ей деваться, когда рощу спилят!

Топоры и пилы не заставили себя ждать, и дерево за деревом с шумом и треском валились на землю. Множество мужиков и баб были страшно заняты делом, всякому хотелось поучаствовать в невиданном событии. Мужики скинули пиджаки, бабы подоткнули юбки, яростно поплевали на руки, и завизжали пилы, застучали топоры. Общая цель объединила друзей и врагов, стало не до ссор и сведения счетов, никто даже внимания не обратил на то, что Ионатана забинтована голова, а у Пеэтруса рука на перевязи. Все взоры были устремлены вверх, на ту, что перепрыгивала с дерева на дерево.

Близился вечер, когда мужики с ликованием подступили к последнему дереву. Мартышка раскачивалась мелькала в листве на тонкой верхушке. Словно с тонущего корабля, испуганно смотрела она вниз, где шумело и кричало человеческое море. Дерево окружили плотным кольцом, как петлей, чтобы, упав вниз, мартышка не убежала.

Но когда со стоном рухнуло последнее дерево, крупными прыжками мартышка подбежала прямо к Ионатану, и прежде чем он в возбуждении успел что-нибудь сообразить, вскочила ему на плечо, а с плеча — за пределы круга и в паническом страхе бросилась прямо в рожь.

- Сатана тебя раздери! - завопил Ионатан, едва сдерживая слезы, подступившие к горлу. - Она была у меня в руках, почти совсем в руках!

- Ну и руки же у тебя! - выкрикнул Паулус, багровея от гнева.

- Сопляк!

- Молокосос!

- Ах ты, пентюх!

Проклятия сыпались градом на голову Ионатана. Изрядный труд оказался напрасным: свалено столько прекрасных деревьев. Лениво натягивались пиджаки, опускались юбки. Злобой и яростью горели лица людей в свете закатного солнца. Молча они смотрели друг на друга, как быки, готовые столкнуться лбами.

И тут раздался громкий, повелительный голос  Нипернаади:

- Быстро окружайте поле!

Мужики, бабы, кряхтя и отдуваясь, побежали к полю ржи, вытоптали его совершенно, а мартышку не нашли.

- Да это сам нечистый! - ругались мужики.

- Вот, смотрите, смотрите! - крикнул кто-то.

Обезьяна вприпрыжку добежала до края поля и скрылась во ржи Сиркуля.

Мужики, бабы, ребятня, кто с палкой да камнем, кто с топором да пилой, а кто и просто с голыми руками, кинулись за мартышкой. Опьянение, охотничий азарт охватили всех — мартышка должна была схвачена, чего бы это ни стоило.

- Теперь тихо и осторожно! - крикнул  Нипернаади. - Берите поле в кольцо и осторожно двигайтесь к центру. Бросьте палки, пилы, топоры -нельзя же убить зверя! И не орите!

Поле окружили и медленно стали сходиться, все теснее стягивая петлю вокруг мартышки. Начало смеркаться. Словно подкошенная, падала рожь под ногами. Затаив дыхание, серьезные, красные от возбуждения люди безмолвно продвигались вперед.

Вдруг Янка закричал:

- Есть, есть!

Он судорожно ухватил мартышку за ноги и звал на помощь. В два прыжка Ионатан оказался рядом с ним и дрожащими руками подхватил зверька на руки.

- Ах ты, падло, наказание божье! - воскликнул он, сверкая глазами, то любовно целуя мартышку, то яростно стискивая ей хвост. - Вперед надо тебя посадить на семь веревок и держать за семью замками.