Бутлегер. Книга вторая - Павел Барчук

шаг вперед, а потом вдруг плюхнулся на колени прямо в пыль и грязь у нашего порога.

— Простите! — Взвизгнул он. — Мы не знали! Клянусь всеми святыми, мы не ведали, кто вы!

Лука, в отличие от товарища, бить поклоны челом о землю не торопился, но при этом склонился в три погибили.

— Да, сеньор Скала! Мы слепые идиоты! Мы… мы хотим искупить вину! — Толстяк судорожно полез во внутренний карман пиджака и вытащил толстую пачку банкнот. — Вот! Это всё, что у нас есть! Берите! Или скажите — сколько? Мы достанем!

Я смотрел на эту картину: двое взрослых парней, гангстеров, униженно кляняющихся старому рыбаку, которого они совсем недавно пинали ногами, и чувствовал в душе чувство злорадного удовлетворение. Могу себе представить, что было с Лу́кой и Томми, когда им рассказали, кого именно они избивали. То-то Крысу так перекосило. Не иначе, как на нервной почве.

Фредо тоже смотрел на развернувшуюся перед нами драму, но взгляд его был холодным, безразличным, наверное, даже полным презрением.

— Вставай, — тихо, но твёрдо сказал Фредо Томазино. — Ты меня своим видом оскорбляешь. Я тебе девка, что ли, ползать передо мной. Имей гордость. Хоть какую-то…

Крыса тут же вскочил на ноги, отряхивая колени с таким усердием, будто хотел сам себе переломать ноги.

Фредо перевёл взгляд на деньги в руках Лу́ки.

— Спрячь это. Мне не нужно. — Велел он толстяку.

— Но мы должны как-то искупить… — начал Лука по второму кругу.

— Кровью! — выкрикнул Томазино, его глаза загорелись фанатичным блеском и он снова плюхнулся на колени. — Прикажите, сеньор Скала! Я принесу вам голову вашего врага! Скажите только чью!

Лука помрачнел и бросил на напарника сердитый взгляд. Он явно планировал отделаться только деньгами и ни на какие кровные долги точно не рассчитывал.

— Заткнись, дурак! — прошипел толстяк. — Не неси чушь. — Затем снова обратился к Фредо: — Мы понимаем, сеньор Бонасэра. Мы просто солдаты. Мелкие сошки. Но мы можем быть полезны. Мы можем быть вашими глазами и ушами. Мы знаем всех в округе. Мы…Молю, ответьте!

Фредо молчал, и эта тишина давила на гангстеров сильнее любых криков. Рыбак изучал эту парочку придурков, как сотрудник научной лаборатории изучает редких, но абсолютно бесполезных жуков.

Томазино же, напротив, смотрел на Фредо с обожанием, ожидая любого приказа, даже самого безумного. Я бы сказал, что во взгляде Крысы читалось неприкрытое обожание.

И тут я заметил, как в одну секунду изменилось выражение лица Фредо. Он понял. Понял, что эти двое — не просто трусливые хамы. Они — фанатики. Идиоты. Но из их идиотского фанатизма, можно извлечь пользу.

Судя по тому, как Томми пялился на Фредо, от них просто так все равно не отделаться. Они будут преследовать старика, вымаливать прощение, и своим поведением могут привлечь ненужное внимание. Но если дурость этой парочки направить в нужное русло…

Расчётливость, холодный ум старого волка взяли верх над отвращением. Фредо сделал маленький шаг вперед и медленно, чтобы придать своим словам больше веса, произнёс:

— Хорошо, — его голос снова приобрёл металлический, безжалостный оттенок. Тот самый, что я слышал в клубе. — Вы хотите служить мне? Искупить вину?

Оба закивали с такой силой, что казалось, вот-вот свернут себе шеи.

— Так знайте. Ваши жизни теперь принадлежат мне. Вы — мои. Я не прощаю вас. Я беру вас в долг. В нужный момент я пришлю за вами. И вы сделаете всё, что я скажу. Без вопросов. Без сомнений. Понятно?

— Да, дон Скала! — хором выдохнули оба гангстера. На их лицах читалось не столько облегчение, сколько гордость. Они получили то, что хотели. Они были замечены легендой.

— А сейчас, — Фредо указал пальцем на машину, — Исчезните с моих глаз. И запомните: я к вам не обращался, вы сюда не приезжали. Вы вообще, начиная с сегодняшнего дня, меня не видели. Вы ничего не знаете. Ждите моего сигнала.

Лу́ка и Томазино поклонились ещё раз, а потом практически побежали к своему «Паккарду». Машина рванула с места так резко, что из-под колёс взметнулись комья грязи. Через мгновенье она уже скрылась за поворотом.

Я проводил автомобиль взглядом, а потом обернулся к Фредо. Рыбак снова сгорбился, постарел на десять лет и смотрел в землю.

— Ну что, Джонни, поздравляю, — хрипло сказал он, — Теперь у нас есть своя маленькая армия. Два идиота с пистолетами. Шикарный расклад.

Фредо развернулся и зашёл в дом, хлопнув дверью.

Я остался стоять на пороге, глядя в одну точку. Пахло приближающимся вечером, угольной пылью и далёким, едким дымом фабрик. Где-то там, в этом городе, за карточными столами в прокуренных клубах, мои новые «друзья по семье» решали мою судьбу. А здесь, в грязи, пресмыкались наши новые «солдаты».

Армия из двух человек. Против целого города. Ну что ж… Не такой уж это плохой расклад.

Глава пятая

Карьерный рост

Утро встретило нас дождём и пронзительным ветром, пробирающимся сквозь щели в маленьких окошках. Главное — окошки маленькие, а щели огромные. Надо, что ли, заклеить их. По старинке, газетами. Интересно, в Нью-Йорке кто-нибудь додумался заклеивать окна газетами или мне выпадет честь стать родоначальником нового веяния в обустройстве быта?

Я снова спал плохо. Почти всю ночь ворочался на жестком матрасе и прокручивал в голове минувший день. Перед тем, как вырубиться, для себя решил, нам с Патриком необходимо купить кровати. Потому что спать на полу, на этих тюфяках, набитых соломой, может, конечно, экономно, но охренеть как неудобно. Такое чувство, что внутри не сухая трава, а камни.

Ну или постепенно приближается момент, когда нужно будет съехать от Фредо. Мы за это время отложили немного денег. Думаю, на аренду комнаты должно хватить. Старик, конечно, неимоверно нам помог, имею в виду с жильём. Но черт его знает, как он отнесется, если я начну закупать мебель для собственных нужд. Так-то он поселил нас к себе на время.

В голове, помимо бытовых вопросов, крутились, конечно произошедшие события. Легендарный мафиози, живущий под видом рыбака. Убитый дядя Винни. Принятие в «семью». Два придурка-гангстера, готовые на все ради искупления.

Честно говоря, складывается ощущение, что моя жизнь в Нью-Йорке движется со скоростью гоночного автомобиля, и я едва успеваю цепляться за его колесо. Мотыляюсь на этом колесе, как сопля на ветру. Что ни день, то какие-то