Ничто никогда не случалось. Жизнь и учение Пападжи (Пунджи). Книга 2 - Дэвид Годмен

Я заметил, что ЛСД подавляет аппетит. Хиппи в этой пещере могли по многу дней обходиться без еды, пока они постоянно принимали ЛСД. Кто-нибудь из них ходил в Лакшман Джхулу и возвращался с огромным чайником чая. Этого им хватало на целый день. Они часами сидели, пытаясь медитировать под действием наркотика. Их учитель иногда вмешивался и давал им инструкции, что им следует делать. Они пытались уговорить меня «разочек» принять ЛСД, но я отказался. Я с интересом слушал их рассказы об их психоделических опытах, но мне не нужны были таблетки, чтобы почувствовать себя счастливым.

Я разговаривал с несколькими молодыми ребятами, которые там жили, о том, что происходит, когда они принимают наркотик. Некоторые из них с уверенностью рассказывали о мистических состояниях, в которых они оказывались. Их рассказы были очень впечатляющими. Я не мог отрицать их опыт, но я отрицал средства, которыми они пользовались, чтобы достичь этих состояний. Их «гуру» учил их, что ЛСД – это короткий путь к просветлению. Я не верю в это. ЛСД может дать интересные временные эффекты, но ничто временное не может быть просветлением.

Вначале большинство ашрамов в Ришикеше принимало этих новых посетителей. Они выглядели как садху, и многие из них по-настоящему интересовались медитацией и просветлением. Проблема была в том, что они не знали, как правильно себя вести. Они устраивали шум в своих комнатах и мешали соседям. Они спали вместе обнаженными в тех местах, в которых их могли увидеть; девушки купались обнаженными в Ганге, и многие из них не были вегетарианцами. Ришикеш и Харидвар – это священные города для индусов. В муниципальных пределах этих двух городов запрещено продавать или употреблять мясо и пить спиртное. Новые посетители не уважали эти правила, как и любые правила вообще. Многие из них привозили с собой из-за границы мясо и мясные консервы, а затем мусорили на улицах пустыми упаковками и консервными банками. Когда местные жители прочитали этикетки и узнали, что едят эти иностранцы, поднялась волна протеста против них. Многие ашрамы закрыли перед ними свои двери, потому что эти люди не уважали традиционный саттвический стиль жизни садху.

Некоторые хиппи оказались истинными искателями истины. Они прекратили свое вызывающее поведение, перестали употреблять наркотики и влились в общины некоторых крупных ашрамов. Я видел нескольких хиппи, которые очень хорошо прижились в ашрамах Шивананды, Вед Никетан и Гиты, но эти люди были исключениями.

Нашествие хиппи приобрело еще большие размеры, когда к Махариши Махеш Йоги начали съезжаться западные знаменитости, такие как «Битлз» или голливудские кинозвезды. Поскольку эти новоприбывшие тоже не умели себя вести, приходилось часто вызывать полицию. Слишком большие толпы пришельцев нарушали покой жителей, а также местные законы. Строгие меры, предпринятые полицией, вызвали массовый исход хиппи. Те из них, кто хотел заниматься медитацией, либо уходили в горы, чтобы жить сами по себе, либо отправлялись в другие ашрамы Индии. Одни уходили в Ганешпури, чтобы остаться со свами Муктанандой, другие шли к Монгхиру в Бихар, в ашрам свами Сатьянанды. Другие оставались с Ним Кароли Бабой во Вриндаване или с Махариши Махеш Йоги. Человек, который помогал Тимоти Лири популяризировать ЛСД, Ричард Алперт, остался с Ним Кароли Бабой, и он дал ему имя Рам Дасс.

Я встретился с Рам Дассом в 1990 г., когда он пришел на один из моих сатсангов в Лакнау Я поговорил с ним об ЛСД и оказалось, что он все еще считает ЛСД чем-то хорошим.

Сначала я сказал ему: «Я слышал, что ЛСД можно принять только три раза и только под руководством опытного человека, иначе можно сойти с ума».

Рам Дасс ответил: «В таком случае я уже давно должен был лишиться рассудка, потому что я принял его более трехсот раз. Это мне нисколько не повредило, и я до сих пор считаю, что это может способствовать просветлению».

«Я не думаю, что это так, – ответил я. – Я видел многих людей, которые принимали этот наркотик, и сотни других говорили мне, что они его пробовали. И никто из них не пришел с его помощью к просветлению».

В другой раз ко мне подошел один из учеников Рам Дасса и спросил, можно ли ему будет принять ЛСД во время моего сатсанга. Это был молодой человек из ЛосАнджелеса.

«Сатсанг сильнее повлияет на меня, если я приму ЛСД, – сказал он. – Во все предыдущие разы я так и делал».

Я ответил ему, что он может делать все, что захочет. «Сиди в этом углу, – сказал я, – и никому не говори, что ты делаешь. Посмотрим, что из этого выйдет».

В течение всего сатсанга он просидел с закрытыми глазами. Мы пытались разбудить его к ланчу, но никто не смог его поднять. Он, казалось, находился в полубессознательном состоянии.

Когда мы все съели и вымыли посуду, Гопал, один из парней, которые работали в моем доме, подошел к нему и сказал: «Тебе пора уходить. Мне надо выйти купить овощей для ужина. Я запру дверь на ключ, поэтому тебе надо уходить».

Молодой человек был очень расстроен. «Как вы можете говорить об овощах в такой момент? Я почти добился просветления. Мне надо еще несколько минут. Оставьте меня одного и дайте мне просветлиться».

Я дал ему посидеть еще некоторое время, но прошло полчаса, а он не выказывал ни малейших признаков просветления. Я попросил одного из своих учеников погрузить его на рикшу и отвезти обратно в город, в отель Карлтон, где он остановился. Он был неадекватен и абсолютно неспособен позаботиться о себе. По дороге туда он падал как мешок на спину рикши. Ученик, который поехал с ним, вынужден был поддерживать его всю дорогу.

Некоторые люди говорили, что они получили очень хороший опыт под воздействием ЛСД. Другие впадали в такие состояния, как этот молодой человек, а иные, казалось, и вовсе сходили с ума. Когда я остановился в ашраме в Ришикеше, я встретил одного юношу, который попал в третью категорию. Его звали Джозеф, он жил в соседней комнате. Мы иногда ходили вместе купаться в Ганге. Он был приятным молодым человеком из Англии, девятнадцати или двадцати лет от роду.

Однажды ночью я услышал за окном громкие крики. Время от времени они напоминали волчий вой. Утром свами, который был во главе этого ашрама, пришел ко мне жаловаться на этого юношу. Очевидно, он провел всю ночь сидя на дереве, крича и воя. Поскольку этот свами не говорил по-английски, он просил меня сказать этому молодому человеку, что ему нельзя больше оставаться в ашраме. Я пошел разыскивать Джозефа, чтобы выяснить, что с ним случилось.

«Я принял ЛСД, – сказал он, – потому что хотел помедитировать. Вскоре после этого я обнаружил, что за окном моей комнаты полно обезьян. Мне показалось, что они ждут удобного случая, чтобы проникнуть в комнату и стащить всю еду. Я подумал: „Надо подготовиться к их приходу“. Я забрался на дерево, где они сидели, и начал имитировать их крики. Я верещал, орал и прыгал на ветках, и даже пробовал на них висеть. Очень скоро я почувствовал себя обезьяной. Я провел всю ночь на дереве, издавая обезьяньи крики, потому что был уверен, что превратился в обезьяну.

Один раз я попытался перепрыгнуть с ветки на ветку, но упал с дерева. Наверное, как раз в тот момент он и услышал мои крики. Все оставшееся время я просто издавал обезьяньи звуки. Я вначале решил сосредоточить внимание на точке между бровями, и оказался полностью поглощенным ею. Но каким-то образом я отвлекся и вместо этого начал концентрироваться на обезьянах».

«Свами очень сердит на тебя, – сказал я. – Он не спал всю ночь из-за твоих криков и теперь хочет вышвырнуть тебя из ашрама. Поскольку прошлой ночью ты не отвечал за свои действия, я попробую помочь тебе остаться здесь. Я расскажу свами одну хорошую историю на хинди, а тебе скажу, как себя вести после этого».

Я пришел к свами и сказал ему: «Этот молодой человек прошлой ночью был в экстазе. Он говорит, что вы великий просветленный, и ваша сила очень сильно поразила его. В этом состоянии он забрался на дерево и начал кричать: „Этот свами такой просветленный, такой мудрый, такой щедрый! Он дал мне комнату в своем великолепном ашраме! Я так счастлив от того, что он рядом, я так счастлив, что он так ко мне относится! Я во всем мире не видел другого такого свами!“ Сегодня утром, когда я пришел к нему, чтобы выяснить, что случилось, он сидел в медитации и произносил ваше имя.

Вы очень ему нравитесь, – продолжил я, – но его огорчает одно: он не может здесь больше оставаться. У него кончились деньги, и ему скоро придется уйти отсюда, потому что он не может позволить себе здесь оставаться – здесь слишком дорого для него».

Эта часть истории была правдой. У молодого человека кончились деньги, и он ждал, когда родители вышлют ему еще.

Свами очень обрадовался, что нашел такого преданного. Он сказал: «Хорошо, он может здесь остаться, если прекратит кричать по ночам. Я ничего с него не возьму. Он может есть вместе со мной».