На фронтах «холодной войны». Советская держава в 1945–1985 годах - Евгений Юрьевич Спицын

например, в Финляндии после отставки в марте 1946 года президента Карла Густава Маннергейма и прихода на президентский пост премьер-министра Юхо Кусти Паасикиви. Однако опыт этой северной державы, где не было советских «оккупационных» войск, увы, оказался неприменим к восточноевропейским странам, где постепенно, но неуклонно стали преобладать значительно более радикальные формы социально-экономических и политических трансформаций.　

Между тем ряд современных авторов, в частности известный российский историк-либерал Л. Я. Гибианский, совершенно по-иному трактуют характер произошедших изменений и утверждают, что: 1) в отличие от руководителей союзных держав, советское политическое руководство, прежде всего И. В. Сталин, еще задолго до конца войны намеревалось занять и закрепить лидирующие позиции во всем этом обширном регионе, и поэтому вполне сознательно и практически сразу приступило к его советизации; 2) в ходе не публичных встреч с лидерами восточноевропейских партий И. В. Сталин неоднократно высказывался за то, чтобы движение «народных демократий» по социалистическому пути «шло в несоветских и демократических формах». Однако в реальности это было «тактикокамуфляжным маневрированием», вызванным необходимостью учитывать как позицию западных союзников, так и внутриполитические возможности самих компартий в странах Восточной Европы; 3) процесс советизации в зависимости от соотношения как внутренних, так и внешних факторов проходил очень неравномерно, и условно можно выделить три группы государств «советского блока», где становление режимов «народных демократий» проходило: а) либо при активной советской поддержке, но на собственной базе (Югославия, Албания); б) либо при преобладающем советском вмешательстве (Польша, Румыния, Болгария); в) либо при решающем советском влиянии, но в сочетании с таким же сильным влиянием национальных общественно-политических сил (Венгрия, Чехословакия)[48].　

Такой же принцип трехступенчатой классификации был применен и при анализе самих режимов «народных демократий»: в зависимости от того, какое положение занимали коммунисты в этих странах вплоть до конца 1946 года, выделялись три типа таких режимов, и говорилось, что их существование значительно усложняло сам процесс формирования «советского блока», поскольку до начала 1947 года Москва продолжала проводить «дифференцированную политику» в отношении всех стран Центральной и Юго-Восточной Европы, ориентируясь на разновременные сроки их советизации. При этом упомянутая выше группа авторов, тот же Л. Я. Гибианский, довольно критически оценивали концепцию своих оппонентов (Т. В. Волокитина, И. И. Орлик[49]), утверждавших, что вплоть до середины 1947 года И. В. Сталин якобы допускал развитие всех «просоветских» стран по «национальному» (более демократическому) пути к социализму, поскольку на деле формула «несоветского пути» означала не «форсированную», а «растянутую» советизацию и имела сугубо «камуфляжный смысл».

В связи с вышесказанным мы вкратце напомним о событиях тех лет во всех семи европейских державах просоветского блока.　

Польша

Не будет преувеличением сказать, что в планах советского политического руководства неизбежное восстановление польской государственности после войны занимало особое место по целому ряду веских причин. Именно поэтому с момента вступления Красной Армии на территорию этнической Польши национально-освободительные группировки, ориентированные на эмигрантское правительство в Лондоне, ушли в глубокое подполье и реальные рычаги власти по мере продвижения советских войск передавались в руки Крайовой Рады Народовой (КРН), которая была создана в самом начале января 1944 года из представителей пяти влиятельных политических партий — Польской рабочей партии, Польской социалистической партии, Польской народной партии, Польской демократической партии и Партии труда, — а также крупных профсоюзных и общественных организаций. Главой Крайовой Рады стал Болеслав Берут — один из лидеров Польской рабочей партии, ставшей прямой наследницей Коммунистической партии, распущенной Коминтерном еще 1938 году. На первом заседании КРН были приняты два важных документа: Декрет «О создании Армии Людовой», которую возглавил генерал брони Михаил Роля-Жимерский, и Декларация «О военно-политическом союзе с СССР в борьбе с нацистской Германией». Кроме того, на том же заседании пост председателя КРН был преобразован в пост президента Польской республики, который автоматически занял Болеслав Берут[50].　

Затем в начале июля 1944 года в Москве состоялось совещание с участием И. В. Сталина, Г. К. Жукова, Б. Берута, Э. Осубка-Моравского и М. Роля-Жимерского, где было принято решение о переезде КРН в польский город Люблин, где спустя две недели на базе Крайовой Рады Народовой и Союза польских патриотов, созданного на территории СССР еще в начале марта 1943 года, был образован Польский комитет национального освобождения («Люблинский комитет»). Чуть позже, в самом конце декабря 1944 года, он был преобразован во Временное польское правительство, которое возглавил лидер польских социалистов Эдвард Осубка-Моравский[51].　

Естественно, польское эмигрантское правительство со штаб-квартирой в Лондоне, которое после очень странной гибели генерала брони Владислава Сикорского в июле 1943 года возглавил Станислав Миколайчик, отнеслось к ставленникам Москвы крайне враждебно, поскольку еще 25 апреля она разорвала отношения с польским эмигрантским правительством, обвинив его в участии в пропагандистской кампании гитлеровцев относительно Катынского расстрела[52]. Одновременно в пику КРН оно объявило о создании собственного представительного органа — Рады Едности Народовой (РЕН). Однако уже в октябре 1944 года премьер-министр У. Черчилль и министр иностранных дел А. Иден, прибывшие на переговоры в Москву, привезли с собой в советскую столицу трех представителей «лондонского кабинета»: премьер-министра Станислава Миколайчика, министра иностранных дел Тадеуша Ромера и министра без портфеля Станислава Грабского. Советский лидер любезно «устроил» польским визитерам встречу с лидерами «Люблинского комитета» Болеславом Берутом и Эдвардом Осубка-Моравским, по итогам которой был все-таки достигнут компромисс о создании на базе двух правительств нового коалиционного кабинета, что позднее де-юре будет закреплено в решениях Ялтинской союзной конференции, прошедшей в начале февраля 1945 года. Причем, по информации ряда авторов, в частности профессора В. С. Парсадановой[53], абсолютная недоговороспособность большей части польского эмиграционного правительства и упрямство У. Черчилля настолько надоели президенту Ф. Рузвельту, что во время конференции тот выступил в поддержку И. В. Сталина и создания коалиционного правительства на условиях советской стороны. Правда, большая часть членов эмигрантского правительства не признали достигнутый компромисс, С. Миколайчик был тут же изгнан из состава «лондонского кабинета», и новым его главой стал непримиримый антисоветчик Томаш Арцишевский.　

Наконец, в конце июля 1945 года, как и было оговорено в Ялте, в Варшаве был создан новый коалиционный кабинет — Временное правительство национального единства, в состав которого вошли по шесть представителей от Польской рабочей партии («Польска партия работниче»), Польской партии социалистов («Польска партия социалистичне») и Польской крестьянской партии («Польска стронництво людове»), а также два представителя Польской демократической партии («Польска стронництво демократичне»). Главой нового правительства стал лидер польских социалистов Эдвард Осубка-Моравский, а посты двух вице-премьеров заняли лидер польских коммунистов Владислав Гомулка и глава «крестьянских демократов» Станислав Миколайчик.