Правосудие в Миранже - Элизабет Мотш

Подойдя к старухе, тот опустился рядом с ней на колени и шепнул на ухо несколько слов. Сначала ничего не произошло. Потом женщина подняла голову. Святой отец осторожно обнял ее за плечи и сильным, но плавным рывком помог подняться на ноги. Обессилевшую старуху качало из стороны в сторону. Иезуит встал позади нее и, придерживая, как маленького ребенка, которого учат ходить, повел к скамье, стоявшей у стены.

— Принесите ей попить, — велел он стоявшему рядом слуге.

Тот торопливо вышел из зала и вернулся со стаканом холодной воды. Жанна Бург обеими руками схватила стакан и, захлебываясь, осушила его. В тишине послышался звук отрыжки.

Наконец председатель распорядился вернуть подсудимую на ее место и продолжить заседание. Порядок, казалось, был восстановлен. Однако поступок иезуита вызвал у Ла Барелля глухое раздражение, тем более, что он стал для всех полной неожиданностью. Председатель решил, что объяснится со священником, как только представится удобный момент. Вот уже более двадцати лет суд Миранжа имел статус гражданского, и духовным лицам, входившим, естественно, в его состав, следовало проявлять особую сдержанность и оказывать моральную поддержку лишь по просьбе председателя суда, когда тому требовалась помощь в принятии обоснованных решений.

Пока же ему придется потерпеть. Пусть этот инцидент выглядит чем-то несущественным, этаким мелким недоразумением. Но такой шаг мог дорого обойтись ему, ведь своей выходкой Армид[2] в сутане чуть было не отодвинул его на задний план. Поэтому перед вызовом других обвиняемых и свидетелей Ла Барелль решил всем показать, кто командует в этом зале. Перехватывая инициативу, он картинно раскинул руки, взмахнув, словно крыльями, широкими красными рукавами мантии.

— Обвиняемая повторила то, что показала под пыткой. Но на этот раз признания были получены без всякого принуждения. Несмотря на различные методы, результаты допросов совпадают. Каждый из вас имел возможность убедиться, что особа, известная как Жанна Бург, без колебаний сообщила суду сведения столь же омерзительные, сколь и полезные. И этим мы, конечно, во многом обязаны судье Бушару, который провел прекрасную работу.

Последнюю фразу председатель произнес с особым нажимом. Ему очень хотелось принизить авторитет нахального иезуита, но для этого требовалось повысить престиж судьи, и в этом он видел свою прямую обязанность. Выставив указующий перст из пены кружевного манжета, Ла Барелль грозно нацелил его на обвиняемую.

— Всего в нескольких лье отсюда, господа, проводятся дьявольские оргии! И их участники, как вы могли в этом убедиться, не испытывают никаких угрызений совести! Народ находится под их влиянием. Зло ширится. Скоро вся Бургундия будет в его власти!

Упиваясь собственным красноречием, Ла Барелль даже не заметил, как посеял черное зерно раздора в души своих помощников. Канэн никак не мог прийти в себя от комплиментов, сказанных в адрес Бушара, а Бушар знал, что ему так и не удалось взять верх над старой ведьмой.

Канэн, у которого от зависти спирало дыхание, не выдержал первым:

— Жанна Бург косит на один глаз, что, равно как колченогость, родимые пятна и заячья губа, указывает на принадлежность к ведьмам и колдунам… Но растительность у нее на лице слишком редкая, что не дает оснований считать ее бородатой женщиной.

На это Бушар возразил, что вовсе не обязательно иметь густой волосяной покров, чтобы считаться бородатым. По его мнению, Жанна Бург и есть та самая бородатая ведьма.

Но Канэн придерживался иной точки зрения: бородатой ведьмой была не кто иная, как вдова Дюмулен. Свою позицию он мотивировал тем, что старуха Бург очень подробно описала бородатую женщину, как если бы была ее соседкой. А это доказывает, что сама она не может быть бородатой ведьмой. Но решающий аргумент судьи Канэна сводился к тому, что Люцифер не возжелал бы женщину со столь отталкивающей внешностью!

Бушар прервал его, упирая на тот факт, что подобная точность в описании внешности свидетельствует как раз об обратном, а именно о том, что богопротивным созданием является старуха.

Конец перепалке положило только вмешательство председателя Ла Барелля. Он напомнил спорщикам, что есть еще третья подозреваемая, и добавил: лично его поражает, до какой степени совпадают свидетельские показания. Кроме того, ему хотелось бы знать, что думает по этому поводу господин королевский инспектор.

— Я хочу знать, была ли обвиняемая непосредственной участницей описанных ею событий или она лишь пересказала слышанное ранее от третьего лица, — заявил Данвер.

— В таком случае допросы обвиняемых теряют всякий смысл! — негодующе вскричал Бушар. — Любое свидетельское показание может быть подвергнуто сомнению и стать объектом махинаций!

Он повернулся к председателю суда, рассчитывая на его поддержку. Тот не заставил себя ждать и по-отечески наставительно произнес:

— Мы должны рассматривать дела в духе справедливости и честности, принимать на веру только голую правду. — И, обратившись к Данверу, добавил: — В стремлении открыть невидимую сторону вещей мы можем дойти до того, что начнем подозревать самих себя! Чтобы нас обвиняли в колдовстве! Ха-ха!.. Я шучу, господин инспектор. Для нас главное — не видимая сторона вещей и не их изнанка, а только истина.

Лейтенант Шатэнь коротко хохотнул, а офицер Мало, сбитый с толку мудреными разговорами, нахмурил брови.

— Если же говорить серьезно, господин инспектор, — продолжил Тимоте де Ла Барелль, — внешность обвиняемой полностью соответствует портрету ведьмы, описанному в «Malleus Maleficarum». Мне нечего добавить. Я не собираюсь дополнять его. Он и так отвратителен… Этот «Молот ведьм» с его примечаниями в конце очень удобен. Структура книги прекрасно продумана, вы не находите?

— И что же в ней говорится относительно нашей обвиняемой? — спросил иезуит.

Председатель метнул в него быстрый взгляд исподлобья. Снова этот придира! Когда же, наконец, суды избавятся от религиозных фатов? Однако его ответ прозвучал мягко, почти ласково:

— Ах, святой отец! Вы же знаете «Malleus» не хуже меня. Как там, к примеру, говорится о тяге женщин к плотским наслаждениям? Она неутолима! И, мне кажется, все это почувствовали, когда старуха с нескрываемым удовольствием рассказывала о любовных утехах ведьм. Это вас не удивляет, святой отец?

— А что еще говорится в этой книге? — поинтересовался офицер Мало.

Лейтенант Шатэнь толкнул его локтем в бок и прыснул со смеху. Но председатель призвал обоих к порядку, напомнив, что тут нет ничего смешного и в один прекрасный день они сами могли бы стать жертвами этих женщин, которые «собирают мужские члены, прячут их в железные ящики и птичьи гнезда, где они извиваются подобно червям…».