Ликует форвард на бегу СИ) - Политов Дмитрий Валерьевич

— Ерунда какая-то, — насупился Данила. — Извините, Лев Иванович, но правда ведь ерунда. Целую теорию заговора изложили. Не верю я в это.

— Да ради бога, — неожиданно легко согласился вдруг Яшин. — Твое дело. Главное, на мой взгляд, что ты по-прежнему в команде. А что такое три матча? Так, мелочь. Оглянуться не успеешь, как они пройдут.

— Не скажите, — Мельник закусил губу. — Ну ладно с «Нефтчи», там и правда не важно. Но следующие две игры уже в финальной части! А там очки на вес золота будут.

Формула чемпионата СССР в этом году была не такой, как в предыдущем розыгрыше. Двадцать команды на первом этапе разбили на две подгруппы в которых они сыграли между собой два круга. А в заключительную часть выходило уже по семь коллективов с наилучшими показателями. Да еще и с очками, набранными в очных встречах с другими финалистами. На данную минуту динамовцы занимали в первой группе класса «А» — высшей лиги чемпионата страны — второе место. Уступали лишь киевским одноклубникам. И набрали восемнадцать очков в зачет финала. Для сравнения, «Динамо» из столицы УССР имело всего на один балл больше. В принципе, неплохо. Во второй группе у лидера — набравшего ход московского «Спартака» — числилось двадцать баллов.

— А кто в первых двух турах с нами играет? — поинтересовался Лев Иванович.

— Да черт его знает, — пожал плечами Мельник. — Жеребьевка после матча с «Нефтчи». Но вы же понимаете, там раздаривать очки никому нельзя, поправить положение потом не удастся.

— Это понятно, — рассеянно кивнул Яшин, крепко над чем-то задумавшись. — Знаешь, я попробую замолвить за тебя словечко перед Дерюгиным, — решил, наконец, вратарь. — Но, сам понимаешь, обещать ничего не могу.

— Лев Иванович, — медленно проговорил Данила, — а может быть для всех будет лучше, если я просто-напросто уйду в другой клуб? Вон, Бес на предсезонке, Вадика Иванова задергал и в глубокий запас задвинул, а после и вовсе из команды отчислил. И после этого его «Спартак» с превеликим удовольствием подхватил и сейчас парень в полном порядке у них в основе. Играет — залюбуешься.

— Дурак! — рассердился Яшин. — Как ты можешь сравнивать? Там совсем другие причины имелись. Не могу, конечно, тебе приказать, но по-дружески советую: терпи! Стисни зубы и терпи. Думаешь, тебя одного так разносят? Как бы не так. В свое время Стрельца тоже прессанули будь здоров. И звание заслуженного мастера спорта сняли, и зарплату урезали, и дисквалификацию впаяли.

— Это когда такое было? — удивился Мельник. — Не припомню что-то.

— Давно, — вздохнул Лев Иванович. — Еще до того, как он в тюрьму попал. Но ведь не сломался Бэби[1], играл на зубах так, что в самом ближайшем времени все вернули, как было.

— А из-за чего с ним так сурово?

— Да Стрелец козлу одному вмазал, что Вальке Иванову чуть ногу не сломал. Видишь, — засмеялся голкипер, — почти как у тебя. Ты за меня вступился, Эдик — за друга.

— Пустяки, — смутился Данила. — Там все ребята этого придурка порвать на британский флаг хотели.

— Как ты сказал, — заинтересовался Яшин. — На британский флаг? Забавное выражение, никогда не слышал. — Он отбросил в сторону окурок, обжегший ему пальцы, и потянулся за новой сигаретой. — Спасибо тебе, Малой. Но, видишь, похоже отыгрался вчистую, — Лев Иванович с тоской посмотрел на травмированную ногу. — Врачи подбадривают, но я ж не пацан, понимаю все. По-другому хотел закончить, но, видать, не судьба.

— Не нагоняйте жути, — неловко улыбнулся Мельник. — Сыграем еще вместе.

— Не фальшивь, — строго взглянул на него Лев Иванович. — Я не девочка-институтка, в обморок не упаду. И утешать меня не нужно. Повидал, слава богу, на своем веку. Даже, вон, напоследок Кубок европейский взял. Так что, — прославленный вратарь вдруг взъерошил Даниле волосы, — все в порядке, Малой. А ты, паря, думай. Крепко думай. Ладно, пойду я, ищут уже, похоже, — он потянулся за костылем. — Бывай!

— И вам не хворать, — поднялся на ноги Данила. — Обещаю, подумаю!

[1] Бэби — прозвище Эдуарда Стрельцова в начале его футбольной карьеры

Глава 6

1969 год. Июль. Москва

— Может, все-таки выпьешь? — Рафаил Моисеевич Фельдштейн, знаменитый на весь футбольный Союз администратор киевского «Динамо», которого за глаза частенько звали просто Рафа, взял в руки бутылку. — Отличный коньяк, рекомендую!

— Нет, спасибо, — накрыл свой бокал ладонью Данила. — Не употребляю.

— Давно? — недоверчиво хмыкнул Фельдштейн. — Я другое про тебя слышал.

— И что же? — набычился Мельник. — Да вы говорите, не стесняйтесь!

— Ладно, брось, не заводись, — собеседник примирительно улыбнулся. — Мало ли, что люди болтают? Сам, поди, не хуже меня знаешь, как слухи рождаются. Ты себе «Боржоми» налил, а кто-нибудь после клянется и божится, что лично видел, как известный футболист водку гранеными стаканами глушил.

— Ага, — согласно кивнул Данила, оттаивая. — Как в том анекдоте: «Верно ли, что Рабинович выиграл „Волгу“ в лотерею? — Все верно. Только не Рабинович, а Иванов. И не „Волгу“, а сто рублей. И не в лотерею, а в карты. И не выиграл, а проиграл».

— Точно, — негромко засмеялся Рафа. — Очень точно. Молодец, с чувством юмора у тебя, как я погляжу, все в порядке. А вот скажи, — администратор посерьезнел. — Как обстоят дела с головой? Вообще, так сказать.

— Чего? — искренне удивился Мельник. — Причем здесь моя голова?

— В самом деле не понимаешь? — Фельдштейн лихо опрокинул свою рюмку и тыкнул вилкой в тарелку, ловко насаживая на зубчики ломтик сыра. — Я вот наблюдаю за тобой со стороны и никак в толк не могу взять — ты по жизни такой дурак или просто очень ловко прикидываешься?

— Конечно…дурак, — хладнокровно ответил Данила, отпиливая ножом кусочек отбивной. Нарочито медленно, так, чтобы позлить своего собеседника. — Даже не сомневайтесь.

Посланник киевлян с интересом посмотрел на него, ожидая продолжения. Но Мельник спокойно отправил в рот нежнейшую свинину и принялся активно работать челюстями.

— Интересный ты парень, — задумчиво сказал Рафа. — Ладно, будь по-твоему, давай начистоту. Без всех этих кружев и политесов. Мы с тобой в прошлом сезоне, помнится, уже говорили на эту тему, но за это время уже столь воды утекло, что мама не горюй. Поэтому, не грех и повторить. В общем, Дед хотел бы предложить тебе перейти в Киев[1]. Естественно, ты уже далеко не прежний зеленый пацан с искоркой таланта, так что в общаге с молодыми ютиться не будешь — это я тебе твердо гарантирую. У тебя ведь в Москве однокомнатная, верно? А мы для начала выделим «двушку» в «динамовском» доме на Героев революции. Это неподалеку от Крещатика. Замечательное место, я сам в том же доме обитаю. Что еще? Машину по итогам сезона купишь. Сам выберешь, «волгу» или «москвича». Деньгами, само собой не обидим. Опять же, накинем звездочку на погоны, так еще и за звание будешь получать доплаты. А помимо этого премиальные, то да се… Чего кривишься? Или мало? Так ты свои условия назови, порешаем вопросы, сделаем все в лучшем виде — возможности для этого имеются.

— Да ерунда все это, — устало вздохнул Данила. Положил вилку с ножом на опустевшую тарелку и медленно отодвинул в сторону. Мгновенно возникший у стола официант мягко подхватил ее и испарился, точно привидение. — Квартиры, деньги, автомобили…Нет, конечно, очень здорово, что не придется беспокоиться о материальной стороне. Даже спорить не стану. Но тут ведь какое дело — мне играть охота.

— Если ты о дисквалификации, так это вообще пустяк, — доверительно наклонился к Мельнику Фельдштейн. — Один звонок товарища Щербицкого и тебе ее мигом отменят. Да и удостоверение заслуженного мастера спорта обратно на полусогнутых принесут, — мужчина пренебрежительно ухмыльнулся.

— Опять мы не о том, — поморщился Данила. — Вы еще мне индульгенцию предложите на кулачные бои без правил с защитниками других клубов. Или девок жопастых и сисястых целый табун. Мы ведь про футбол говорим. Смотрите, у вас в команде в линии атаки полным полно известных игроков. Почти все в сборную постоянно вызываются. Я не очень понимаю, где там среди них мое место. А сидеть на скамейке и протирать ее задницей совершенно безынтересно.